Евгений Кострица - Тиамат

– Никогда, – печально согласился скелет.

До меня вдруг дошло, что кости читают мои мысли. Видимо, потому их тут держат. Места не занимают, есть не просят.

Или просят? Что они жрут?

Запаниковав, я по-кошачьи сцапал доверчиво сидевшую мышь и, зажав в кулаке, угрожающе показал его монстру. Похоже, она ему дорога, а мне не помешал бы заложник.

– Отпусти! Я смерть твоя! Я тьма и ужас! А еще исчадие ада! – заверещал меховой шарик в ладони.

Разговаривает? Камеечка тоже из них?

Опешив, я чуть расслабил кисть, и острые, но мелкие зубки тотчас прокусили кожу. Главное не раздавить свою пленницу. Надеюсь, она не заразна.

– Ну и кто из нас монстр? – с иронией спросил скелет, меланхолично наблюдая за схваткой.

Оценив абсурдность ситуации, я пристыженно отпустил добычу. Возмущенно шипя, грызун юркнул в нору. Мне захотелось тоже где-нибудь спрятаться.

– Простите, испугался… – промямлил я. В любой непонятной ситуации лучше выглядеть вежливым. Гость из меня вышел так себе, а вот корм мог получиться добротный.

– Мы тоже. Никогда не знаешь, кого к нам подселят. Твой предшественник громко скулил и от него дурно пахло. Надеюсь, хоть ты из порядочных, – по-стариковски проворчал скелет.

Скорее всего, голос раздавался у меня в голове, ведь челюсть не двигалась. Значит, для разговора скелету не нужна гортань, легкие и прочее-прочее. Обычная мышь тоже говорить бы вряд ли смогла. Эта же еще и громко вопила. Разве бывают столь мелкие монстры? А здесь они есть.

Как-то на кухне рассказывали о проказливых нюхлях, которые воруют всё, что плохо лежит. Интересно, как они выглядят? Впрочем, тут воровать особенно нечего. Чудищам едва ли интересна тюрьма, а необъяснимая для разума магия смущает только людей.

– Так вы слышите мысли? – неуверенно спросил я. Если да, то почему мышь зевнула мой выпад? Или телепатией обладал только скелет?

– Когда безмолвно вопишь, – подтвердил он. – Это оглушительно и неприятно. Можешь думать потише чуть-чуть?

– Простите, – снова извинился я, чувствуя себя словно голым.

Хуже, чем голым. Идей, которые спонтанно возникают в уме, порою стыдишься. Они не мои, я не заказывал именно эти. Таинственный процесс их рождения очень интимен, и лучше бы прятать его от других.

– Расслабься, дружок, – посоветовал монстр. – Так и до паранойи недолго. Ты ведь и правда не купил свои мысли на ментальном базаре. Они сами по себе, подобные легкому облаку в ясном небе сознания. Просто не подпитывай их.

– Так вы из Орды? – то ли прошептал, то ли подумал я.

Вариант с галлюцинацией еще рано отбрасывать. Возможно, мозг так озвучивал мое подсознание. Сумасшествие пугало не меньше этой парочки монстров.

– Камея из Тиамата. А вот откуда я, уж и не помню, – смущенно признался скелет.

Я почесал затылок. Никогда не слышал о таком городе или стране. Впрочем, в моих географических знаниях зияли лакуны. Наш мир назывался Шесть Лок, люди жили в Империи, столицей Орды была Яма. На этом мои знания стыдливо заканчивались.

– Тиамат – особое измерение, пешком не дойти, – хихикнули кости.

– А на лошади? А кораблем? – заинтересовался я.

– Тоже нет. Любой обитаемый мир – своего рода пирог, имеющий несколько слоев-измерений. Тиамат просто на уровень выше. Одни считают, что таких только шесть. Другие полагают, что слои бесконечны, – задумчиво пояснил монстр.

Я с облегчением отметил, что нежить не выглядит кровожадной. Да и куда она будет жрать? Желудка-то нет. И всё же с чудовищем лучше быть бдительным. Особенно если красноречиво. Болтливые особи в тюрьме хуже всего. Душеспасительные беседы отнюдь не располагали меня к безмятежности. Мышь, как сказали, питается «кровушкой». С ними лучше держать ухо востро. Быстрей бы понять, насколько опасен скелет.

– А что тогда делаете здесь? Как вас поймали? – спросил я, пропустив мимо ушей сказки о «бесконечных слоях». Истина, как правило, проще.

– Поймали? Как поймать пустоту? Про нас даже не знают, – рассмеялся мой собеседник.

– А цепи на себя сам надел? – показал я взглядом на его кандалы.

– Цепи? В том или ином виде их носит каждый из нас. Они настолько привычны, что уже незаметны. Ты сможешь их снять, если вглядишься, – заверила нежить, продолжая морочить мне голову.

– Да я как бы не против…

– Как бы попробуй, – кости демонстративно погремели цепями. – Наши оковы всегда в голове. Никто за тебя их не снимет.

Последняя тирада меня разозлила. Похоже, скелет просто стебётся. А ведь на миг почти поверил, что он был серьезен. Монстр ведет себя, словно шут. Его трёп забавен, но бесполезен. Должно быть, спятивший призрак. Узник умер, а дух еще бредит. Правда в мою версию плохо вписывалась говорящая мышь.

– Нет, никакой предыстории нет, – покачал черепушкой скелет.

– У всех есть. Ты узник, который здесь умер. А сейчас об этом забыл… – осмелев, предположил я.

– Преемственность подразумевает постоянство. Посмотри на меня – что во мне человеческого? Я не продолжение старой истории, моя началась совсем недавно. Вот прямо с утра. И вот так можно сказать про любого. Есть ли на свете то, что никогда не меняется? Тот, кто проснулся уже не тот, кто заснул.

– Кости – объект, ты их субъект. У твоих останков был хозяин. Логично предположить, что он есть и сейчас! – возразил я, используя искусство полемики, которому так долго учился. К счастью или к несчастью, но после Нимы возник стойкий иммунитет к философии.

– Логично? – удивился скелет.

– Где дым, там огонь – вот причинная связь. Она была в прошлом, есть в настоящем, сохранится и в будущем. Плоть исчезла, но ум-то остался. Он тот же, несмотря на то что ее уже нет.

– Ах, причинная связь? Тогда с тем же успехом можешь объявить мной любой объект универсума. В бездне прошлого всё было связано между собой бесчисленное множество раз. Мы приходились друг другу детьми и родителями. Даже злобный враг когда-то был для тебя любящим отцом или мамой. Вспомни об этом, если встретишь его…

– Отца или врага? – растерялся я.

– Кого угодно, тупица! Будь последователен в своих рассуждениях. Трещина в фундаменте грозит обрушить весь дом, – скелет отчетливо щелкнул челюстью, как бы ставя здесь точку.

Кровососка к этому времени вылезла из его глазницы и с интересом наблюдала за диспутом. Сев на задние лапки, мышь грызла хлебные крошки, не сводя с меня алчущих глаз.

– Нет никакой трещины! – упрямо мотнул головой я. Практичность превыше любых идеалов. Абстрактные концепции не помогут там, где спасет только острая сталь.

– Есть, разумеется. Что, если предположить, что я заселил эти кости после смерти страдальца? – продолжил атаку скелет. – Так, к примеру, рак-отшельник находит для себя подходящую раковину. Но он не становится при этом моллюском. Раз понимаешь, что неизменного нет, то признай, что любой объект распадется на части. А если они наследуют его сущностный признак, то каждая будет тем же объектом.