Дмитрий Басов - Город, который…

– Лёх, слушай… Что-то не по себе мне. А если сегодня и в самом деле чрезвычайное объявят? – Тимофей достал телефон, с отвращением глянул на сообщение об отсутствии сети.

– Ну, объявят. И что? Патрули, может, усилят по ночам… Что такого-то?

– Да… Фиг знает! У тебя канистры под бензин есть лишние? Залиться бы под завязку на всякий пожарный. А то вдруг перебои какие… Работать-то как потом?

Лёха покачал головой:

– Что-то ты, Тим, на пустом месте кипеш затеваешь. Ладно, заскочим тогда ещё в гараж. Двадцатилитровка где-то лежала со старых времён.

Наконец они вышли на улицу. Холодно не было, но низкие серые тучи полностью скрывали небо: и не поймёшь, в какой стороне солнце.

Отчётливо пахло гарью, и запах был отвратный, не лесной. Чуть ли не каждое лето где-то в районе горела тайга, и когда ветер дул в сторону города, всё затягивало сизой дымкой, от которой першило в горле и щипало глаза. Но тот дым всё-таки пах костром, смолистой сосной… А тут явно вонь от залитых водой горелых тряпок…

– У нас вчера днём что-то горело, местах в семи сразу… И у вас тут началось, что ли? Столько пожаров разом – в жизни не видел. Поджоги, может?

Лёха лишь как-то недовольно пожал плечами.

Собачий галдёж слышно было ещё за квартал. Тимофей не придал этому особого значения, но мысль мелькнула: «Со стоянки, что ли?» Минут через пять они подошли к воротам.

– Капец!

Шлагбаум из толстой двухдюймовой трубы был загнут в дугу и выворочен вместе с мощной забетонированной опорой. По углам парковки стояли собачьи будки, и ошалевшие животные рвались с цепей, заходясь в жутком лае. Здоровенная лохматая кавказская овчарка не переставая выла, вынимая душу; хотелось пристрелить её, чтобы не мучилась.

Дальний проезд выглядел так, словно по нему проехал бульдозер с клыком, да ещё с пьяным танкистом за рычагами. Морды некоторых машин были свёрнуты и расплющены; вдоль дороги извивалась глубокая – в полметра – извилистая канава. Укатанная глина с гравием была словно вспахана; справа, за сторожкой одна из машин лежала вверх колёсами, оборвав сетку забора. Не считая собак, вокруг не видно было ни души.

Тимофей едва ли не в панике бросился к своей хонде. К счастью, все оказалось в порядке.

Его слегка потряхивало, пока он заводил двигатель и выруливал за ворота. Стоянка вызывала желание убраться подальше и как можно скорее. Сразу за снесённым шлагбаумом он остановился, поджидая Лёху, поднявшегося наверх, в дежурку. Тот почему-то не торопился спускаться обратно.

– Лёх, что там?

– Иди глянь-ка.

Тимофей секунду поколебался; не стал глушить машину, а дверь оставил распахнутой. Ещё раз оглянулся вокруг.

По небу ползла всё та же низкая, почти зимняя хмарь. В ста метрах за бело-золотой берёзовой полосой по проспекту сновали машины, с ветвей, потревоженных лёгким ветерком, медленно и красиво опадали жёлтые листья. Никого…

Он поморщился от невыносимого загробного воя и осторожно поднялся по крутой деревянной лестнице. Лёха стоял у двери и разглядывал что-то внутри. Тимофей заглянул ему через плечо.

Небольшая комнатушка, маленький стол в ближнем углу, рядом – кресло из бордового кожзама. У стены – топчан, укрытый красно-чёрным клетчатым одеялом. Крохотный телевизор на полке. С кресла – вид в два окна: за ворота и на стоянку.

Каморка была усеяна мелким хламом – клочками журналов, рваными тряпками, какими-то проводами, обломками карандашей и шариковых ручек, осколками вдребезги разбитого старинного, ещё дискового, телефона.

На столике от края до края был нацарапан огромный крест. «Нацарапан», впрочем, слабо сказано: глубокие, чуть не на треть продравшие столешницу, неровные борозды повергали в недоумение: каким образом можно было такое сотворить?!

На топчане валялась половинка регистрационной книги, оторванный край выглядел более чем странно, какими-то полукружьями, словно его откусывали; такие же следы покрывали верхний край спинки кресла; вырванные куски поролона и красного дерматина лежали тут же, на полу.

– Что за хрень тут произошла? – голос Лёхи выдавал искреннее недоумение. – Что делать-то? В ментовку звонить? И сторожа нет…

– Что скажем? Кто-то, мол, кресло погрыз и машины распинал? Кстати, да: а как ты звонить-то собрался?

– Блин! Я и забыл, что…

– Вот что я тебе скажу: давай-ка валить отсюда. В городе явно происходит что-то… Не знаю что! Но с каждым днём всё хлеще. Так что летим к тебе в гараж, хватаем все ёмкости, какие есть – и на заправку. Ты свою тоже заводи, на всякий случай залей под крышечку. Знаешь, бенз никогда лишним не будет…

Подъехав к ближней заправке, Тимофей присвистнул: очередь стояла машин в двадцать; такого он не видел уже давненько. Лёха на своём «Хай-Эйс» пристроился позади.

Через час, заправившись, они отъехали в сторонку – поболтать напоследок.

– Чуешь? И это только начало. Завтра тут их будет на полкилометра.

Лёха мрачно кивнул:

– Похоже на то.

В очереди наслушались всякого. Пожары, оборвавшиеся лифты, исчезновения людей. Убийства, настолько извращённые и кошмарные, что верилось в них с трудом. Кто-то гнал откровенную чушь про инопланетное нашествие, кто поадекватнее валили всё на террористов… Тимофей всю эту клюкву выслушивал с великим сомнением, поэтому сильнее всего его насторожили слухи не об убийствах, а о том, что не только поездов нет уже двое суток, но и автотранспорта со стороны Иркутска.

Мысли пронизывало раздражение: он терпеть не мог всяких неясностей. А тут ещё всё время вставала перед глазами жутковатая картинка с парковки. Да Ленины страшилки с кровавыми трупами…

Лёха крепко сжал руку Тимофея.

– Ну ладно, Тимыч. Заскакивай почаще. Особенно, если со связью эта хренота затянется. Я, пожалуй, возьму «Урал», пару бочек, да съезжу на Комбинат, соляры залью… Ты там разузнай у вас, на Левом – правда что ли на Иркутск дорогу закрыли? Это ж – вилы тогда! Блокада!

– Угу… Ну, бывай.

В тревожном смятении Тимофей даже не стал искать попутных пассажиров и прямо с заправки погнал домой.

«Если перекрыта Иркутская трасса и одновременно железнодорожная ветка, то… Лёха правильно сказал – блокада! Аэропорт… Сколько лет назад его закрыли-то? А по воде… Пока организуют… Чёрт! А ведь бензин – это ерунда по сравнению с… Интересно, еды на сколько дней в городе? Так…»

Заскочив домой, он достал из тайника на лоджии увесистую пачку, завёрнутую в полиэтилен. Поразмыслив секунду, отсчитал десятку. На магазины решил времени не тратить, поехал сразу на оптовые склады.

По дороге он настороженно косился на дымные столбы – сегодня их стало поменьше, но пожары всё равно продолжались; вглядывался в лица прохожих… Всё вроде бы было как обычно. Но вот весёлый гомон стайки детишек уже показался каким-то неестественным на общем унылом фоне. Тимофей попытался успокоиться: ведь сам себя накручивает… А что народ неулыбчивый – так когда по-другому было? Не праздник, чай…