Екатерина Белецкая - Сод

– Еще лучше, – кивнула Эри. В платках она выглядела нелепо, и еще нелепее выглядел, пожалуй, сейчас весь этот разговор.

Бабкам не положено разбираться в дорогих машинах. И вообще в машинах. Им положено нечто совсем другое…

– Любишь машины? – спросил Ит.

– Очень, – ей пришлось развернуться, чтобы видеть собеседника. – Ну, не такие, конечно. Но мой «Кедр» тоже неплохой, не подумайте. Старый, правда.

– А сколько ему лет? – поинтересовался Ит, открывая Эри дверь.

– Двадцать один. Они и по тридцать ходят, крепкие. Ломается, конечно, но не сильно. Главное, что движки у них долго ходят. По полмиллиона без переборки. А мой пока что еще трехсот тысяч не прошел.

– Понятно, – кивнул Ит. – Садись. Рыжий, кто катается?

– Давай я, – ответил тот, забираясь в кабину. – Опробуем Люсю в деле.

– Кого? – удивилась Эри.

– Рыжий у нас все машины называет Люсями, – пояснил Ит, открывая заднюю дверь. – Эри, ты сядешь или нет?

Она замялась.

– В чем дело? – спросил Ит.

– Ну… а можно я сначала одеяло подстелю? – попросила она.

– Зачем? – не понял Ит.

– Салон совсем новый, вдруг испачкаю случайно.

– Госссссподи, – Ит закатил глаза. – Да плевать три раза на этот салон. Садись уже!

– Чего вы там возитесь? – стекло пассажирской передней двери поехало вниз. – Застряли, что ли?

– Типа того, – Ит рассердился. – Так, быстро внутрь. Рыжий, где щетка? Снег почистить надо.

– Да ну его, так сдует, – отмахнулся Скрипач, включая дворники. – Сейчас, стекло прогрею… Эри, как там? Удобно?

– Ага, – ответила та. – Только…

– Только она боится испохабить салон, – объяснил Ит. – Нашла, чего бояться.

– Но машина совсем новая, и очень дорогая, – возразила Эри. – Жалко.

– Не жалко, – отмахнулся Скрипач. – Ты же не собираешься драть кожу на сиденьях, разрисовывать потолок ногами, и бить стекла? Вот видишь, нет. А все остальное – это про разумное использование. Так что давай без крайностей.

Машина с легкостью перевалила через низкий снежный нанос, Скрипач крутанул рулем – и вскоре черная Люся, выбравшись из заснеженного двора, слилась с утренним потоком других машин.

– Сними платок, – попросил Ит. – Тебе же неудобно.

– Лучше не надо, – возразила Эри.

– Почему? – с любопытством спросил Скрипач.

– Слушайте, вы правда совсем-совсем ничего не знаете? – удивилась она. – Вы же говорили, что были в городе вчера. Неужели не заметили?

– Не заметили – что? – не понял Ит.

– На улицу с непокрытой головой выходить нельзя, – объяснила Эри. – Если я буду сидеть в машине как есть, могут и стекло разбить, и бросить чем-нибудь.

– Да ладно, – хмыкнул Скрипач. Хмыкнуть-то хмыкнул, но призадумался. А ведь правда, понял он. Нас сбило с толку то, что сейчас зима – поэтому головы покрыты у всех, что у мужчин, что у женщин. Вот только в магазине…

– Рыжий, Эри права, – кивнул Ит. – В магазине у продавщиц были косынки. В кафе женщин почти не было, а те, что были – были в платках. Или в шапках. Черт, мы с тобой два лоха! Где файл с условиями?

– Везде, – дернул плечом Скрипач. – Каюсь, грешен. Не прочел раздел.

– Я тоже, – мрачно кивнул Ит. – Надо как-то собирать лапы в кучу.

– О чем вы? – удивилась Эри.

– О том, что мы должны были прочесть информацию по миру, прежде чем сюда соваться. А мы сфилонили и не прочли, – признался Ит. – Очень стыдно. Но про платки – это настолько серьезно?

– И про юбки тоже. Ненавижу юбки! Летом, у себя на участке, я в джинсах хожу, – призналась она. – Очень боюсь потолстеть. Новые джинсы теперь не купишь, а если я не смогу влезть в старые, будет плохо. Хотя почему – не смогу? Уже и не смогу. Так что теперь всё равно.

– Почему? – нахмурился Ит.

– Ну… Мне пятьдесят восемь исполнилось, – объяснила она. – Так что…

– В смысле? – Ит повернулся к ней.

– Мне обещали, что я умру в пятьдесят восемь, – спокойно объяснила она. – И, кажется, не соврали.

– Так, – Ит вдруг почувствовал какой-то неприятный холодок. – Слушай, давай поступим следующим образом. Ты нам про себя рассказать можешь? Кто ты такая, как ты познакомилась с контролирующими?

– Я не знакомилась, я всегда про них знала, – пожала плечами Эри. – Мне очень долго было удивительно, что другие не знают…

Когда Эри появилась на свет, семья ее была еще полной – мама, папа, и маленькая девочка, которую, как выяснилось позже, мать решила родить, чтобы сохранить брак. К сожалению, Эри брак не спасла, она, наоборот, стала одной из причин его быстрого распада.

…Семья жила тогда в центре Москвы, в хорошей добротной квартире, принадлежавшей бабушке и дедушке Эри. После появления девочки всё пошло наперекосяк: бабушка и дедушка не хотели тратить свое время и силы на орущего младенца, отец Эри не жаждал обеспечивать увеличившуюся семью, а мать, поняв, что вместо вожделенного мужа получила на шею лишь новую веригу, обозлилась до крайности.

Вскоре они уехали – в другой район, в худший дом, да еще и на холодный первый этаж. После переезда маленькая Арина начала болеть, и в результате у нее случилась та самая пневмония, в результате которой годовалая девочка провела две недели в реанимации, чудом оставшись в живых. После пневмонии папа Эри собрал свои вещи, и, под крики мамы, ретировался к одной из своих любовниц.

– Я его почти не помню, – пояснила Эри. – Так, обрывки. Слишком много лет прошло. Он появлялся иногда, привозил маме деньги, они ругались. И всё. Он почти не общался со мной, а маме так и вообще сказал, что я не от него, а от кого-то еще. Не знаю… был, и не стало.

– А когда он умер? – спросил Ит. Спросил просто так, ради того, чтобы спросить.

– Понятия не имею, – покачала головой та. – Наверное, давно. А может, вообще не умер. Мне это не интересно.

– Почему?

– Он мне никто. Мне нет до него дела.

…Еще в детском саду Арина стала проявлять некоторые качества и особенности, которые сильно не понравились воспитателям, да и маме тоже.

Девочкам положено играть в куклы – а вместо этого Аришка или катает машинки с мальчишками, или таскает с собой парочку пластмассовых буденовцев, найденных в игрушечном ящике на улице, на групповой площадке. Причем тащит их в группу, дурочка, а если отбираешь, ревет белугой. Мол, на улице они замерзнут. Пупсов игнорирует. Красивых импортных кукол-доченек тоже. Суп из песка не варит, в платье норовит залезть на дерево, да еще и с памятью нелады: на занятиях отвлекается, то в окошко смотрит, то рисует что-то… причем еще бы хорошо рисовала, рисует-то плохо совсем.

– Я, например, знала, что санки могут ехать сами, – со смехом рассказывала она. – Даже подговаривала детей из группы.

– В смысле – подговаривала? – Ит не совсем понял. – И как санки могут сами поехать? С горки?