Ольга Свобода - Настроение жить

– Здравствуйте, Евгений Петрович! – первой взяла себя в руки Наташа, – вы нас, наверное, не помните. Это мы вас тогда нашли, в Медведихе. Очень рады, что вы идёте на поправку! Мы решили навестить вас, и гостинцы привезли, – Наташа сильно пихнула Пашку в бок, и он начал неловко и суетливо выкладывать на тумбочку продукты – варенье, пирожки, конфеты, сухую колбасу, пряники… Поверхность тумбочки быстро закончилась. Припасы – нет. Мама постаралась… Не зная, что делать с остальным, Пашка просто прислонил сумку к ножке кровати.

Евгений Петрович попытался что-то сказать, но слова плохо подчинялись ему, застревая невнятной кашей из звуков на непослушном теперь языке и губах. Он явно смутился и замолчал.

Наташа торопливо защебетала обо всём подряд – погоде, природе, дороге сюда, виде из окна – перескакивая с темы на тему. Пашка знал, что она всегда много говорит, когда ей неловко. Не любит гнетущие паузы. Её талантов хватило минут на десять, после чего она затихла, ещё сильнее пнула его локтем в бок и прошептала: «Пашка, не молчи, я не знаю, что ещё сказать!».

– Евгений Петрович, – собрался с мыслями Паша, – я понимаю, что вам сейчас непросто. Вы не переживайте, с домом всё в порядке – я там был, когда искал документы. Убрал всё на место, и, кроме меня, туда явно никто не приезжал. А в больнице мне говорили, что и способность ходить, и речь восстановить можно. Главное, что вы живы! – неловко-пафосно закончил он свою мотивирующую речь. И натолкнулся на взгляд старика.

В нём явно читалось, что он этой жизни совсем не рад.

Схватив Наташу, желая всяческих благ и здоровья, Пашка торопливо попрощался и выскочил из комнаты.

– Паш, а ничего, что мы так мало побыли? Это не было невежливо? – спросила смущённая Наташа.

– Да похеру, – неожиданно грубо ответил Пашка, – я теперь не уверен, что мы были вежливы, когда его в больницу повезли.

Наташа не обиделась на грубость и промолчала. Она тоже заметила тот взгляд.

– Молодые люди! – донеслось до них со спины. Можно было и не сомневаться, что это им. Они остановились.

– Молодые люди! – догоняющий их пожилой мужчина чуть запыхался. – Это же вы к Калинину приходили?

– Мы

Мужчина остановился и замолчал, выравнивая дыхание. Седые волосы чуть растрепались, рубашка, явно старательно заправленная в брюки, от спешки местами неаккуратно выползла наружу. Мужчина пригладил волосы, сделал строгое лицо и спросил Пашку:

– Это вы – Сергей Калинин?

– Нет, – уже почти не удивился Пашка. – Я – Павел. А это – Наталья. Мы не дети, просто знакомые.

Лицо мужчины сменило выражение со строгого на чуть растерянное.

– Тогда прошу прощения, – он протянул Пашке руку, – Александр. Сосед Евгения, – Паша молча пожал протянутую руку. Она оказалась сухой и шершавой, а пожатие – неожиданно крепким.

– А я был уверен, что дети. Женька постоянно про них бубнит – про Сергея и Катюшку. Почти ничего, правда, не понятно, но видно, что скучает очень. Ни с кем не знакомится, ничего не хочет. Я уж и кровать ему у окна уступил, и книги подсовывал – бесполезно. Никуда из комнаты не выходит, и с людьми разговаривать стесняется, хотя у нас кого только нет – и совсем из ума выживших, и глухих, а его-то ещё хоть как-то понять можно… Но нет – только сам с собой, и только про детей. Ну хорошо хоть вы пришли. Если вдруг знаете их – передайте, что нехорошо так вот отца бросать. Не по-человечески.

– Обязательно передадим, – заверил его Пашка. Этим визитом он был сыт по горло.

Дорога домой прошла в напряжённом молчании. Наташа даже не поцеловала его на прощание, как обычно – просто вышла из машины, погруженная в свои мысли. Пашка мог поклясться, что ни одна из них не была приятной.

***

– Вань, привет!

– Привет! – весело ответил мобильник, – что, ждём очередную вылазку? Давненько ты нас никуда не вытаскивал!

– Если честно, то нет. Мне твоя суперспособность нужна. Ты можешь что-нибудь узнать про семью Калининых? Евгений Петрович, 1951 года, и Сергей Евгеньевич, сын, год рождения не знаю. Ещё там дочь была, Екатерина, год тоже не знаю, но на 3-4 старше Сергея.

– Только не говори мне, что это тот дед из Медведихи, – Пашка ясно представил, как Ваня закатил глаза. И понял, почему Ване нравится Лиля. Непонятно только, почему оба они до сих пор дружат с Пашкой. – Ну ты прям конкретно в той истории застрял. Базара нет, ситуация неприятная, но уж пора как-то её пережить. Ты, конечно, натура сентиментальная и романтическая, но неужто к исходу третьего десятка так и не понял, что жизнь – боль, а большинство людей – те ещё говнюки?

– Вань, я не проповедь просил. Можешь или нет?

– Да могу, конечно. Какие там ещё данные есть? И подожди ты, я ж записываю…

***

Дождливым вечером после работы Пашка сидел на диване с кружкой остывающего чая и размышлял о том, что давно он не виделся с Наташей. После той поездки их отношения как-то неуловимо изменились.

Раньше с ней всегда было легко. Пашка уже и со счёта сбился, который год они были вместе. Началось всё с дружбы, потом плавно и незаметно переросло во что-то большее. Они вместе учились, защищали дипломы, одновременно искали работу. Даже от родителей съезжали с небольшой разницей – сначала Пашке досталась в наследство квартира от бабушки, а через полгода и Наташа взяла небольшую ипотеку – с остальным родители помогли. И никогда не было ничего неловкого между ними – они имели одинаковые вкусы в музыке и кино, похожий взгляд на многие вещи, любили одну и ту же еду. Такое ощущение, что она у него всегда просто была. Правда, с ней в комплекте шла высокомерная и жеманная Лиля, но, на счастье, она понравилась Пашкиному старому другу – Ване. Вот так и сколотилась их компания. А теперь куда что делось – и компания, и былая лёгкость с Наташей. Пашка впервые задумался: а почему они до сих пор не живут вместе? Хотя его и так всё устраивало, а она об этом и не заговаривала никогда… Он задумчиво крутил в руках телефон, который внезапно зазвонил.

– Здорово, экстрасенс!

– Не понял, почему экстрасенс-то? – удивился Пашка.

– А щас поймёшь! – Ваня был ещё бодрее, чем обычно. – В общем, нашёл я информацию по семье этой. Там ничего особенного, он, она, двое детей. Старшая дочка, правда, у них умерла рано – в пять лет. А жена деда этого ещё через пять. Сыну тогда семь где-то было, и, судя по платежам, они жили в Медведихе, где твой дед и оставался до сих пор, несмотря на то, что всё село давно поразъехалось кто куда. Настырный, видать. Сын его смылся, как только девять классов закончил – сначала в техникум, потом в институт, и так и не вернулся.

– А при чём тут экстрасенс?

– Да я хрен вас разбери, как это называется! Но по-другому я тебе конец истории объяснить не могу. Я адрес нашёл Сергея Калинина. Он – твой сосед.