Анастасия Стрельцова - Убить Альваро. Вернуть Альваро

– Что это?

– Лучшее средство для поднятия духа и укрепления чресел, – ответила она и добавила: – Сама гнала. Чистый, как слеза младенца, нектар.

– С него все и началось… – жалобно попробовал протестовать Альваро.

– Началось все с твоей дурной головы. Жил бы себе припеваючи, так нет же ж, надо было хлебнуть страху так, чтобы нервы в узел.

– Я не жалею, хотел помочь.

– А чем тут поможешь? Помогать надо тем, кто этого просит. А у нас половина населения считает, что все хорошо, а стена – лучшее, что со страной случилось. Ее из космоса, говорят, видно.

Гликерия налила два полных стакана жидкости, затем откинула полотенце, под которым на столе оказалась большая деревянная доска с закуской.

– Пей, не раздумывай. Без этого у нас люди с ума сходят.

– Как говорят… ваше здоровье?..

– Да. Здоровье тебе пригодится, – ответила она и залпом выпила, следом уткнувшись зашмыгавшим носом в рукав белого халата.

Альваро поначалу медлил, но все же осушил разом стакан, глотая обжигающую жидкость. Горло свело спазмом, лишая дыхания. Но затем приятное тепло разлилось по телу, глаза наполнились слезами – и к нему пришел зверский аппетит.

Честно говоря, он не чувствовал вкус еды, глотал практически не жуя, вгрызаясь зубами, словно голодный пес. Гликерия снисходительно посмеивалась, подливая самогонку уже по четверти стакана.

Почувствовал вскоре прилив тошноты, Альваро откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

– Жить будешь… смотри, как быстро в себя пришел, – сказала буфетчица.

– Я обожрался, мне дурно, – выдавил Альваро.

– Вот теперь, на сытый желудок, можно и о деле поговорить, – серея лицом, сказала Гликерия.

Ее лицо, лоснящееся румянцем на фарфоре, приобрело вид старой черно-белой фотографии, и будто все вокруг – и занавеска в мелкий цветочек, и пахнущий теплым сеном тюфяк, и выскобленный дощатый пол – все стало пыльным, потертым, полусгнившим.

Альваро поежился.

– Так что? – спросил потухшим голосом.

– Как в сказке: надо идти родине служить. Иначе не видать тебе моря, как своих ушей. Только на фотографии.

– А как служить?

– У тебя выбора нет: ты признанный шпион и диверсант в бегах. Тебе только к управляющим податься, там более что они за тобой должок назначили.

– А где их найти? – с ужасом понимая, что ввязывается в следующий раунд квеста, спросил Альваро.

– Отоспись, залечи раны, а там само собой все устроится. Не надо их искать… как вылезешь из норы, так они сами тебя найдут.

– Жуть какая…

– Жуть, не жуть… У них хотя бы есть правила, они взятки берут и знают, кому на лапу дать. Они вопросы решают. Сколько жизней ими спасено. Думаешь, ты жив до сих пор благодаря кому? Им, родимым! Кому твоя жена заплатила, чтобы остался ты жив? То-то же… вот и подумай. В стране, где казнят за соплю из носа в неподобающий момент, как вопросы решать?

Альваро поежился. Глаза слипались, тянуло в сон. Он повалился головой на стол, не почувствовав, как сильные мягкие руки отнесли его на топчан.

– Уморился, болезный, – по-доброму сказала сама себе буфетчица. Сняв белый халат, она осталась в одном исподнем и легла рядом с Альваро, прижимаясь горячим рыхлым телом к нему. По-матерински поглаживая его кудри, она прошептала: – На одну ночь, да мой… Спи, соколик, спи родной.

Сильвия отвезла детей к родителям, сухо попрощавшись, быстро вернулась к такси. Если она позволит себе обнять их, вдохнуть этот сладкий детский запах, то никогда не решится на предательство. Предательство всего, во что она свято верила до сих пор. Ради спасения мужа и отца.

Она должна позвонить Рикардо…

Однажды она пообещала себе, что никогда больше не услышит этот голос. Голос мужчины, из-за которого сердце пропускает удар, пуговицы плавятся на платье под его взглядом. Трудно устоять перед таким напором.

Когда-то учились вместе в университете. Она знала, что нравится ему, но уже начала встречаться с Альваро.

Альваро всегда принимал ее сторону. Он ухаживал нежно, ненавязчиво. С ним было спокойно и весело. Рикардо она немного боялась. Он всегда прогибал окружающий мир под себя. Богатая семья и хорошее образование. «Самый завидный холостяк в Европе», – писали газеты.

Сильвия еще раз глубоко вздохнула. Телефон тихо блюмкнул – вызов был с незнакомого номера.

Она сделала глубокий вдох, прежде чем ответить. Услышав приветствие, тихо сказала:

– Здравствуй, Рикардо.

– Я знаю, как помочь Альваро, – раздался голос Рикардо, и в телефоне повисла тишина.

Альваро с трудом разлепил веки. Тошнотворный привкус во рту напомнил о вчерашнем возлиянии. Он тихо застонал – и тут же почувствовал, как сильная рука приподняла его за воротник рубашки и усадила обратно за стол. Пока он вяло дрыгал ногами, чиркая об пол, буфетчица сказала:

– Жалко тебя отпускать. Но тебе надо либо сотрудничать с властями, либо сгинуть в хмырье.

– Хмырье?

– Болото такое. Там испарения с этиловыми элементами. Народ пьянеет и не трезвеет, плутает до последнего вздоха. И никто не ищет.

– А как с этой самой властью сотрудничать?

– Здесь все просто. Надо знать, кому услугу бесценную оказать. Потому что услуга, у которой есть цена, – это просто подхалимаж и взятка.

– Что же я могу такого бесценного сделать?

– А тебе всё сами расскажут. Главное – до нужных людей дойти.

– Ты знаешь как? – Альваро почему-то даже не подумал сомневаться в предложенном плане.

Все, что происходило в стране ПаФе, не поддавалось объяснению. Чем смехотворнее и несуразнее оказывался план, тем вернее было, что именно он и реализуется.

– А вот сейчас колокольчик тебе приладим да в туман и выпустим. Там тебя нужные люди и найдут, – ответила буфетчица.

Она перекрестила Альваро размашисто, крепко поцеловала в губы и вытолкнула за дверь.

Перед ним открылась широкая низина, залитая густым, вязким туманом, словно недовзбитый белок с сахаром.

Вдали слышались отрывистые позвякивания колокольчиков. Смутные тени медленно двигались взад-вперед по полю, иногда издавая утробное мученическое мычание.

Альваро несмело шагнул в молочно-сизую смесь.

– Погодь! – со всхлипом сказала буфетчица. – На вот, возьми.

Она протянула небольшой сверток.

– Что это? – спросил Альваро.

– Откуп. Когда напарник найдет тебя, отдай.

Альваро взял из ее рук небольшой сверток. Бумага хрустнула в руках. Сверток был теплым и маслянистым.

– Не разворачивай, а то остынет, – сказала она и снова всхлипнула. Она взялась за ручку двери и перед тем, как ее закрыла, на секунду кромешная белая мгла осветилась тусклой лампой, что горела внутри дома. В просвете Альваро увидел внутри мягкого белого тела, огромного, словно облако, маленькую тонюсенькую девочку с двумя тощими косичками, лежащими на плечах. Внутри Гликерии сидела изящная испуганная Лика и смотрела на Альваро обожающими глазами. Он даже рассмотрел торчащие ключицы и трогательные плечики.