Александр Прокудин - Большое изменение. Книга 1. Последний шанс человечества

Ей вдруг стало неловко, Оливия почувствовала, что сказала бестактность – «вымирающий Норм» сидел прямо перед ней. Но его, казалось, это нисколько не задело.

– Вы путаете геном, – терпеливо объяснил Лаймс, – который является уникальным, неповторяемым собранием генов, и его отдельные свойства, которые, да, присутствуют в каждом из нас. Но вам простительно, вы же учитель истории, а не биологии. Но как раз как учитель истории, мисс Флоренс, вы прекрасно знаете, что Большое изменение состоялось в несколько этапов. Сначала изменилась относительно небольшая группа людей – с вашим дедом во главе. Их ДНК-код лишь частично подвергся эволюционным изменениям. И такими их продолжатели рода по-прежнему и рождаются: отчасти со «старым», «нормальным» набором генов, отчасти с обновлённым. И вы в том числе. Вторая же волна эволюции изменила человека необратимо. Использовать их ДНК для возвращения к трезвому человеческому самосознанию уже невозможно, он переписан окончательно.

Эту часть речи профессора Оливия выслушала уже с вниманием.

– В такие тонкости история не вникает, – сказала она, – я о том, что у нас есть часть «старого набора» генов. Для меня это новость, хоть это и очевидно.

– Да? – добродушно рассмеялся Лаймс. – Ну, теперь вы в курсе. Не волнуйтесь, в любой момент вы можете отказаться. Это добровольно. Мы приглашаем к сотрудничеству не только вас, а всех, кого можем найти в стране из потомков первой волны.

– Тех, кто уцелел после всех Ночей Проклятых?

– Да. Это, конечно, самая трагическая страница новейшей истории нашего мира.

– Трагическая… – Оливия снова перевела взгляд в окно. – Я потеряла всех. И на меня саму до сих пор идёт охота. А вы заявляетесь ко мне на работу, среди бела дня и просите, чтобы я снова вспомнила себя той, кем была.

– Я вас понимаю.

– Понимаете? Правда? Вам тоже грозит такая странная участь: быть убитой фанатиками религиозной секты, основанной собственной прабабушкой? Одной из жертв которой к тому же стал ваш дедушка?

– Оливия… Успокойтесь…

– А также пережить потерю всей остальной семьи, которую фанатичные придурки обвинили в Апокалипсисе, и бог ещё знает, чём на свете?

– Пожалуйста, успокойтесь, прошу вас, – повторил Лаймс. – И, да, я вас понимаю. Я уже говорил. У меня погибли мать с братом, а потом и отец. Он тоже был учёным, его имя должно быть вам знакомо из исторических источников по Большому изменению. Его звали доктор Снейдс. Лаймс – это фамилия моей матери.

– Снейдс? Учёный, возглавлявший комиссию по изучению первых мутантов? – переспросила Оливия с удивлением.

– Совершенно верно, – подтвердил Бенджамин. – Он погиб вместе с вашим дедом, защищая его и вашу маму. По крайней мере, если исторические источники нам не врут.

Оливии стало невыносимо стыдно, она почувствовала, как запылали её щеки.

– Простите, – сказала она. – Я…

– Ничего, – успокоил её профессор. – Вы не могли знать. Как и в вашем случае, всё это стараются держать в секрете.

– Но вы-то сами – Норм? – уточнила Оливия на всякий случай.

– Я? О, да! – рассмеялся ещё раз Лаймс. – Тот самый, «вымирающий». Мои дети и внуки – уже нет.

Машина свернула на огороженную территорию, на которой не было ничего, кроме непонятного по предназначению полуразвалившегося сарая и, неожиданного стоящего рядом с ним армейского вертолёта – с пилотом внутри. Оливия удивилась и насторожилась, и чуть было не пересмотрела своё согласие, но профессор её успокоил, сказав, что на самом деле лететь им недолго, они не покинут даже Вирджинию.

– Очень не люблю летать, – признался Оливии Бенджамин Лаймс, уже сидя внутри, в ожидании, когда пилот запустит двигатель. – Нормов среди пилотов почти не осталось, берут уже и Ников, и Алков первой и второй категории. Безопасность от этого не выигрывает, сами понимаете.

Однако полет Оливии так понравился, что на безопасность она не обратила внимания. Алки по умолчанию слыли беспечнее остальных человеческих кланов.

Спустя минут сорок они приземлились на армейской базе, со всех сторон окружённой высоченным сплошным забором с пущенной поверху колючей проволокой. Кроме этого, охрану забора усиливали около десятка сторожевых вышек и ряд огромных, направленных наружу, прожекторов.

Сверху Оливия успела рассмотреть также несколько въездных ворот с охраняющими их вооружёнными нарядами солдат.

– Всё серьёзно тут, я смотрю, – прокомментировала она осторожно. – И где мы, если не секрет?

– Для вас не секрет, мисс Флоренс, – улыбнулся старик. – Это лаборатория «Роза». Она же армейская база. Лучшие технологии и защита от внешних сил по-прежнему у военных. Нам приходится с этим считаться. Но не бойтесь, в наши дела они почти не лезут.

«Чего мне бояться!» – строптиво подумала Оливия, но вслух ничего не произнесла.

На армейском джипе их с Лаймсом и двумя его охранниками перевезли от вертолётной площадки до внушительного трёхэтажного здания, растянувшегося двумя своим крыльями на добрую сотню метров в каждую сторону от главного входа. Почему-то Оливия была уверена, что не меньше этажей у него ещё и под землёй.

– Это главное здание базы. У нас тут будет что-то вроде лекции, – объяснил по дороге Лаймс. – Вместе с такими же, как вы. Некоторые Предтечи живут тут уже давно, те, с кем, мы проводили первоначальные эксперименты. Некоторых, как и вас, доставили на днях. Познакомитесь.

Получив на входе пропуск на своё имя, следуя за профессором Оливия Флоренс, оказалась внутри бункера. Оказавшегося, если не обращать внимания на солдат, весьма похожим на приличного уровня медицинский центр. Обоняние улавливало ощущение фармакологической чистоты. По просторному, полному воздуха холлу сновали люди в лабораторных халатах, и было их ничуть не меньше, чем военных.

В холле их встретил представитель базы – офицер Джеймс Дилан, как его представил Лаймс. Он носил звание майора морской пехоты, был Алком, выглядел лет на тридцать, подтянуто, но не чересчур, как это бывает у военных. Как объяснил профессор, усилиями Дилана осуществлялась связь военной части базы с учёной.

– Никто не знает «Розу» лучше Джеймса, – с гордостью, словно говорил о собственном сыне, отозвался о майоре учёный. – Он служит на ней с самой расконсервации.

– Если у вас возникнут какие-либо вопросы, мисс Флоренс, смело обращайтесь, – гостеприимно предложил Оливии военный. – В любое время.

Дилан держался просто и дружелюбно, сразу же располагая к себе. «Мужественный и симпатичный» – отметила бы про себя Оливия обязательно, если бы обстоятельства не заставляли её волноваться и думать совсем на другие темы.

Бенджамин жестом пригласил учительницу пройти к лифтам.