Уильям Котцвинкл - Доктор Рэт

– Хорошо, теперь шевелись!

Мой сторож ударяет меня и отгоняет от нее. Все наши встречи всегда проходят вот так: быстро и молча. Иногда я вижу тебя во сне, твое спрятанное от меня молчаливое тело.

Я возвращаюсь в свою ячейку. Еда уже ждет меня, и я съедаю ее. Я ем постоянно. Мне больше нечего делать. Я вырос до таких размеров, что мне трудно стоять на ногах.

Так что я такое?

Если бы я смог выбраться за пределы этой комнаты, возможно, я бы мог научиться чему-то. Однажды я видел, как множество моих состарившихся сожителей покинули эту комнату и никогда больше не вернулись назад. Удалось ли им научиться чему-нибудь?

Где же они сейчас?

Так много всего, чего я так и не знаю. Почему они водят меня к этой холодной самке? Это составляет часть их огромных знаний?

Они должны знать очень много, потому что выходят за пределы этой комнаты.

Я чувствую, что моя жизнь в этом пространстве вовсе не постоянна. Я твердо верю, что однажды тоже покину эту комнату.

Вглядываюсь в угол своей ячейки. Там лежит солома и стоит чашка с водой. В воздухе носятся голоса других моих сожителей, но никто из них не знает ответа. Никому из них неизвестен секрет этой комнаты: как она возникла, почему мы родились здесь и куда направляемся.

Я должен спать. Я подолгу сплю и много ем. Все жители нашей комнаты о чем-то шепчутся и похрюкивают. Изредка кто-то из нас видит кошмары или, значительно реже, кому-то кажется, что он видит нечто совершенно новое. Это быстро облетает закоулки всех ячеек и постепенно замирает где-то в безвестности. Некоторые из нас могут даже сказать: я знаю, что находится снаружи; знаю, что ждет нас.

Тем не менее, мы прислушиваемся к самым последним снам. Один из наших сожителей обладает диким предвидением. Мой сосед хрюкает мне об их сути сквозь стены своей ячейки. Он не отваживается подойти ко мне ближе или поглядеть на меня сверху, зная, что я ударю его изо всех сил, невзирая на собственную неуклюжесть, если он отважится на это.

– Была дана клятва.

– Клятва?

– Очень сильное существо поклялось, что спасет нас.

– Кто же это?

– Я чувствую его всеми своими мускулами. Его сила велика. Это очень многообразная сила.

Путаница из множества картин охватила мое воображение, вызывая из памяти самое сокровенное: маленький клочок, покрытый зеленой травой, и отрезок извилистой дорожки. Я однажды видел это, когда распахивались большие двери. И вот я вижу это еще раз, вызванное в собственном мозгу. Потому что это означает для меня избавление, зеленая трава и маленькая дорожка льют на меня теплый мягкий свет. В этой комнате бывают самые разные сны. Они приходят и уходят, но всегда остается механически поднимаемый ветер. Они очень быстро уносят прочь все сны, все предвиденья, все надежды на избавление.

– Иди-ка сюда! Выходи!

Суетятся сторожа! Хлопают двери!

Все приходит в движение! Мы все приведены в движение. Мы идем, спотыкаясь и подгибая ослабевшие колени. Идем вперевалку, подрагивая. Я направляюсь к двери. Вот и трава! Вот извилистая дорожка! Неужели действительно пришло избавление?

Так значит, вот и наступил этот день! День, падающий со всех сторон свет, маленькая извилистая дорожка. Мое сердце подпрыгивает, только подумайте, как далеко могут видеть глаза. Взгляните на зеленеющую вдали траву!

Как все широко! Как все огромно! За границами воображения, мир действительно огромен, как сотня вот таких комнат! А в воздухе висит сильный пылающий свет. Вот это комната!

– Клятва выполнена!

– Мы свободны!

– Только взгляни! Как много всего мы можем увидеть!

Мы идем вдоль маленькой извилистой дорожки. Дорожка такая мягкая, и так приятно смотреть на нее. Идти нам тяжело, но даже так, даже так…

– А теперь сюда! Поднимайтесь!

Дорожка кончается. Передо мной оказывается уклон, ведущий в другую комнату, немного темнее первой. Нет!

– Входи!

Они толкают и подсаживают нас на уклон, ведущий в маленькую темную комнату. Наши тела очень быстро оказываются прижатыми друг к другу. Наши сердца бьются одно около другого. Двери со стуком закрываются. Вся комната начинает с грохотом трястись. Мы падаем друг на друга, ударяемся о стены. Я уже плохо себя чувствую, и, задыхаясь, судорожно хватаю воздух.

Уж не уснул ли я? А сейчас, я проснулся или снова сплю? Мы все вместе находимся в темной грохочущей комнате. Комната эта до невозможного странная. Я не могу ничего понять в ее устройстве. Та дорожка была так прекрасна, но теперь она исчезла. А эта комната просто ужасна. Сейчас я стою на чьем-то лице. Думаю, что его обладатель уже мертв. Какое это имеет значение. Мир перемешался, и сейчас в нем нет ничего определенного. Зачем я родился? Я раб? Или совершил какое-то преступление, о котором забыл?

Да уж реален ли я? Существую ли вообще?

Да, да! Я существую. Являю некоторый род существа: толстый, задыхающийся, погруженный в невежество…

Я, это я!

Но что же все-таки я такое? Вот этот шар, полный жира, катающийся в темноте коридоров? Кто может разрешить мне эту дилемму? Я доведен до ужаса! Я смотрю сквозь щели этой громыхающей комнаты. Слышу этот грохот и слышу крики тех, кто прижат здесь рядом со мной.

Я просто нечто в темноте. Да, это именно так, я это самое нечто в темноте, толстое и напуганное. Я не должен потерять этот образ. В нем как раз и заключается мое драгоценное существо, моя личность.

Беспорядок, беспорядок. Помогите мне!

А что же другие? Они столь же реальны, как я? Слышу их крики, чувствую, как бьются их сердца. Они во всем похожи на меня: глаза, уши, нос, рот. Я надеюсь, что они также осознают себя.

Они страдают так же, как и я. Единственно, кто не пришел сегодня, так это та холодная самка. Она осталась там, позади. Я не уверен, что она осознает себя. Думаю, что, возможно, она на самом деле не существует. Ведь мне никогда не удавалось почувствовать ее мысли или ее бьющееся сердце.

Но вот тебя я чувствую полностью! Я чувствую тебя рядом с собой! Мы существуем!

Разве не так?

Из моего носа сочится кровь, она бурлит у меня в горле. Внутри меня все дрожит и разрывается. Если бы я не существовал, если бы я был всего лишь каким-то механическим существом, то этот яростный приток крови не был столь мучительным. А я чувствую боль. Осознаю собственные страданья.

Так что я должен быть настоящим!

Снова и снова ищу подтверждения этому, в то время как комната продолжает грохотать. Я хочу, чтобы моя реальность была доказана без всяких сомнений. Бросаясь в новую жизнь, я знаю, что живу.

А мои сторожа, они тем самым воспитывают меня? И что же, по их предположениям, должна делать эта грохочущая комната? Означает ли это, что она заставляет меня понять, раз и навсегда, что я - реальное существо?