Татьяна Мурычева - Вопрос – ответ

– Сканер не выявляет отклонений.

Фокс отвернулся от кресла, никак не реагируя на произнесенные слова. Он прошел к стальной двери, ведущей из кабины управления в маленькую комнатку с люком в потолке и лестницей к нему. Фокс немного постоял неподвижно, глядя на темную стену за лестницей, словно находясь совсем не здесь, а где-то куда дальше, может быть, в коконе из своего сна или даже более отдаленном месте.

Корабль ехал вперед сам собой, ничуть не нуждаясь в его управлении, и Фокс просто стоял и ждал, пока он достигнет своей цели. Колеса катились по железной поверхности трассы, не издавая никакого шума. Песочная дорога вместе с домами оставалась позади. Впереди, он бы увидел это, если бы посмотрел через трубу – величественно вырастали каменные стены первого завода.

Небо светлело, изгоняя с себя рыжину в той стороне, где располагался восток, медленно заращивая прореху в куполе где-то над облаками дыма. Корабль прокатился мимо стен первого завода и устремился по петляющей дорожке вглубь улицы фабрик. Их стены были построены из простых железных листов, и двигаться кораблю приходилось очень осторожно, потому что даже после одного случайного прикосновения они могли бы рухнуть, привлекая совсем ненужное внимание к происходящему.

Колеса уже катились не по железу, а по грязи, такой жидкой, что она походила на воду, перемешанную с землей, а не наоборот. Фокс подошел к лестнице наверх, прикоснувшись рукой к одной из ступеней. Оставалось совсем немного времени до того момента, как покажется нужное место. Пальцы даже через ткань перчатки чувствовали ребристость металла. Когда Фокс добрался до люка и распахнул его, отвернув перед этим предохраняющий кран, корабль повернулся на грязи, грациозно вписавшись в поворот, и остановился. Фокс открыл люк и высунулся наружу. Теплый ветер сразу же ударил ему в лицо, заставив поморщиться. Солнца между облаками, естественно, не было, даже искусственного – серость купола давала достаточно света. Перед корпусом корабля находилось высокое каменное крыльцо, на последней ступени которого располагалась стеклянная дверь. За ней было видно небольшое помещение, заканчивающееся стальной дверью.

Фокс выбрался на крышу корабля, закрыл за собой люк, посмотрел на стеклянную дверь, и в один прыжок перемахнул на крыльцо. Он взмахнул руками, поддерживая равновесие, чтобы не упасть. Из подошв сапог в камень крыльца впились высунувшиеся шипы, и Фокс, так и не свалившись в грязь, протянул затянутую перчаткой руку к ручке стеклянной двери.

Ручка была круглая, золотистого цвета, удобно устроившаяся в пальцах. Дверь открылась так, словно и вовсе не была заперта. Фокс зашел внутрь помещения, и она закрылась за ним сама, тихонько звякнув при соприкосновении с твердым дверным косяком.

Справа в комнате была маленькая конторка, за которой никого не было, слева простая серая стена, а прямо впереди – стальная дверь, видимая еще снаружи. Фокс пошел к ней, ступая неслышно и мягко по блестящему полу, в котором отражались его ноги до колена.

Стальная дверь открылась перед ним сама, задвинувшись в стену, словно он был хозяином этого места. Он оказался в узком коридоре, обе стены которого от пола до потолка были заняты зеркалами. Пол и потолок блестели так ярко, что смотреть на них было невозможно. Фокс посмотрел в левое зеркало, которое ничем не отличалось от правого. Он увидел себя, таким, каким его видели все – высокого, с прямой спиной, черными волосами, на вид настолько мягкими, что даже у него возникло желание к ним прикоснуться. Черты лица, насмешливо смотревшего на него, были в высшей степени идеальны. Каждый, кто встречал его, некоторое время был растерян тем, насколько он казался совершенным.

Не уступая выражению лица, глаза смотрели так, словно знали что-то, что делает его особенным по сравнению со всеми остальными. Их цвет обычно оставался слегка рыжеватым, но иногда и менялся, принимая цвет освещения. Сейчас глаза казались почти желтыми.

Одежда – куртка с высоким воротником, темно-бурого оттенка, черные штаны, такого же цвета перчатки и кожаные сапоги – только подчеркивала словно тщательно вымеренные контуры тела, не способного оставить равнодушным никого, даже напрочь лишенного вкуса человека.

Коридор кончался последней, насколько он знал, дверью: на этот раз тяжелой, как каменная плита, состоящей из нескольких слоев. Она была сплавлена из стали и алмазной пыли, что придавала ей прочности, но Фокс не сомневался в том, что если бы ему удалось запустить в нее ракету с корабля, она развалилась бы ничуть не хуже, чем простая картонная стенка.

Он протянул к ней руку, хотя никакой ручки и в помине не было. Что-то внутри стен заскрежетало, завозилось, словно огромная тараканоподобная крыса. Фокс ждал, глядя на поблескивающую алмазной пылью дверь, и в стенах шевелилось все сильнее. Наконец механизм внутри них окончательно ожил, и дверь отъехала в сторону, открывая проход в небольшую комнатку. Фокс подождал, пока дверь отъедет полностью, и только после этого шагнул внутрь.

– Что за… – на него обратились тусклые зеленые глаза, сразу же прибавившие в размере и яркости. – Фокс!

– Привет, Брадди. – сказал он, подходя к узкой койке и присаживаясь на ее край. Брадди смотрел на него со странным выражением. Он сел на кровати, сбросив с себя тонкое лоскутное одеяло на пол. По его лицу было трудно понять, какие именно чувства он испытывает.

– Давно не виделись, правда? – спросил Фокс, отсутствующим взглядом рассматривая его руки.

– Давно. – согласился Брадди, опуская голову. Он не знал, что мог бы еще сказать.

Рыжеватые глаза, в свете этой комнаты чуть желтоватые, смотрели на него слегка насмешливо, как и всегда. Идеальное лицо, с которым не смогла сравниться даже самая искусная фантазия, находилось от него на расстоянии пары футов, и на нем не отражалось ничего, что могло бы выдать отвращение к нему. К одному из множества населяющих верхний уровень уродов. Брадди знал, что все могло быть и хуже – у него могло не быть ног или носа, или еще чего-нибудь. На самом деле все было не так уж и страшно – пальцы на руках на два фаланга длиннее каждый, а на ногах, вполне обычной длины, находится по два колена, позволяющих складывать их почти до плоского состояния. Как будто он какое-то насекомое. Неправильной формы, словно много раз сломанные и криво сросшиеся, три дюйма левое и три с половиной правое – странные наросты, заменяющие уши, торчащие куда выше и дальше, чем ушам полагается – почти на затылке.

– Я рад тебя видеть, Брадди. – сказал Фокс, и рыже-желтые глаза чуть смягчили насмешливое выражение, приклеившееся к ним давным-давно. Он протянул руку – свою ровную идеальную руку, и осторожно погладил Брадди по голове.