Евгений Лукин - Раздолбаи. (Работа по специальности)

– Нет, – решительно сказал он наконец. – Всё-таки «фиг» – лучше! Красивее!..

Процессию возглавлял Никита Кляпов. Он шёл и озабоченно высматривал подходящую глыбу. За ним следовал безучастный Крест с двумя ломиками. Полы его простынки Никите пришлось укоротить до колен, а то поначалу Крест то и дело в них путался с непривычки. И наконец замыкали шествие три пушистых лупоглазых зверька. Время от времени кто-нибудь из них отважно подбегал и, дёрнув за край простынки, отскакивал с преувеличенным ужасом.

– Йоц! Йоц!..

Крест недоумённо оглядывался, а Никите было не до того – он высматривал глыбу.

Поодаль стояли и наблюдали печальную эту картину две женщины.

– Говорила же, обнаглеют! – зловеще молвила Клавка, с ненавистью глядя на лупоглазых. – Ну ты посмотри, чего делают!.. А всё хозяева ваши разлюбезные… И главное – за какую-то зверушку безмозглую!.. Он же теперь – чисто дитя малое… Корми его, пои… Одевай…

Маша Однорукая вздохнула.

– Изувечили мужика… – обронила она, печально глядя вослед процессии. – Всё равно что яйца отрубить…

Клавка вдруг всполошилась и, опасливо оглядевшись, понизила голос:

– Ты вот говоришь: отрубить… А мне Люська с потолка, знаешь, чего сказала? Ум-то у Креста отшибло, а остальное-то всё… работает… Так Никитка… представляешь?.. Когда Крест, ну… беспокоиться начинает… Он его к кукле этой водит Лёшкиной, в «конуру»… А может, и придумала Люська – с неё станется! За что покупала – за то продаю…

– Лучше бы он его ко мне водил! – осклабившись, ляпнула Маша и, оставив Клавку в состоянии столбняка, пошла к ближайшему скоку.

Кляпов тем временем, приглядев тройку крепеньких камушков средней величины, приказал Кресту остановиться и принялся ощупывать их и оглаживать.

– Крест!.. – позвал он наконец.

Тот не отреагировал, и Никита, ворча, направился к бестолковому питомцу.

– Тебя! Зовут! Крест! – отчеканил он, тыча пальцем в костистую грудь.

– Зовут… – с трудом выговорил Крест. – Меня…

– Ну? Зовут! А как зовут-то? Ну!..

Ответом была жалкая улыбка.

– Боюсь, что вы зря теряете время, Никита… – послышался сзади исполненный сочувствия голос дедка Сократыча. – Добрый день!

Кляпов обернулся.

– Добрый день, Платон Сократович! – неприветливо отозвался он. – Пришли поделиться новой версией?..

– Угадали! – Дедок так и просиял. То ли он не услышал горькой иронии в голосе Никиты, то ли сделал вид, что не слышит. – Вы знаете, думал всю ночь… Так вот… Всё, что я говорил о лоботомии, – забудьте. Это я сгоряча… Скажите, Никита, а слово «крест» имеет какое-либо значение в уголовном жаргоне?

– Н-наверное… Это Василия спросить надо.

– Верно, верно… Спрошу обязательно!.. Так вот, Никита, мне пришло в голову, что хозяева обезвредили нашего с вами знакомого весьма просто. Они каким-то образом изъяли из его сознания все бранные и жаргонные слова. Так неудивительно, что он то и дело запинается! Фразу-то теперь склеить – нечем…

– Сволочи они, ваши хозяева, – безразлично ответил Кляпов.

– Ах, Никита… – с улыбкой упрекнул его дедок. – А ещё интеллигентный человек!.. Любить и ненавидеть – штука нехитрая. На это особого ума не требуется. Понять! Вот это куда сложнее…

– Да что за чушь! – с некоторым запозданием взорвался Никита. – Вы хотите сказать, что хозяева предварительно изучили русский мат и лагерный жаргон?

– Зачем? – изумился дедок. – Зачем это им изучать, когда у них рядом мы? Да-да, мы с вами! Достаточно спроецировать нашу с вами неприязнь на Креста – и всё! Понимаете? Изъять из его сознания то, что не нравится нам! Мат, жаргон, агрессивность…

– Я не знаю лагерного жаргона, – хмуро напомнил Кляпов. – Да и вы тоже.

– Зато знает Василий! – возразил дедок. – И потом, Никита… Мне вас просто жалко. Вы третий день повторяете, как попугай: Крест, Крест… И никак не поймете, что слово это в его сознании просто-напросто заблокировано. Услышать-то он его услышит, а вот воспринять…

Какое-то время Никита стоял, повесив голову. Думал. Потом хмыкнул неуверенно и покосился на равнодушное лицо Креста.

– Йоц! – сказал он, снова уперев палец в костистую грудь. – Ты – Йоц! Сьок?

– Сьок, – отозвался Крест. – Йоц… Зать!

Дедок Сократыч попятился от них в благоговейном ужасе, не иначе, опять осенённый какой-нибудь новой идеей.

– Никита… – вымолвил он. – И давно вы общаетесь с ним на этом… м-м… пиджин-рашене?..

Беззвучно порхали цветные блики. Удобно откинувшись в глыбе-качалке, Лика наслаждалась покоем. Всё уладилось… Василий безболезненно вышел из запоя, Телескоп – вернулся… На пушистой черепушке – ни шрамика, и такой же забавный, смышлёный… Соседи, правда, ворчат, что хозяева из-за него Креста дураком сделали… Ничего. Поворчат да перестанут… Да и поделом Кресту, если уж быть совсем честной… Когда всё окончательно утрясётся, надо будет придумать Телескопу простенькое самостоятельное поручение и послать его с ним, ну, скажем, к Маше Однорукой… Вдруг справится!..

Теплый пушистый зверёк, тихонько чивикая, прильнул к колену хозяйки, и Лика рассеянно пропускала сквозь пальцы мягкую нежную шёрстку.

За этим занятием её и застал не в настроении вернувшийся Василий. Телескоп радостно заверещал и сразу кинулся за графинчиком.

– Этот твой… – мрачно сообщил Василий, садясь на недавно добытую глыбу, напоминающую одновременно и кресло, и оплывший свечной огарок. – Опять какую-то пакость затевает…

Лика вздёрнула подбородок.

– Могу я просить тебя не называть его больше моим? – мелодично осведомилась она.

Василий смущённо крякнул.

– Да, конечно… – сказал он. – Прости…

Помолчал, похлопал ладонью по молочно-белому изгибу, служащему подлокотником. Единственным, к сожалению.

– Прихожу к нему в «конуру», – расстроенно начал он. – Сидит, цемент свой из воздуха в мешки сыплет… Слушай, он, по-моему, ненормальный!

– Тебе видней, – уклончиво заметила Лика.

– Нет, правда! – уже распаляясь, продолжал Василий. – Сложит фигу – и давай разглядывать. Будто ему ни разу таких штук в жизни не показывали!.. Хозяевам грозит… Испугались его больно хозяева!..

Тут уже и Лика встревожилась. Села в глыбе-качалке попрямее. Закусив губу, посмотрела исподлобья.

– А что именно затевает… Не узнал?

– Да в том-то и дело! – с досадой сказал Василий. – Цемент… Ну что можно натворить с помощью цемента? Световоды забетонировать? Да ну, ерунда какая-то… Да и не цемент это вовсе! Схватывается только на сиропе этом, из красненьких тюбиков… Спасибо за службу, Телескоп!..

– Ты не слишком увлекаешься? – спросила Лика, с неприязнью глядя на полный графинчик.

– Да ладно тебе… Мне это – как слону дробина! Просто нервы успокоить. Достал он меня… Твое здоровье!