Уильям Котцвинкл - Ип

Искушенному в жанре приключенческой и научно-фантастической литературы читателю «Смены» предстоит приятное, не сомневаюсь, знакомство с романом У. Котцвинкла «Ип». Жанр научной фантастики в последнее время идет по пути, если можно так выразиться, разветвления. В нем находят место и глубокое, смелое научное предвидение, и оценка прошлого, и проникновение в мир психических и психологических возможностей человека, и устремленность в иные миры бесконечной Вселенной.

Думаю, излишне объяснять, почему нам, космонавтам, научно-фантастический жанр близок и особенно интересен. Автору этих строк, сравнительно недавно испытавшему свои силы в этом жанре, хотелось поразмышлять над проблемами настоящего, особенно проблемами войны и мира, рассматривая их через призму будущего. О том же размышляешь, когда знакомишься с произведениями, которые так или иначе перекликаются с твоими творческими замыслами.

«Ип» У. Котцвинкла я бы отнес к направлению, все настойчивее заявляющему о себе в научной фантастике и ставшему уже самостоятельным. Как назвать такое направление? Я назвал бы его светлой фантазией молодости. Светлой — потому что знакомство с такими произведениями радует и просветляет душу. Фантазией — потому что повествуется о событиях гипотетических. Молодости — потому что главными действующими лицами являются люди молодые.

«Ип» в этом смысле не одинок. Недавно мне довелось рецензировать сборник научной фантастики, объединенный темой борьбы за мир. В сборнике это направление представлено произведениями Шармана «Три желания», Уайта «Маленькие люди на большой планете», Парджетера «Цвет свободы и траура». Шекли «Проблемы охоты». Хендерсон «Подкомиссия». Как и в «Ипе», в ряде этих произведений действуют дети с их непосредственностью, пытливостью ума, добротой, умением бесхитростно объединиться и бескорыстно помочь.

Может быть, «Ип» порой наивен, но и в этом наряду с очевидными литературными достоинствами его притягательная сила. Идеи гуманизма и взаимопонимания главенствуют в романе. Причем взаимопонимание автор распространяет на все окружающее: на космос, планету, людей, животных и растения. Соприкосновение с космосом, пока еще очень робкое, основано в его представлении на добрых отношениях с иным разумным, мудрым миром. Возникает многоплановая ситуация: мудрость чужого, много старше по возрасту, мира и детский разум молодого мира. Как же это правильно, ведь дети — ключ к взаимопониманию, а их мир от игрушек до понятий о добре и зле — ключ к познанию жизни в целом.

Нам, космонавтам, часто доводится встречаться с молодежью нашей страны и многих стран мира. Все наши встречи и беседы проникнуты заботой о будущем, о сохранении мира на Земле, желанием работать, созидать, бороться против несправедливости, против милитаризации, против войн, атомных бомб, прочего страшного оружия. Все настойчивее звучат голоса о сохранении мирного космоса, все тверже — против «звездных войн». Разум человека любого возраста не приемлет «теории» неизбежности войны, дикой теории, пытающейся оправдать возможность уничтожения жизни на нашей планете, уничтожения самой планеты.

Скоро Москва примет на форуме молодости — всемирном фестивале — молодежь земного шара. К нам приедет молодежь, объединенная любовью к жизни, стремлением к дружбе, к борьбе за светлое будущее, к гуманизму, столь нужному сейчас всем людям Земли. Единение молодежи — это и есть воплощение мечты многих художников, творящих в жанре научной фантастики.

Этот жанр, и в частности роман «Ип», затрагивает и проблему взаимоотношений человека и машины. Как бы ни шагала вперед техника, какие бы сложные задачи ни решали компьютеры, ничто не заменит самого человека, ничто не подменит, говоря словами Котцвинкла, свет-его-сердца, ничто не отменит законы общечеловеческой нравственности.

В самом начале «Ипа», пронизанного к тому же и духом сатиры (ведь инопланетянин попадает в страну, где властвуют отнюдь не те идеи, которые способствуют единению людей), автор расставляет точки над «I»: «Они (инопланетяне. — Ю. Г.) наблюдали Землю уже достаточно долго и знали, что для землян их прекрасный корабль прежде всего мишень, а сами они — материал для чучел, которые будут выставлены за стеклом на всеобщее обозрение». Жестоко? Да, жестоко. Но еще более жестоко характеризуют инопланетяне человека у Шекли («беспощадный зверь»; и у Хендерсон («незнакомец — значит враг»). Писатели тем самым осуждают низменное в душах тех людей, чаще всего власть имущих, которые так же жестоки к инопланетянам, как и к своим землянам.

Некоторые западные писатели пессимистично рисуют будущее человечества. Котцвинкл же в «Ипе» — оптимист.

«Я буду здесь», — говорит Ип, показывая светящимся пальцем на грудь своего маленького друга-землянина. Ип уверен, что их дружба останется в сердце мальчика и в его сердце, несмотря на то, что миры, в которых они живут, разделяют многие миллионы километров. В этих словах звучат надежда и уверенность на взаимопонимание и дружбу, на СВЕТ-НАШИХ-СЕРДЕЦ.

Зацепившись за поверхность Земли широким лучом бледно-лилового света, корабль повис над ней, слегка покачиваясь.

Тот, кто случайно бы его увидел, подумал бы, наверно, что с ночного неба упало огромное елочное украшение; корабль был круглый как шар и отражал сеет, а в опоясывавшем его тонком узоре было что-то готическое.

Открылся люк, члены экипажа, спустившись, разбрелись вокруг и теперь вонзали в землю какие-то инструменты, словно гномы работали в залитых лунным светом, окутанных туманом садах. Пастельный свет, исходивший от корабля, падал на гномов, и становилось видно, что это вовсе не гномы, а другие существа. И существа эти отличал интерес к ботанике, иначе бы они не собирали бережно образцы растений — цветы, мхи, кустарники, молодые деревца. И, однако, глядя на их уродливые по человеческим понятиям головы, болтающиеся длинные руки, круглые животики и несоразмерно короткие туловища, землянин подумал бы в первую очередь о гномах, но ни одного землянина поблизости не было, и похожие на гномов ботаники из космоса могли работать спокойно.

Однако стоило пискнуть летучей мыши, ухнуть сове, залаять вдали собаке, как они замирали испуганно. Дыхание их учащалось, а от кончиков длинных пальцев рук и ног начинал подниматься туман, и этот туман их окутывал; тогда обнаружить их становилось очень трудно; даже в лунную ночь никто бы не заподозрил, что в тумане скрывается прибывший из седого космоса экипаж: обычная поляна, обычный туман.