Алексей Войтешик - Проводник. Книга первая «Ящик Пандоры»

Левков тоже протянул руку к столу и, ответив: «Я лучше колбаски…», – закусил колбасой и тоже откинулся назад.

– Даме предлагать ничего не будем, – устало потянулся Велесов, – может, ей это уже заранее осточертело?

– Скорее всего, – дожевывая сыровяленую, стал, наконец, приходить в себя и Левков. – Глянь, Игорь, – говоря так, словно они рассматривали попутчицу через окно, тихо добавил биохимик, – видно она крепко обиделась на мужиков…

– С языка сорвал, – улыбнулся его словам спутник и продолжил мысль, – а вымещает все на нас – случайных попутчиках.

– Знаешь, скорее всего, это такая защита.

– Думаешь?

– Уверен. Вошла… Два мужика в купе. Пьют. Понятно, что начнут клинья бить. Надо же показать им, что она не какая-нибудь там простушка или дешевка, правильно? Нам с тобой со входа ясно заявили: «Нет, ребята, я не пью с попутчиками брудершафта! Отвалите»

– Даже так?

– Аха, – подмигнул Левков. – Я тебе больше скажу, Игорь. Ее «осточертели» еще и скрытая реклама. Мол, мне все так говорят и говорят постоянно. И вообще, я так популярна у мужчин!

Велесов, соглашаясь, потянул уголки губ вниз и кивнул.

– Ну что? – Продолжил совершать выпады в сторону попутчицы Левков. – Леди! Это все про вас? Только не делайте вид, что ничего не слышите.

Девушка продолжала холодно смотреть в окно, но все же ответила:

– Можете продолжать трепаться. У меня нет желания общаться.

– А почему? – слегка развязно поинтересовался Велесов. – Мы с товарищем едем вдвоем от самого Смоленска. Я устал. Меня вымотали продавцы. Им нужно продать станок, но! Я ехал не покупать его. Мы пока только присматриваемся. Целый день в цеху! Имею я право расслабиться? Имею, – ответил сам себе Велесов. – А ты, Валера? Ты что в Смоленске делал?

– У нас был семинар по…

– Ну вот, – не дал ему договорить Игорь. – У Валеры там тоже были дела. Мы оба измотались, а тут немного выпили и общаемся. Мне кажется, для людей это вполне естественно – общаться. До вашего прихода, мы поднимали тут весьма интересные темы правда, Валер? А тут появились вы, и…

– Так мне что, выйти? – снова с вызовом спросила дама. – Я, между прочим, заплатила за проезд и, точно так же, как и вы, имею право здесь находиться.

– А мы имеем право тут общаться, – вставил клин в ее выпад Велесов.

– Пожалуйста, – едко ответила девушка, – я же вам не мешаю этого делать. Просто сижу и смотрю в окно. Или вы все еще надеетесь, что я немного поломаюсь, выпью, а дальше уже как пойдет? Вот же еще одна мужская глупость! Дорожное приключение. О нем потом можно до пенсии друзьям рассказывать, правда? Правда, – подражая Игорю, ответила она за него. – Такая же правда, как и то, что в этот рассказ вряд ли кто-то когда-то из нормальных людей поверит.

– Это еще почему? – не понял биохимик.

– А потому, что у мужчин во время такого приключения в самый нужный момент, от сильного волнения, гудящая в вас кровь отливает от нижней части тела и не даёт возможности наполниться вялым, губчатым и пещеристым телам. Они остаются пустыми, поэтому полноценной эрекции не случится. А когда мужчина в этом плане не уверен в себе – то это так себе приключение и для него, и для девушки, верно?

– Она медик, Валера, – заметил Велесов.

– Скорее, психолог, – ответил Левков.

– Не то и не другое, – оторвав, наконец, взгляд от окна, словно отрезала попутчица. – Говорю же вам, можете преспокойно продолжать свое общение. И еще, чтобы поставить все точки над «і», запомните – я сейчас не «ломаюсь». Мне на самом деле не хочется ни с кем разговаривать. Давайте просто доедем до Минска. Если же вы продолжите меня доставать, мне придется попросить проводника найти мне другое место. Он дяденька нормальный, а наш вагон полупустой.

– Не, не, не, – запротестовал Велесов, – не уходите. Согласны, можете сколько угодно молчать и злиться, но только присутствуйте здесь. Нам двоим, даже с молчаливой дамой путь будет намного веселее. Верно, Валер?

– Ну, еще бы, – согласился тот. – Чего только стоят «вялые, губчатые и пещеристые тела» и «неполноценная эрекция». Наливай, Игорь. Давай допьем. Надо убрать бутылку…

Они разлили по стаканам остатки виски, рассовали по пакетам посуду и оставили на столе лишь пластиковую тарелку с лимоном, несколькими кусочками колбасы и разломанной на квадратики плиткой шоколада. Велесов, встретившись взглядом с девушкой, кивнул на сладости, но та так блеснула в ответ глазами, что инженер только поднял руки вверх.

– Валер, – тихо сказал он товарищу, – я на верхнюю полку пока не полезу.

– Да, конечно, – согласился тот, – посиди еще. Поболтаем. Мы же с тобой что-то обсуждали. Помнишь? А, точно! Помянули его, – Левков улыбнулся, – и сразу же после этого пришла наша спутница. Кстати, а ты заметил слова, которые она нам с тобой несколько раз повторила?

– Про неполноценную эрекцию? – хохотнул, оглаживая подбородок Велесов.

– Нет, – ответил со скрытой улыбкой биохимик, – это она сказала всего лишь раз. Другое. Ну, вспоминай. Она сказала «осточертели», помнишь?

– Еще бы я этого не помнил, – буркнул недовольно инженер. – Представь, идешь себе по улице, а навстречу тебе красивая девушка. Ты ей: «Здрасти, красавица», а она в ответ: «осточертели со своей неполноценной эрекцией и губчатыми, пещеристыми телами».

– У тебя хорошая память, – грустно улыбнулся, покосившись на попутчицу Левков, – но мы с тобой обещали больше не цеплять нашу даму. Пусть она выполняет в нашем купе эстетическую, чисто духовную функцию. Эдакий образ сидящей у окна иконы. Тем более что разговор остановился на чертях, и защита иконы нам в любом виде не помешает.

– Не на чертях, – поправил его Велесов. – Ты сказал, что этот дядька из Заславля – психопомп, а я не согласился.

– Точно! – вспомнил биохимик. – Что ж, тогда продолжим. Почему ты сомневаешься, что он проводник в мир мертвых?

– Я не сомневаюсь, – снова заметно оживился, возвращаясь к оставленной теме, инженер, – просто у меня сложилось такое впечатление. Я же много раз его видел, говорил с ним.

– И что?

– А то, что этот дед, в отличие от обычных людей, не оперирует только двумя понятиями – «мир живых» и «мир мертвых». Он говорит «полный мир» или «весь мир», подразумевая, что миры мертвых и живых лишь малые части какого-то одного – полного мира.

– Хорошо, – заключил Левков, – ты упоминал, что он лечит.

– Лечит, – согласился инженер, – но не так, как бабушки-шептухи. Я ни разу не слышал от него молитв, хоть только за этот год привозил к нему человек пять-шесть. Я у него как-то спрашивал об этом…

– А он?

– А он говорит: «Я никого и не лечу, хлопча. Только исправляю. Ищу в полном миру тропы и следы людей, что пришли за исцелением. Там, на этих тропах, они, эти люди, еще здоровы. Я беру их суть и веду хворый живот обратно на тропы здорового человека».