Василий Клеймёнов - Четвёртый Рим

Артём заикнулся, когда Маша покачала головой.

– Когда в трущобах повысился спрос на животный корм, то Хозяин отдал химикам приказ сделать этот продукт более усваиваемым для человеческого желудка. Позднее, когда оказалось, что народу не хватает клетчатки, то начали продавать овощные помои, которыми кормят свиней. Тот, кто научится варить из них суп, сразу становится шеф-поваром и довольно быстро набирает средства, чтобы вырваться из трущоб.

Артём побледнел. Его мутило. Он чувствовал себя так, словно прямо сейчас блеванёт теми самыми помоями, которых даже не пробовал.

– Это ужасно – прошептал Артём – Мой отец владеет всем пищевым производством, он бы никогда…

– Производством, но не торговлей. – продолжила свой ликбез Маша.

Артём всё понял. Есть трущобы, ульи, а также благополучные районы для состоятельных граждан. Но сам Ирий, от Урала до Дальнего Востока, подобно пирогу, был разделён между Старой Знатью на полунезависимые губернии. Владея широкой автономией и относительной свободой действий, местный царёк сам вершил судьбу своих подданных и был вправе творить почти всё, что считал нужным. Например, устанавливать цены на продукты питания. Единственный, кому подчинялись аристократы – Хозяин. Но после покушения Великий Благодетель всё больше отстранялся от внутренней политики.

– И всё же, – Артём наконец-то прервал молчание – Неужели мой отец ничего не может сделать?

– Он пытался. – ответила служанка – Почти сразу после того, как монополизировал пищевую промышленность. Но к тому моменту, уже действовал закон «о защите привилегий граждан категории А» и господин Савельев не смог добиться права самостоятельно регулировать цены.

– Ясно.

– По правде сказать, – добавила Маша – Некоторые Дома пытались запретить господину проводить даже такие благотворительные вечера, мотивируя тем, что рвань "искушается" и начинает требовать таких же условий у своих господ.

– Но почему элита так поступает с этими людьми? – спрашивал Артём больше у себя чем у служанки – Их же никто не просит отдавать всё. Неужели так сложно просто не вытягивать у народа хотя бы те крохи, которые ещё есть.

Маша лишь лаконично развела руками.

– Это вам не у меня нужно спрашивать. Хочется верить, что у господ есть более глубокие причины держать нас на голодном пайке, чем просто самоутверждение.

Маша пыталась говорить менторским тоном, подобно учителю, что читал лекцию студентам. Но с каждой минутой разговора, ей становилось всё тяжелее скрыть холодок пронизывающий сердце и ужас. Её, против воли поглощали воспоминания жизни в трущобах. Место где самая лёгкая судьба для девушки – стать шлюхой в борделе, в призрачной надежде, что ты приглянешься богатенькому папику, который станет твоим постоянным клиентом. Конечно, основную часть выручки всегда забирают сутенёры, но по крайней мере, станешь у последних на хороший счёт.

– Как ты попала к нам? – спрашивал Артём, когда они ехали домой. Увидев, как лицо служанки помрачнело, Артём сразу же примирительно поднял руки – Если тебе тяжело об этом говорить…

– Нет-нет, всё нормально, – грустно улыбнулась Маша – Просто ваш отец запретил мне рассказывать вам.

– Почему? – удивился Артём.

– Опасается, что я начну давить вам на жалость и манипулировать вашей добротой. Однако, мне не нужно вами манипулировать, молодой хозяин. Когда господин Савельев выкупил меня из борделя, я боялась, что он окажется мясником.

– Мясником.

– Так у нас, среди… девочек, называли клиентов, которые не могли удовлетворить свою похоть без причинения другим физической боли.

– Ужас. – шокировано произнёс Артём. Он, на секунду представил Машу после оказания «услуг» такому извращенцу. Вернее то, что от неё останется и его пронзила душевная боль. Как можно причинять такие страдания живому человеку, особенно женщине? Сегодня Артём многое узнал об изнанке Ирия, а в особенности о цене, которую для благосостояния граждан его ранга тратят простые люди. Мужчины загибаются на заводах, а женщины, имея хотя бы толику привлекательности, гарантированно теряют честь.

– Мой отец конечно не этот ваш «мясник», но женщинам он никогда не давал права выбора. – грустно произнёс Артём – Если мою маму, которую он, вроде как любил, ни в грош не ставил, то насчёт тебя даже страшно подумать.

Маша тяжело вздохнула и неожиданно придвинулась к нему.

– Именно поэтому я рада, что господин купил меня не для себя.

Наводящий вопрос застрял в горле, когда рука служанки опустилась на колено парня. Его прошиб озноб. Его возмущению не было предела, для кого на самом деле папа купил эту девушку.

– С днём рожденья, молодой хозяин. – ласково прошептала Маша ему на ушко и мягко поцеловала мочку. Её ручка легко расстегнула ремень брюк и подобно змее, проникла в трусы.

Артём с уважением относился к женщинам и не мог пользоваться бесправным положением Маши. Но девушка настолько умело ласкала его, что неопытный подросток поддался искушению.

Глава 4: Тьма сгущается

В диком запое, Сергей провёл несколько дней. Учитывая, что на дне бутылки, молодой ветеран пробыл меньше недели, то осознание разрушенной жизни от впустую потраченных десяти лет, он вынес стойко.

Взяв себя в руки, Сергей попытался вырваться в люди. На ветеранскую пенсию, особо не разгуляешься, но если экономить, то всё же можно прожить в комфорте.

Тем более, как оказалось, у Сергея жизнь пока что, вполне себе приемлемая.

Он много общался с соседями, чтобы хоть частично заполнить тот пробел знаний, который образовался в ходе его отсутствия.

Жизнь в Ирие, с каждым годом становилась всё хуже и хуже. В отчаянии, люди устраивали забастовки и организовывали стачки, надеясь, что власти прислушаются к их страданиям. Но ответом всегда были дожди из свинца.

Потеряв всякую надежду, простонародье смирилось со своей участью, пытаясь приспособиться к новым реалиям времени.

Ульи даже таких крупных городов, как Омска и даже столицы Ирия – Новосибирска, заметно опустели. Коммунальные платежи становились настолько неподъёмны, что люди, целыми семьями перебирались в трущобы. Там разгул преступности и плохая экология, но, хотя бы нет налогов на жильё. Все, живущие там предоставлены сами себе.

Так что Сергей понял, как ему повезло. Да, его квартира в улье, по площади меньше туалета Ильиных, а жрёт налоги с аппетитом кракена. Но она, хотя бы есть. Питаться «герой войны», до конца жизни будет в самых дешёвых забегаловках, где муку разбавляют трухой из деревянных опилок, а мясо тройной порцией специй, чтобы скрыть запах душка. Но тем не менее – это настоящая еда, а не собачий корм.

А если, параллельно с пенсией, Сергей выйдет на работу, пускай самую низкоквалифицированную, то и вовсе выйдет в маленький плюс.