Сергей Москвичев - Мы – грязь. Мы – цветы

Начальником Королевских рудников был Золтан Карсон, мужчина примерно лет пятидесяти, с сединой на висках. Старый вояка, ранее служивший в гвардии короля Мулсатора – Райдена Кора. После его смерти на престол взошла его старшая дочь Эйрин и провела множество назначений, включая перевод Золтана сюда. В лицо Карсона знали все, благодаря тюремному телевизионному каналу, транслировавшемуся в столовых во время завтраков и ужинов.

Стражи колонии экипировались в экзомиокостюмы – разработанное спец обмундирование с синтетической наружной мускулатурой, усиливающей собственную. Были вооружены энергетическими винтовками и шоковыми дубинками, а также каждый имел генераторы магнитных щитов, что служило отличным предостережением для осужденных, имеющих шальные мысли. Но такие вряд ли заводились. Острова окружены бурными водами, в том числе залива Сентры и одноименного пролива, отделяющими архипелаг от континента Камня и непреодолимыми вплавь.

Дисциплина среди осужденных и стражей была отличной, с минусом конечно, ведь там где есть люди, из любых правил принято делать исключения. Такие охранники как Рикард пользуются своим положением, и нередки случаи насилия по отношению к заключённым. Поэтому отбывающие наказание в рудниках их и не любят, а к любому хорошему отношению между двух фракций относятся подозрительно. Тех, кто докладывает управлению колонии, называют «суками». По здешним понятиям «сука» не человек, и если уж кого-то так окрестят, от такой грязи уже не отмоешься. Поэтому многие осужденные патологически боятся общения со стражами, к ним относятся и братья Бари и Гарри.

Стражи приблизились к генератору энергии.

– Вот электронный код, – Мартин передал Рикарду планшетный компьютер. Нужно было активировать подачу электроэнергии в шахту, чтобы обеспечить работу всей электроники, в том числе лифтов и освещения.

Тем не менее, открывать главный вход пришлось вручную, тяжёлую дверь Бари и Гарри тянули вдвоём изо всех сил с адовым усердием. Металлическая громадина поддалась. Внутри половина лампочек перегорела, было безумно много пыли, чувствовалось, что воздух сильно ионизирован, это считалось нормой в присутствии энтропина. Хотя шахта и была полностью выработанной, следы минерала ещё присутствовали в породах и поляризовали воздух тоннелей и прилегающих помещений.

Главный лифт работал исправно, хотя и чересчур гудел при спуске. Минуту спустя вся компания уже вышла в верхних копях.

– Как тут тепло! Так странно, – произнёс Дункан.

Для конца зимы в тоннелях это было действительно необычно. Земля сильно промёрзла, и даже вентиляцию в рабочих шахтах проводили без дополнительного охлаждения, а здесь уже давно никто не работал. Неужели метеорит так нагрел всё вокруг?

– Сдаётся мне, эта звёздная конфета, свалившаяся на наши головы, неслабо раскалилась при падении, – сказал Микки. – Не нравится мне это, предпочитаю холод.

– Давай без флирта. Плевать мне на твои предпочтения, – Рикард это демонстративно изобразил.

– План такой, – оборвал его Мартин. – На этом уровне находится винтовая штольня, уводящая вниз и проходящая через все остальные уровни. В идеале будет спуститься по ней максимально, насколько это возможно. Доберёмся до метеорита, измерим радиацию, при возможности возьмём пробы грунта и возвращаемся.

Дункану не нравился этот поход, он бы предпочёл спокойно махать киркой на своей, уже привычной для него, работе, но он знал, что для Микки это шанс немного отдохнуть. Парню тяжело давались работа в шахте, да и вообще пребывание здесь.

В своей жизни на воле он, скорее всего, ничего тяжелее ложки не поднимал. Парень вырос в Нижнем городе, в семье циркачей, да и не знал до конца, родня они ему по крови или нет. Став фокусником, и выступая на маленьких манежах, Микки зарабатывал крошечные суммы, поэтому и решил применять свои таланты в нелегальных целях. У Дункана же были родители, настоящие, любящие, отец – Ноя Хоук был робототехником, проработал всю жизнь на заводе, производящем роботов-пылесосов и прочую домашнюю технику; мама – Сиара Хоук, в девичестве Манакост, была домохозяйкой. Братьев и сестёр у Дункана не было, и всё своё свободное время мать посвящала ему. Даже первым фокусам учила сына именно Сиара. Она верила в приметы, любила что-то нашёптывать и говорить о грядущем. Хоук всегда думал, что она – настоящая волшебница. На его день рождения, восьмилетия, мама устроила сюрприз для сына и гостей. Летом на заднем дворике их дома она вызвала невероятный переливающийся снег, который шёл около пяти минут. Все были в восторге! Как ей тогда это удалось, Дункан так и не узнал. Сейчас мама была, пожалуй, единственным человеком, кто ждал его из заключения.

В мыслях Хоук и не заметил, как они приблизились к винтовой штольне. Рикард и Мартин запустили питание и вызвали вагонетку. Когда охранники и заключённые вошли внутрь, закрыли двери и приготовились к спуску, раздался низкий рокот, пробирающий до костей.

– Ветер гуляет в тоннелях внизу, метеорит, похоже, разнёс добрую часть вентиляции, теперь всё гудит, – сказал Мартин.

– Не похоже на ветер. Зловеще это как-то всё, – когда Микки говорил это, на лице его читался неподдельный испуг.

– Похоже, наш маленький цыплёночек испугался приведений, бродящих внизу по широким тоннелям, – Рикард изобразил до издевательства дружелюбную сюсюкающую гримасу.

Дункан понимал своим разумом, что самое страшное, что может грозить им внизу – высокая радиация. Но у охранников есть все необходимые приборы и на суицидальную миссию никто не пойдёт, если уровень излучения будет слишком высок ещё до подхода к камню, их поход прервётся и они вернутся наверх: Хоук, Микки, Бари и Гарри к своему заключению и повседневности, охранники с докладом в штаб и будут ждать дальнейших инструкций, а возможно и отправят отчёт на материк – в Мулсатор.

Всё это было кристально ясно, но странные мурашки бегали по нервным сплетениям Дункана, и струны его души колебались в диссонансе со здравым смыслом. Вагонетка двигалась дальше по рельсам, углубляясь в тоннели.

– Что-нибудь слышно о предстоящих досрочных освобождениях? – подал голос Гарри.

– Ты у меня спрашиваешь, болван? – Рикард не изменял своей манере общения. – Да будь моя воля, такие как ты и твои дружки гнили бы здесь до конца дней своих. Работать честно не хотите на воле, работайте здесь. Всё по справедливости.

– О какой справедливости речь? О том, что, такие как ты, постоянно издеваются над заключёнными? Мы тоже люди, и у нас есть права! – высказался Бари.

– Предлагаю воспользоваться вашими правами на «заткнуться!», – спокойно сказал Мартин. – Есть новости, касательно малыша Микки. За примерное поведение, после этого задания, его, скорее всего, будут готовить на «выписку».