Уильям Котцвинкл - Ип

А как же собака?..

«Собаку привязали, — успокоил его помидор. — За то, что она изгрызла сапоги Мэри».

Он вылез из огорода и пошел туда, куда сказал помидор. Но тут фургончик, разворачиваясь, осветил фарами весь двор, и инопланетянина охватил ужас: метнувшись к ограде, он вцепился в калитку и начал через нее перелезать. Нечаянно он нажал длинным пальцем ноги на щеколду, и калитка открылась во двор.

Юный землянин стоял совсем близко и смотрел в его сторону.

Инопланетянин мгновенно прикрыл рукой свет сердца, соскользнул с калитки на землю, юркнул в сарай, где хранились садовые инструменты, и затаился там, испуганный, закутавшись в облачко тумана.

Он сам загнал себя в ловушку, но в сарае были садовые инструменты, и они были похожи на те, что находились у них на корабле, — садоводство есть садоводство. Он схватил вилы и приготовился защищаться. Пусть знают: с галактическим ботаником, если загнать его в угол, шутки плохи.

«Не проткни себе ногу», — сказал в маленьком горшке плющ.

До инопланетянина докатилась волна тревоги из сада, от апельсинового дерева: юный землянин сорвал с дерева плод.

Через мгновение апельсин, влетев в сарай, ударил инопланетянина в грудь.

Маленький, древний, тот покачнулся и сел от удара на свой большой мягкий зад.

Чтобы в маститого ученого кинули апельсин? Неслыханно!

Рассерженный, он длинной сильной рукой схватил апельсин и швырнул его назад, в ночь.

Землянин издал крик и убежал.

— Мама! Помогите!

Игроки повскакивали на ноги. Мэри похолодела. Что еще на этот раз?

— Там кто-то есть! — завопил Эллиот, врываясь в кухню. Он сразу захлопнул за собой дверь и запер ее изнутри.

Чувствуя внезапную слабость во всем теле. Мэри посмотрела на «Подземелья и драконы» на кухонном столе и очень пожалела, что у нее нет большой переносной ямы, куда вместилась бы не только она, но и ее дети. Что ей делать?

— …в сарае! — захлебывался Эллиот. — Оттуда бросили в меня апельсином!

— У-ууиии, — паясничая, завыл Тайлер, нынешний Хозяин Подземелий, — как страшно!

Мальчишки, позабыв про игру, ринулись к двери, однако Мэри преградила им путь.

— Подождите. Оставайтесь все здесь.

Но они пролезли боком мимо нее, открыли дверь и кинулись во двор, к сараю.

Вцепившись в Эллиота и не отпуская его, она последовала за ними.

— Кого ты видел?

— Не знаю, он там, внутри.

Эллиот показал на сарай.

Она посветила внутрь фонариком — ничего, только горшки, удобрения, мотыги, лопаты.

— Тут никого нет.

Послышался голос Майкла:

— Кто-то открыл калитку!

— Смотрите, какие следы! — прокричал, бросаясь к калитке, Хозяин Подземелий.

Их невнятный неблагозвучный язык звучал для него абракадаброй, но их самих древний путешественник хорошо видел из своего нового укрытия на песчаном склоне холма за домом. Пятеро были дети, а с ними…

Что это за удивительное существо?

Свет-сердца снова начал вспыхивать, и инопланетянин поспешил прикрыть его.

Чтобы получше рассмотреть сопровождающее детей гибкое существо, которое было намного выше его ростом, он заковылял назад к дому так быстро, как только мог.

Увы, нос у этого похожего на иву существа не как раздавленная брюссельская капуста, да и очертания совсем не те, что у него… Наверно, мать этих детей.

Где же их отец, огромный и сильный?

«Она его выгнала несколько лет назад», — ответили ему с грядки зеленые бобы.

Тревога, похоже, оказалась ложной, но на всякий случай Мэри загнала детей в дом.

— Кто-то там был, мам, клянусь.

Тайлер фыркнул насмешливо.

Чувствуя себя ужасно, смертельно усталая, Мэри потащилась к лестнице. Сейчас она ляжет, положит на глаза примочки из трав и начнет считать игуан.

На верхней площадке она повернулась и сказала:

— Покончите с пиццей — и по домам.

В ответ она услышала глухое урчание.

Споткнувшись на пороге, она шагнула в комнату и повалилась как подкошенная на постель.

Еще один веселый вечер в жизни разведенной женщины.

Страхи, потрясения и Бродячие Мертвяки.

Она положила на глаза примочки из трав и обратила невидящий взгляд к потолку.

Оттуда в ответ будто кто-то на нее посмотрел.

Понятно: разгулялись нервы.

И если этот проклятый пес не замолчит, она оставит его где-нибудь на обочине дороги с запиской в пасти.

Она сделала глубокий вдох и начала считать своих игуан. А те проходили мимо, не отрывая почему-то ног от земли и дружелюбно на нее посматривая.

«Подземелья и драконы» перебрались в комнату для игр; играли все, кроме Эллиота, он почему-то скуксился и ушел к себе. Он заснул и видел теперь тревожащие, странные сны: линии, сходясь под углом, образовывали огромные схемы пространственной перспективы и очерчивали контуры дверей, все новых и новых, и эти двери вели… в космос. Он пробегал сквозь них, но дверям не было конца.

Надо сказать, что тревогу испытывал не он один: Харви перегрыз наконец веревку и сбежал со своего поста на заднем крыльце. Он проскользнул в комнату Эллиота и подошел к кровати, внимательно осмотрел спящего Эллиота, потом его полуботинки: может, съесть их? Нет, себе дороже. Но как-то неуютно сейчас: совсем неплохо было бы развлечься. Полаял на луну, но никакого удовольствия не получил. Что-то странное появилось у них во дворе, и шерсть у Харви от этого стояла торчком, а сам он временами негромко поскуливал. Что же там такое? Непонятно. Без особого усердия он начал, негромко причмокивая, себя вылизывать, потом внезапно услышал звук, который уже слышал до этого.

Эллиот услышал тоже и приподнялся в кровати.

Харви зарычал, ощетинился, его взгляд испуганно заметался. Очень захотелось укусить кого-нибудь, но кусать было некого, и он затрусил рядом с Эллиотом из спальни вниз по лестнице к черному ходу — на задний двор.

А не первой молодости существо из космоса, поспав на песчаном склоне, встало и направилось опять к дому.

Во всех окнах было темно. Он нашел калитку, на ней щеколду, нажал на нее пальцем ноги, как, очевидно, полагалось нажимать, и вошел в калитку так, как вошел бы землянин. Однако его напоминающая очертаниями грушу тень на залитой лунным светом лужайке напомнила ему, что он и земляне далеко не одно и то же. По какой-то причине животы землян не обрели в процессе развития той приятной направленной книзу округленности, которая отличала его живот, не стали животами основательными, связанными, так сказать, самым непосредственным образом с местностью. Мышцы землян, и в том числе мышцы живота, были натянуты на решетку из костей так туго, что, казалось, еще немного — и разорвутся.

То ли дело он: центр тяжести у него расположен низко, поэтому тело у него устойчивое, а сам он склонен к созерцательности.