Дмитрий Басов - Город, который…

***

Загрузившись, он сел за руль, обернулся, скептически осмотрел забитый под потолок салон.

«Куда это всё девать-то? Придётся в гараж…»

Ключ от гаража всё равно лежал дома, так что был смысл занести сразу и часть продуктов.

Через полчаса, припарковавшись во дворе, он прихватил ящик с молоком, несколько пакетов с крупами и пошёл к подъезду.

Нести было не тяжело, но ужасно неудобно; особенно открывать дверь, да вызывать лифт. Раздражение нарастало.

«Только застрять ещё не хватает!»

Двери закрылись, и… Кабина стояла на месте.

– Да ёк-к-карный бабай!

Он глубоко вздохнул, ещё раз надавил на кнопку восьмого этажа. Поехали!

Пока он рассовывал пакеты и коробки по шкафам, раздался звонок.

Он никогда не спрашивал «кто там», в двери и глазка-то не было. Советское воспитание… Были ведь в Таёжном времена, когда некоторые и двери не запирали, а уж ключ под ковриком вообще был обычным делом…

На пороге стояла девушка лет двадцати трёх, невысокая, ладная, с длинными тёмными волосами, небесно-голубыми глазами и симпатичным открытым лицом. В одной руке – бутылка вина, в другой – огромное красное яблоко.

– Привет! Я без предупреждения, – она забавно развела руками. – С телефонами, какая-то засада…

Янка была дамой своеобразной и даже немножко загадочной. Тимофей не помнил, где и как они познакомились, но тот её звонок врезался в память: «Привет! Это Яна, помнишь? Слушай, у меня проблема: есть бутылка шампанского и совсем нет мужика. Позовёшь в гости?» Обескураживающая прямота поначалу вогнала его в ступор. Но – почему бы и нет? Образ жизни он вёл довольно свободный (назовём это так), вечерок был не занят…

Она оказалась приятной во всех отношениях: лёгкой и весёлой, начитанной (могла поболтать даже о Кафке и Хейли!) и – что особенно удивительно – совершенно ненавязчивой. И обожала секс. Позже Тимофей узнал, что она работает в каком-то парфюмерном магазинчике, у неё уже двое дочурок, которых она иногда сбрасывает на попечение матери, а сама отправляется, как она это называла, – «гулять». «Но ты только не подумай, что я какая-нибудь проститутка! Деньги, грязь… Фу, это мерзко! Я никогда не сплю с кем попало!»

Конечно, Тимофей допускал, что она строит какие-то скрытые планы – женские пути не менее неисповедимы, чем господни – но он ничего такого не замечал и обычно бывал рад, когда она изредка снова звонила, а потом заявлялась вечером с неизменной бутылкой вина в руке.

– Ну залетай. Что-то ты сегодня рано.

Она впорхнула, поставила пузырь на тумбочку, скинула босоножки.

– У подружки на днюхе вчера гулеванили. Собралась домой и как соскучилась внезапно! Всё лето тебя не видела! – она повисла у него на шее и принялась покусывать за мочку уха.

Тимофей не смог сопротивляться, и следующий час они провели в постели. Янка всегда умела поднять настроение… Хмарь и напряжение в душе рассеялись, жизнь снова стала казаться безоблачной. Да и за окном сквозь прорехи в тучах проглянуло солнышко.

Потом он подумал, что всё-таки нехорошо оставлять во дворе на ночь машину, забитую доверху.

– Слушай, мне бы в гараж смотаться, разгрузиться. Минут на сорок. Подождёшь?

– Конечно. Тем более, вино осталось неоткрытое – зря, что ли, я его у Галки забрала? А… даже нет; возьмёшь меня с собой?

***

Свернув с трассы к гаражам, Тимофей сбавил скорость: дорога была довольно убитая, за ней давно никто не ухаживал.

Забора вокруг гаражей никогда не было, зато были ворота, от которых теперь остались только два здоровенных пятиметровых столба. Сторожку тоже давно разобрали. Местечко, вообще говоря, навевало уныние, которое лишь отчасти компенсировалось чудесными склонами вокруг, заросшими лиственницей и сосной.

Внезапно из-за ближнего бокса выскочил, размахивая руками, какой-то взъерошенный тип. Янка от неожиданности ойкнула.

Тимофей притормозил, опустил стекло.

– Случилось что?

– Нет, нет! Скрипи-и-ит! Нет! Ы-ы-ыгррр… – неразборчивый крик превратился в глухое рычание, дядька промчался мимо даже не взглянув. Через десяток секунд он свернул с дороги в лес и скрылся в зарослях молодняка.

Тимофей совсем остановился, оглянулся вслед мужику, прислушался.

Еле заметное тиканье двигателя на холостых, шум деревьев в отдалении, побрякивание обрывка провода о железный столб…

Одномоментно вернулось напряжённое предощущение чего-то нехорошего, зелень и яркое золото окружающего леса поблекли, день внезапно снова стал серым. У Тимофея перед глазами стоял безумный взгляд, чёрные растрёпанные волосы и это рычание…

– Перепил наверное… – слова Яны прозвучали неуверенно, но Тимофей уцепился за них, как за единственную всё объясняющую ниточку.

– Наверное. – Он постарался успокоить нервишки и отбросить эмоции.

Яна откинула волосы и улыбнулась ему своей чудесной безмятежной улыбкой. Слегка отпустило.

За угол он всё-таки поворачивал медленно, крадучись, убеждая себя, что это обычная осторожность: мало ли – встречная выскочит, или бревно там поперёк проезда какое…

Ничего за поворотом не лежало, и никто ниоткуда не выскочил. Миновав бесконечный ряд запертых железных воротин, Тимофей повернул к дальним боксам.

Довольно быстро перетаскав продукты и без приключений вернувшись домой, они чудесно закончили день.

Далеко за полночь, засыпая, Тимофей хмыкнул про себя: «Да в общем-то и неплохие выходные получились… – Он притянул к себе лёгкую податливую Янку. Она прерывисто вздохнула во сне. – Очень даже…»

***

Утром гостья проснулась ни свет ни заря, привела себя в полный порядок, сварила кофе и бесцеремонно растолкала Тимофея. Тот упирался как мог, но чудесный запах с кухни и не менее чудесный нудный голосок сделали своё дело. Он натянул спортивки, взял чашку, с наслаждением глотнул. Кофе он обожал.

– Янка! Может, жениться на тебе?

Она заливисто рассмеялась.

– Легко тебя охомутать! Кофейку в нужный момент, и – готово! – Она прищурилась. – Но, боюсь, ничего не выйдет. Ты ж распутный тип, похлеще меня! В самом деле думаешь, что готов к семейной жизни?

– Ну… Откуда ж я знаю? Пока не попробуешь – точно не скажешь.

Он, конечно, шутил. И ответ её был известен заранее. Чем-то они были похожи: неприкаянные, зато независимые…

– Нет уж. Проверяй на ком-нибудь другом. Если что – сообщишь потом, – она опять засмеялась. – Тим! Мне на работу к десяти, времени не очень много осталось, подкинешь до площади? – из глаз её просто выплёскивалась бескрайняя синева.

«Вот она же абсолютно точно знает, что будет дальше! Но женщины неисправимы, стремление манипулировать у них в крови…»