Екатерина Белецкая - Сод

Ит аккуратно отодвинул Скрипача от двери, и тоже вышел в коридор.

– Про возомнивших – позже, – тихо произнес он. – Один момент. Я чего-то недопонял про плачущих детей и две комнаты. Поясните, пожалуйста.

Воздействие. Совсем крошечное, едва-едва. Этакий вариант наркотика правды – на полщелчка. Чуть-чуть.

– У нее квартира в две комнаты, и кухня, и санузел раздельный. Она должна в обитель социальную для старцев пойти, и там почить, отписав прежде квартиру приходу. А квартиру приход за небольшую цену передаст нуждающимся. Женщине с малыми детьми, если точно. Уже трое записались на ее квартиру, будут жребий тянуть, кому повезет. Думали мы до возраста дождаться с ней, до шестидесяти, да повезло – из поликлиники позвонили, сообщили про ее скорбный диагноз. То есть она скоро преставится. И ей забота нужна и опора. Мы уже который месяц ходим, а она упорствует, дверь не отпирает, комнаты посмотреть не дает, собраться ей помочь не позволяет. Один раз только и открыла… – священник замялся.

– И чего? – с интересом спросил Скрипач.

– И водой нас облила холодной, – мрачно сообщили бабки.

Скрипач начал смеяться, Ит тоже.

– Ну охуеть теперь, – констатировал, отсмеявшись, Скрипач. – Так, вы, святая троица. Ноги в руки и вперед отсюда. Корзинку оставь, даже интересно стало, какую отраву, и куда именно вы насовали. Поставь, сказал! – рявкнул он, увидев, что одна из бабок примеряется взять корзинку с собой.

– Еще раз вас здесь увижу – переломаю ноги. Или шеи, как получится, – ровным голосом сообщил бабкам и священнику Ит. – Если попробуете привести полицию или еще кого подобного, переломаю им тоже.

– Не посмеешь, хиляк, – огрызнулся священник, отступая к лестнице. – И не сумеешь. Кишка тонка.

Ит сделал неуловимое движение – и священника с размаху впечатало жирной спиной в лестничные перила. Бабки охнули.

– Посмею, еще как посмею, – Ит сделал шаг вперед. – И не стоит рассчитывать, что нас не будет дома. Квартирами они чужими подторговывают, сволочи. Видали? Две комнаты и кухня… так, блядь, вы еще здесь? Вон!!!

Бабок и попа сдуло. Только дробный топот по лестнице, писк домофона, и холодный ветер, пронесшийся по подъезду.

– Эри, открывай, – позвал Скрипач, постучав по дверному косяку. – Концерт окончен.

Дверь открылась – Эри стояла на пороге. Бледная, губы трясутся, в руке – цельнолитой металлический молоток для отбивки мяса.

– Они ушли? – голос ее дрожал и срывался. – Вот так, просто? Ушли?

– Ушли, ушли, – подтвердил Ит. – И часто к тебе так приходят?

– Пару раз в неделю. Давайте, скорее, внутрь заходите, а то они еще вернутся, а дверь нараспашку, – попросила Эри.

– Не вернутся, не бойся, – покачал головой Ит. – Я этого жирдяя неплохо приложил.

– Они вернутся, – покачала головой Эри. – С казаками. Когда я водой его полила, они вернулись с казаками. Я три дня не могла из дома выйти, они на лестнице сидели.

– И чем дело кончилось?

Эри вдруг засмеялась.

– Полицией… казаки-то не церковь. Они же не просто так сидели, они курили трубки, пиво пили, говорили громко. Кто-то вызвал полицию, и их прогнали. Это еще осенью было, три месяца назад. До сих пор смешно.

– Как-то не очень смешно, – признался Скрипач. – А сколько было казаков?

– Трое, пятеро. Когда как.

– Ерунда, – поморщился Ит. – Если будет нужно, разберемся с казаками. Ну что, пошли к нам? Недоеденные оладьи вопиют об отмщении. Надо доесть.

– Сейчас приду, – пообещала Эри. – Только умоюсь.

В корзинке нашлись следующие предметы:

– коробка шоколадных конфет, относительно свежая, вскрытая; конфеты вроде бы в сахарной пудре

– коробка клюквы в сахарной… правильно, в сахарной пудре, ну, разумеется

– пакет сахара, вскрытый, но аккуратно заклеенный по шву

– кусок мыла, ювелирно распиленный напополам, и потом тоже склеенный

– пакет самых дешевых макарон (Скрипач даже удивился, не найдя сахарную пудру)

– игрушечная фигурка младенчика в люльке, размером с сигаретную пачку, аляповатая, китчевая; этакий голенький херувимчик в пеленке, поросячье-розового цвета, с бессмысленным взглядом… и со слегка расходящимся косоглазием

– молитвослов в мягкой обложке, испещренный закладками

– головной женский платок, который, как показалось Иту, сшит из старой наволочки

Да уж, шикарные подношения за двухкомнатную квартиру.

– И чего там такое? – с интересом спросила Эри, разглядывая дары.

– Сейчас посмотрим, – пробормотал Скрипач, надевая налобник. Эри, кажется, не удивилась, словно она ожидала чего-то подобного. – О, старые знакомые. Сердечные гликозиды, причем в количестве.

– Чего нашел? – спросил Ит с кухни.

– Дигоксин ровным слоем, почти везде, – отозвался Скрипач. – Им посыпали конфеты, клюкву, добавили в сахар. В мыле… в мыле ртуть, но немного. В платке тоже ртуть.

– Где именно? – с интересом спросил Ит.

– Там, где швы потолще. Вот придурки, она же вытечет. Так… книжка и фигурка чистые. На удивление. Макароны тоже слегка с дигоксином. Видимо, политы раствором.

– И что бы со мной было, если бы я это съела? – полюбопытствовала Эри.

– Передозировка. Либо сразу, если бы ты съела много, либо постепенно, если бы растянула удовольствие, – ответил, входя в комнату, Ит. – Больше всего это было бы похоже на сердечный приступ. С большой долей вероятности, тебя бы забрала «скорая», и…

– И домой бы я уже не вернулась, – Эри поежилась.

– Почему? – нахмурился Скрипач.

– Потому что из больницы меня бы отвезли в этот их Дом Старчества, – Эри отвела взгляд. – А там, наверное, еще бы накормили этой дрянью. И еще. И еще…

Ит неподвижно, не отрываясь, смотрел на нее.

Вот эту женщину – в Дом Старчества?

Сейчас, в этот момент, Эри можно было бы дать лет тридцать пять, если не меньше. Она сидела в кресле, опустив голову, и сцепив руки в замок – видимо, чтобы не дрожали. Темные волосы, светлая, ровная, совершенно не возрастная кожа, морщин самый минимум: мимические, куда от них деваться, да «гусиные лапки» у глаз. Легкий, не искаженный возрастом овал лица – у многих здешних женщин он к тридцати хуже.

Вот ее – в Дом Старчества? Невероятно.

– Пожалуй, я испытываю настоятельное желание прогуляться в их этот дом, – предложил Ит. – Рыжий, компанию составишь?

– Да без вопросов, – Скрипач осклабился. – Опять же, корзинку надо занести.

– Эри, сувениры оставим? Фигурку, книжечку? – подмигнул Ит.

– Оставим, – вдруг сказала Эри, поднимая голову. – Если… если вы обещали мне… брать меня с собой, то мне будет из чего развести костерок, пока я вас жду.

– Умница, – похвалил Скрипач. – Так где находится этот дом?

В холодном холле, застеленном продранным линолеумом, на самом сквозняке, подле входной двери, дрались две старухи, одетые в потасканные, засаленные халаты. Дрались они молча, не издавая ни звука, одна вцепилась другой в жидкие седые волосы, а вторая в это время пыталась пнуть соперницу ногой. Беззвучная эта драка сопровождалась разве что напряженным сопением противниц, да шарканьем тапок по полу.