Наталия Шитова - Неспящая

– Ладно, Эрик, – я отставила чашку, нащупала в кармане новый старый телефон. – Спасибо тебе, пойду я, пока ещё не слишком поздно.

Я прошла по коридору к двери.

– Деньги-то! – крикнул Эрик мне вдогонку.

– Да не надо…

– Бери, бери! – Эрик сунул мне в ладонь сложенные вдвое купюры.

– Я завтра ночью подежурю в подвале, – сказала я, убирая деньги в задний карман джинсов. – Обязательно подежурю.

– Я не для того тебе денег даю, чтобы ты их отрабатывала. Просто я за тебя отвечаю.

– Так и я за тебя тоже отвечаю, – я улыбнулась дядюшке. – До завтра! Я подойду поближе к вечеру.

– Макс, а может, ну его? Не стоит возиться?

Тёмные глаза Макса взглянули на меня с укоризной:

– Ещё как стоит!

Он снова принялся целеустремлённо стучать по клавишам ноута, забыв про недопитый кофе.

– Лучше позавтракай нормально. Зачем на это время тратить? Эрик мне хороший телефон дал – сойдёт.

– Не в телефоне дело, Ладка, – назидательно возразил Макс. – Такое нельзя оставлять безнаказанным, чтобы неповадно было.

– Ну и как ты его найдёшь?

Макс фыркнул и уверенно взмахнул ладонью: дескать, без паники, не учи учёного.

– Ерундой ты занимаешься, Максим. Раз по запросу на пеленг ничего не вышло, значит, телефон выключен. Или выкинул он его, или аккумулятор сел давно…

– Во-о-т. Поэтому… – Макс ударил по клавише ввода и поманил меня. – Поэтому зайдём с другой стороны. Поищем среди развлекательно-зрелищных мероприятий.

– Кого? Этого Ника?!

– Зачем Ника? Брата его, Фильку. Ты же лицо запомнила?

– Да.

– Тогда смотри внимательно, вот афиши всех художественных выставок, которые сейчас проходят в Питере. Раз у него даже критика есть, значит, не ерунда какая-нибудь, а что-то солидное.

Я встала у Макса за спиной, обняла его за шею и уставилась на экран.

Макс неторопливо прокручивал бесконечную ленту с афишами. Далеко не на всех были фотографии самих творцов, поэтому я сосредоточилась на именах.

– Стоп, стоп! Вернись-ка назад. Там был какой-то Филипп…

Оказалось, не художник. Филипп Корышев, скульптор, малые формы. Выставка в Таврическом дворце. Фотографии скульптора на афише не было, только изящный бронзовый единорог.

– Странно. И фамилия знакомая… Макс, проверь-ка его.

Поисковик выдал несколько снимков с открытия выставки. Это было именно тот самый Филька из кафе.

– Ну, надо же… – пробормотал Макс, продолжая озадачивать поисковик. – Семейка у него интересная. Отец – владелец небольшой фармацевтической фабрики в Питере. Мать – политикой занимается, сейчас выдвинулась аж в губернаторы.

– А, так вот почему фамилия знакомая.

– Ну да, – кивнул Макс на окно. – Вот, выгляни наружу: на перекрёстке рекламный билборд.

Я отцепилась от шеи Макса и вышла на балкон. Внизу на перекрёстке с огромного рекламного щита пялилась на прохожих седовласая, но моложавая дама раннепенсионного возраста с суровой, немного желчной улыбкой. Мария Корышева, кандидат в губернаторы. «Бла-бла… Замужем, есть взрослый сын»…

– Как я поняла, она прикидывается, что у неё только один сын, – сказала я, возвращаясь в комнату к Максу.

– Это не удивительно. Не всякое родство в её деле полезно, – задумчиво протянул Макс и развернул ко мне ноут. – Погляди-ка внимательно. Этот?

С экрана насторожённо смотрел молодой узколицый и остроносый парень. Невнятного цвета рыжевато-русые волосы, зачёсанные назад, одна бровь чуть выше другой, кожа и губы слишком бледные. В целом ничего особенного, кроме разве того, что фотография была открыта на служебном поисковом сайте питерской дружины.

– Он что, из наших? – изумилась я.

– Ты сначала скажи, это он или нет? – уточнил Макс.

– А я не знаю.

– Как это? – Макс вытаращил глаза.

– Первый раз я видела его со спины. Второй – в тёмном дворе при свете фитюльки в телефоне, когда у него физиономия была вся в кровище. Я его просто не разглядела!

Макс вздохнул:

– Ну, не разглядела – и ладно. Всё равно у будущей губернаторши Корышевой на самом деле два сына, а у скульптора Корышева, соответственно, один брат. Так что узнала ты его, не узнала – не важно. Других вариантов нет. Вот он, твой ворюга: Корышев Никита, поднадзорная кикимора, вторая группа.

– Знаешь, это даже как-то не смешно совсем, – вздохнула я, рассматривая ворюгу. – На весь Питер на свободе осталась пара тысяч кикимор, но такое ощущение, что они все встали в очередь со мной познакомиться.

– То есть, если бы тебя ограбил обыкновенный гопник, это тебе понравилось бы больше?

– Вполне возможно… А это не твой клиент, случайно?

Макс пожал плечами:

– И да, и нет. Им Лабазников занимался. После его гибели его поднадзорных поделили на всех оставшихся. Корышев достался мне, но я его ещё в глаза не видел – не успел, – Макс встрепенулся и озорно подмигнул мне. – Вот какой отличный повод побыстрее познакомиться и побеседовать! Надо будет навестить его на днях.

– Я с тобой!

Макс покачал головой:

– Не надо. Нельзя рисковать из-за такой мелочи, как телефон, который тебе и не особо нужен. Я со всем разберусь сам.

– Да при чём тут телефон?! Мне же интересно!

– Лада! – голос Макса окреп до металла.

– Карпенко боишься?!

Макс криво улыбнулся и покачал головой:

– Будто бы я без Карпенко не соображаю, куда можно тебя брать, а куда нельзя. Уж поверь мне, я никогда не пойду с тобой вместе навещать кикимору второй группы.

– А тебя, кстати, не смущает, что кикимора второй группы расхаживает по улицам, как ни в чём не бывало?

– Здесь… – Макс ткнул пальцем в ноут, – … здесь написано, что он оставлен на свободе и под стандартным надзором по решению суда. Несмотря на вторую группу, признан общественно неопасным. Хорошо, видимо, быть сынком больших людей, даже отвергнутым…

– Маа-акс, ну можно будет мне с тобой к нему?

– Нет.

Я повернулась, вышла на балкон и облокотилась на перила. Внизу под домом небольшой скверик с цветущей сиренью и парой скамеек, рядом перекрёсток с тем самым рекламным щитом, а чуть дальше впереди, через квартал, хорошо видно, как по Московскому проспекту туда-сюда мчатся машины. А здесь, на боковой улочке, ещё относительно тихо. Именно в таком месте я и хотела жить. И чтобы вот так высоко: седьмой этаж сталинки. И чтобы обязательно был балкон на восток, и на ночь в тёплое время не закрывать дверь, и чтобы ветер шевелил длинную лёгкую занавеску, парусом задувая её в комнату. И чтобы рано-рано утром, едва вскочив с постели, можно было выйти на балкон и смотреть, как солнце встаёт. Именно такую квартиру я себе и нашла, когда мы с Эриком договорились, что я от него съезжаю.

Правда, ещё я мечтала завести кота, а лучше двух – серого и рыжего, чтобы мурчали мне песенки. Но вместо котов у меня поселился Макс.