Ярослав Русалеев - Конструкт

– Если вы, Анна, думаете, что мы не понимаем вас, вы очень сильно заблуждаетесь, – отрывисто проговорил Марк, стиснув зубы, затем помедлил ещё секунду, отпустил руку девушки, которую он сжал так сильно, что на ней остались белые следы от пальцев.

Она начала нервно растирать чуть затёкшую кисть другой рукой.

– Вы должны быть осторожны, Анна… мы знаем, о чём говорим, – перешёл на шёпот Марк.

Анна выразительно посмотрела на Айзена, медленно склонила голову в едва заметном кивке и направилась к выходу из класса.

В тот момент, когда до выхода оставалась лишь пара шагов, сенсорная панель двери сдвинулась с места и за доли секунды скрылась в специальном углублении в стене, пропуская внутрь двоих в форме особого отдела Управления безопасности. Один из них был индивид мужского пола, с аккуратной причёской и стальным холодным блеском серых глаз. Второй вошедший оказался не просто членом Общества. Это была личность.

В голове Марка промелькнула неуместная в данной ситуации мысль о том, что ему, пожалуй, ни разу не доводилось видеть личность так близко.

Личность была грандиозной, ростом разве только чуть-чуть меньше двух метров, мощная фигура выгодно отличалась на фоне сопровождающего её тщедушного индивида-исполнителя. Прямой волевой подбородок, заострённый крупный нос и холодные чёрные глаза, в которых почти не разглядеть было зрачков. Губы были сжаты в презрительной усмешке, голова без единого волоска чуть наклонена вперёд, как у коршуна, с высоты высматривающего жертву. Ни намёка на второй подбородок, ни одного несовершенства на этом впечатляющем лице не оказалось. За ухом был нанесён символ порядка небольшого размера, свидетельствующий о достижении его носителем пятой возрастной группы. Но самым ярким штрихом его внешности, по которому однозначно и мгновенно можно было понять, кто находится перед тобой, была татуировка на правой части лица в виде двух вертикальных линий: широкой вдоль височной области и более узкой, начинающейся чуть выше правой брови, прерываемой глазницей и заканчивающейся на середине щеки, – всем и каждому с рождения известным символом личности.

Это были Арнольд и Итан.

Итан презрительно взглянул на учителя, который немедленно повернулся к вошедшему правым боком, чтобы были хорошо видны символ порядка за ухом и опознавательные знаки на форме, и смиренно склонил голову. Руководитель особого отдела бегло взглянул на индивида женского пола, который повторил регламентированное приветствие.

– Этот индивид едет с нами, – сухо бросил он в сторону Анны Рауш и, не проронив более ни слова, резко развернулся и направился к выходу из кабинета.

Марк Айзен быстрым шагом шёл по коридору школы. Его движения казались более резкими, чем обычно, даже судорожными. Взгляд его был направлен в пол, лишь изредка он затравленно оглядывался, заслышав громкий звук.

«Ещё бы, столько событий за один день. Сначала эта странная чудаковатая девушка, которая вывела меня из состояния равновесия, затем двое из Управления безопасности, встречу с которыми и при других обстоятельствах трудно назвать позитивной, а сейчас так и вовсе я находился на волоске от смирения. Ну и самое главное – что случилось со мной?»

Марк прислушался к своим ощущениям и даже остановился посреди серого коридора школы, стены которого были оснащены плоскими, толщиной в несколько миллиметров жидкокристаллическими панелями с меняющимися друг за другом ровно каждые двадцать пять секунд постулатами порядка. Он рассеянно оглянулся вокруг.

«Да, кажется, ничего не поменялось, – сделал вывод о своём состоянии Марк. – Ну да, один неуравновешенный индивид с бредовыми мыслями, которому давно пора обновить нейроинтерфейс». – Он задумчиво взглянул на постулат № 13, появившийся как раз в этот момент на ближайшей панели.

«Забыть о своём предназначении – значит совершить преступление против порядка, сделать это намеренно – совершить преступление против Общества», – гласил постулат. Жирный каллиграфический шрифт надписи казался объёмным.

Марк сделал полшага вправо, чтобы пропустить класс, который, не обращая на него ровным счётом никакого внимания, проследовал в полном молчании в ближайшую аудиторию. Проводив взглядом одинаково одетых, коротко остриженных индивидов мужского и женского пола, Марк вызвал в памяти глаза Анны, тембр и интонации её голоса, выразительную мимику.

«Она явно отличалась от остальных, и отличалась в первую очередь отношением, – решил для себя Айзен. – Она смотрела на меня не сверху вниз, как большинство учеников на учителей, не с некоторой снисходительностью, а как на равного. И говорила не высокомерно и уничижительно, а, можно сказать, даже с уважением. А этот её взгляд, направленный, как казалось, в самую душу, не оставлял шанса сохранить невозмутимость.

Вот и вышло так, как вышло», – с горечью подумал Марк. Схватив её за руку, он совершил серьёзное нарушение Регламента, предписывавшего приравнивать тактильный контакт учителя и ученика в учебных заведениях к эмоциональному преступлению второго класса. Хуже было только проявление несдержанности учителя или акт агрессии, которые автоматически карались смирением. И если бы был хоть один свидетель этого секундного контакта, или Анна сама бы заявила об инциденте, то Марк уже направлялся бы в Управление безопасности под конвоем специальной группы быстрого реагирования на эмоциональные преступления для последующего разбирательства. И, с большой долей вероятности, следующие десять лет он бы провёл работая ассенизатором в городской канализационной системе.

Погружённый в тяжёлые мысли, Марк ещё раз взглянул на панель, находящуюся прямо напротив его лица. Теперь его взгляд был сосредоточен и мрачен.

«Порядок – есть форма проявления высокой сознательности членов Общества, неотвратимость наказания – это важнейший инструмент порядка», – гласил постулат № 24.

В то же самое время чёрный автомобиль с логотипом Управления безопасности обогнул окрашенные в чёрно-жёлтую полоску бетонные блоки, в шахматном порядке размещённые перед пропускным пунктом, и плавно затормозил в метре от автоматических титановых барьеров, преграждавших проезд. По бокам от КПП возвышался трёхметровый бетонный забор, служивший границей жилого сектора Эпсилон III, к которому была прикреплена социальная ячейка № 190.160.14.14 – Эпсилон.

Тонированное стекло со стороны водителя опустилось ровно настолько, чтобы сканер службы охраны смог протиснуться внутрь салона и считать информацию о пассажирах. Сиденье было пустым. Все автомобили особого отдела Управления безопасности уже давно были оснащены автопилотом, поэтому необходимость вести автомобиль самостоятельно отпала. Транспортные средства без автопилота оставались только на территории жилых секторов, и им запрещалось покидать зону сектора.