Артём Бенцлер - Умалишённый

Ещё секунду она постояла с закрытыми глазами и, глубоко вздохнув, направилась к покупателю, бесцельно бродящему в зале, словно ягнёнок на выпасе. А ведь и правда ягнёнок. Она пристально посмотрела на него. Ходит, беленький такой, наивно-беззащитный, ещё не знает, какая охота на него началась, какой зверь за ним охотится. Извини, дружище, мне надо делать план продаж. Это просто бизнес, ничего личного.

Крадусь вдоль стен, как ниндзя, бесшумно ступая по каменному полу. Стелюсь между брючек и юбочек, просачиваясь тонкой линией. Змеюсь, тихо шурша, как кобра. Ам! И я тебя съем. Ам! И ты даже не почувствуешь. Как миленький поползёшь по пищеводу всё глубже и глубже вниз. Пока я тебя не переработаю и не исторгну через Пять ступеней продаж. Запоминай, детка! Приветствие. Выявление потребностей. Демонстрация товара. Работа с возражениями. И, наконец, Заключение сделки. Общество потребления так нас учит. Общество потребления требует этого от нас. Ты не успеешь поднять глаза и прочитать «МИЯ» на бейджике, как ты уже у меня на крючке. «Добрый день! Я – Мия!». Широкая улыбка, туго натянутая, как парус брига при попутном ветре. Да чтоб ты подавился моей доброжелательностью и приторным лже-вниманием! Общество потребления, будь ты проклято. Общество потребления, АМИНЬ!

Создал же Бог меня таким. Гроздьями совести прибил к полу. Сиди, говорит, никуда не двигайся! Жри еду вместе с ними, пей из одного корыта, горлань вместе со всеми прописные истины. Только вот мозги оловянные забыл подарить напоследок. Угораздило же недодать. Сижу теперь, не знаю, куда себя девать от одиночества. Одиночества человека, смотрящего вдаль. Вот кто и что знает об этом? Об одиночестве, когда ты окружен людьми. Об одиночестве в толпе.

Когда ты везде и ты нигде.

Когда от безысходности сжимаешь и разжимаешь кулаки.

Когда стискиваешь зубы, чтобы не заорать.

Когда ждёшь, ждёшь чего-то, но так и не дождёшься.

Когда проваливаешься в сон, поверхностный и полный кошмаров.

Когда ты понимаешь, что ничего не понимаешь.

Когда ты хватаешься за лучик надежды, а надежды и нет. Только холод и безразличие.

Когда смайлики в соцсетях становятся для тебя друзьями.

Когда понимаешь, что шансов нет. Да что там, их вообще не было и не будет.

Когда в голове плещутся эти буквы для никого.

А так у меня всё хорошо. Это про кого-то другого, конечно же. Смайлик. Хм… Это ночь на меня так действует? …или хуже – я всегда такой?

Я отодвинул стакан с пивом и встал. Я уже час как дома. Дождался всё-таки своего автобуса. За окном темным-темно. Фонари на нашей улице давно перебили. Поначалу муниципалитет регулярно менял плафоны и лампочки, их с той же регулярностью разбивали уличные хулиганы, потом фонари снова меняли, их снова били, и так раз за разом, раз за разом. Наконец, все устали и пришли к негласному соглашению: нам больше не меняют лампочки, вандалы их больше не разбивают, и все довольны, и все счастливы, peace во всём мире, и нет проблем. Как и освещения, впрочем. Но это я уже придираюсь к мелочам.

Захотелось есть. Я пошёл на кухню. Открыл холодильник, достал замороженную пиццу с ветчиной и грибами, банку сардин в масле и недоеденную с прошлого раза шоколадку. Сходил за пивом обратно в комнату. Сделал глоток. Ну и гадость же тёплое пиво, мерзкое, как лекарство для горла. Достал новую бутылку из холодильника. Пшик! Ледяная жидкость в пять оборотов заструилась в мой стакан. Надо бы помыть посуду, только и успел подумать я, как произошло нечто странное. Такое случилось со мной в первый раз. В общем и целом странного было немного, а, может, и вовсе ничего странного, и это всё мне привиделось. Как бы то ни было, но я почувствовал, что в комнате меня нет. Ничего не поменялось, вещи оставались на своих местах, на кухне горел свет, в стакане с холодным пивом оседала густая пористая пена, у кого-то из соседей громко шумел телевизор, замороженная пицца потихоньку становилась размороженной, мягко оплывая в своей картонной коробке с фигурной надписью «VIVA L’ITALIA!» по центру.

Я не знаю, как можно объяснить, каково это – когда тебя нет. Просто всё вокруг осталось таким, как было, и продолжало жить своей жизнью, а я будто замер где-то в безвременье, где-то там, где ничего не существует, там, где меня нет. Это длилось не дольше секунды. Или минуты. Или часа. Не знаю, я не успел засечь время. Когда это закончилось, я просто понял, что я уже здесь, и я – это снова я, и я существую. Вот так вот. По спине катились холодные капли, пропитывая футболку солоноватой влагой с душком. Это действительно было или мне показалось? Я схватил стакан с пивом и залпом его осушил. Есть почему-то сразу расхотелось.

На улице было по-летнему жарко. Ярко светило солнце. На небе не висело ни облачка. Продавцы мороженого и прохладительных напитков досрочно перевыполняли планы по выручке. Мия шагала по тротуару, обгоняя неспешные парочки. На ней был светлый костюм из лёгкой ткани (100% хлопок из Индии, хорошо пропускает воздух, приятен к телу, экологически чист, размер XS), туфельки на небольшом каблучке (натуральная кожа, эластичная и прочная, дышит и защищает от влаги, длина стопы 23,5 см), в руках клатч модного винного цвета (100% полиуретан, устойчив к износу, долговечен, практичен, 20х14х5 см), в ушах затычки KOSS (закрытого типа с прозрачным звучанием, 100% оригинал). Сама элегантность, стильная, как Мадонна, крутая, как вид сзади у Дженнифер Лопез, она шла, твёрдо отстукивая по тротуару цок-цок-цок и источая за собой шлейф многократно уже реформулированного томфордовского Tobacco Vanille . Её дом находился неподалёку, до работы рукой подать, так что в Универмаг она предпочитала добираться пешком. И воздухом подышишь относительно свежим, и придушишь заодно парочку килокалорий.

На улице было так нестерпимо хорошо, что она, невзирая на крутящиеся неподалёку рекламные зонды, на короткое время даже вынула наушники из ушей. Голосили какие-то птички, точь-в-точь как в мобильном приложении «Звуки природы»; кое-где местами на клумбах, затерявшись среди синтетических растений, зеленела настоящая биотрава, воздух пах пьянящей смесью из неизвестных цветов, асфальтовой пыли и, как ей показалось, сладкой ваты, а она шла туда, где никогда не светит солнце и никогда нет свежего воздуха. Какие уж там птички. Круто спикировав и быстро притормозив, у её левого плеча примостился здоровенный рекламный зонд. Мия вздохнула и засунула затычки обратно в уши. В магазине, из-за особенностей конструкции, кондиционер перегоняет по кругу один и тот же воздух, спёртый, надышанный тысячами посетителей. Мия поморщилась. Ей всегда так тяжело дышать на работе, к концу дня болит голова, мутит, перед глазами пляшут остервенелые «зайчики». И не только ей так тяжело. Коллеги тоже жаловались на головную боль и удушье к концу смены.