Филип Фармер - Любовники. Плоть

– Твою… кого? Час от часу не легче! – застонал Хэл.

– Она была местная. Ее народ всегда здесь жил. Они построили этот город, они…

– А твой отец был землянином? И ты родилась от его союза с обитательницей Озанова? Невозможно. Хромосомы твоих отца и матери не могли подойти друг другу!

– Плевать мне на хромосомы! – ответила Жанетта дрожащим голосом. – Ты видишь меня перед собой, нет? Я существую, нет? Мой отец лег с моей матерью, и вот она я. Отрицай меня, если можешь.

– Я не в том смысле. Я… то есть…

Он замолчал и лишь растерянно смотрел на нее, не зная, что сказать.

А она вдруг начала всхлипывать. Он обнял ее крепче, ладони прижались к ее плечам. Мягким, гладким плечам, а ее упругие груди прильнули к его ребрам.

– Спаси меня, – сказала она упавшим голосом. – Я так больше не могу! Возьми меня с собой. Ты должен меня спасти.

Ярроу лихорадочно думал. Ему необходимо вернуться назад до того, как проснется Порнсен. А завтра он не сможет увидеть Жанетту, потому что завтра машина с корабля вернется за двумя землянами. Что бы он ни намеревался сделать для нее, это должно быть сделано в ближайшие минуты.

И план родился – внезапно, будто росток, проросший из другой идеи – она давно уже подспудно созревала у него в мозгу. Гораздо, гораздо раньше, чем корабль стартовал с Земли, но у него не хватало смелости, чтобы ее осуществить. А сейчас появилась эта чудная девушка, – и именно ее не хватало, чтобы раздуть в нем пламя отваги, заставить встать на путь, с которого нет возврата.

– Слушай, Жанетта! – сказал он вдохновленно. – Ты будешь ждать меня здесь каждую ночь. Кто бы там ни таился во тьме, ты должна быть тут. Не могу сказать, когда у меня получится добыть лодку и прилететь. В ближайшие три недели, возможно. И даже если меня не будет, продолжай ждать. Жди! И я появлюсь. И когда я прилечу за тобой, нам ничего больше не будет угрожать. Какое-то время, по крайней мере. Ты сможешь это сделать? Спрятаться здесь и ждать?

Она кивнула:

– Ви .

Через две недели Ярроу прилетел от «Гавриила» к развалинам. Узкая как спица лодка блеснула в свете полной луны, проплывая над белым мраморным дворцом, и остановилась. Город лежал безмолвно и бесцветно – гигантские каменные кубы, шестигранники, цилиндры и пирамиды, и статуи, разбросанные как игрушки ребенка-великана, убаюканного на века.

Хэл вышел, огляделся вокруг, и зашагал к огромной арке. Луч фонаря ощупывал темноту, голос отдавался от далеких крыш и стен.

– Жанетта! Се мфа. Фо тами , Хэл Ярроу. Жанетта! У е ту? Это я. Твой друг. Где ты?

Он стал спускаться по лестнице, что вела к гробницам королей. Луч фонаря плясал по ступеням – и вдруг расплескался на черно-белой фигуре девушки.

– Хэл! – крикнула она, глядя на него снизу вверх. – Слава Великой Каменной Матери! Я ждала тебя каждую ночь, я знала, что ты прилетишь!

На длинных ресницах дрожали слезы, алые губы трепетали, будто девушка изо всех сил сдерживала плач. Он всем сердцем стремился к тому, чтобы обнять ее и утешить, но недопустимо было даже глядеть на неодетую женщину. Обнять же – просто немыслимо. Хотя именно этого ему и хотелось.

В следующую секунду, будто угадав причину его замешательства, она придвинулась вплотную и положила ему голову на грудь. Ссутулив узкие плечи, она будто пыталась зарыться в него. Его руки машинально обняли ее, мышцы напряглись, кровь прихлынула к чреслам.

Глубоко вздохнув, Хэл выпустил ее и отвернулся.

– Поговорим потом, времени мало. Идем.

Она молча пошла за ним к лодке. И неуверенно остановилась около дверцы. Он нетерпеливым жестом велел ей войти внутрь и занять кресло позади.

– Ты подумаешь, что я трусиха, – сказала она. – Но я никогда прежде не бывала в летающей машине. Оторваться от земли…

Он широко раскрыл глаза в изумлении. Невозможно было себе представить, каково это – не знать воздушных путешествий.

– Садись! – рявкнул он.

Она послушно влезла в кабину и заняла кресло второго пилота. Но никак не могла унять дрожь, глядя огромными карими глазами на огоньки незнакомых приборов.

Хэл глянул на часофон:

– Десять минут до моей городской квартиры. Минута, чтобы поместить тебя там. Полминуты – вернуться на корабль. Пятнадцать минут – доложить о моих наблюдениях среди кувыркунов. Тридцать секунд – вернуться на квартиру. В целом получается менее получаса. Неплохо.

Он засмеялся, довольный собой:

– Я бы прилетел еще два дня назад, но надо было дождаться, пока разберут все лодки с автоматикой. И тогда я притворился, что очень спешу, что забыл кое-какие записи и мне надо вернуться к себе на квартиру, чтобы забрать их. Так что я взял лодку с ручным управлением, предназначенную для исследований за чертой города. Дежурный офицер ни за что не дал бы мне разрешения, если бы не вот это.

Хэл ткнул пальцем в золотую табличку на левой груди. С изображением буквы ивритского алфавита – «Л».

– Это означает, что теперь я один из Избранных. Я прошел «Измеритель».

Жанетта, позабыв о своем ужасе, поглядела на лицо Хэла – бледное в призрачном от приборной панели свете. И вскрикнула:

– Хэл Ярроу! Что они с тобой сделали?

Она нежно тронула пальцами его лицо.

Глаза, страдальчески окаймленные черно-синим, распухшие щеки, на скуле подергивался желвак, на бледной коже проступили семь тонких следов от плети.

– Любой скажет, что я сошел с ума, сделав это, – сказал он. – Я сунул голову в львиную пасть – и он не откусил мне голову. Я сам прикусил ему язык.

– Что ты имеешь в виду?

– Слушай! Тебе не показалось странным, что Порнсен не увязался за мной в ту ночь, не осквернял своим святошеским дыханием мой затылок? Нет? Потому что ты мало что о нас знаешь. Был лишь один-единственный способ сделать так, чтобы мне позволили оставить мою каюту на корабле и поселиться на квартире в Сиддо. То есть так, чтобы жить без гаппта , который следит за каждым моим взглядом. Чтобы не бросить тебя здесь в лесу. Не мог же я…

Ее палец скользнул по крылу его носа, к углу губ. Будь это Мэри, он тут же и отшатнулся бы, потому что не выносил телесного контакта. Но сейчас он даже не отодвинулся.

– Хэл, – сказала она тихо. – Мо шех .

Он почувствовал, как теплая волна прихлынула к его лицу. Мой милый . Ну, а почему нет?

От ее прикосновения кружилась голова, и он сказал, чтобы отвлечься:

– Мне оставалось только одно. Вызваться добровольцем на Измеритель.

– Ох мехитер? Кюскюсю ?

– Это единственное, что может избавить тебя от постоянной тени гаппта. Пройдя Измеритель, ты считаешься очищенным от любых подозрений. Теоретически, по крайней мере.

Мое прошение застало иерархию врасплох. Они не ожидали, что кто-нибудь из ученых – не говоря уже обо мне – вызовется на это добровольно. Уриелиты и уззиты обязаны проходить через это – если надеются продвинуться в иерархии…