Александр Розов - Голод богов (1)

Некоторое время Флеас молчал, внимательно разглядывая собеседника.

— Теперь я понимаю, то, чего не понимал до сих пор, — сказал он наконец, — я понимаю, как триста лет назад вам удалось уговорить императора Дескада. Наверное, говорились почти те же слова. И он поверил, что именно вера в благость и могущество таких, как вы, дала ему трон, укрепила его армию и сделала народ верноподданным по отношению к его власти. Поверил и совершил самую ужасную ошибку в истории империи, нарушив закон Литена и предписав почитание таких, как вы, вместо издавна принятого почитания ведомых и неведомых сил, создавших землю и небо. Такие, как вы, тоже говорили, что несут добро своим почитателям, а что принесли? Где оказалась великая империя Литена, простиравшаяся от западного океана до восточного? Куда пропали либрариумы, где были собраны лучшие рукописи и прекраснейшие скульптуры, посмотреть на которые приезжали люди из столь отдаленных земель, что они даже не нанесены на наши карты? Наконец, что стало с тем гордым народом, который создал все это?

— Империя лежит у ваших ног, — спокойно ответил Каммерер, — вам достаточно наклониться и поднять ее. И вы можете существенно расширить ее за границы времен Литена. Причем именно благодаря тем знаниям, которые получили от нас за последнее время.

— О, да. Императору Дескаду вы тоже многое обещали. Но это оказалось ложью, он ничего не получил — все сожрал ваш проклятый голод. Теперь вы рассказываете о том полезном, что якобы вы сейчас сделали для империи — но и это ложь. Все, что вы перечислили, сделано не вами, а теми, другими, похожими на вас. И они, в отличии от вас, сами хотят уйти.

— Светлые хотят уйти? — с некоторым удивлением переспросил Каммерер.

— Да, — подтвердил Флеас, — и теперь я понимаю, почему. Их мы не могли бы изгнать. Многие из нас, и я в том числе, обязаны им и жизнью, и честью. Но они — наши друзья и не желают нам зла. Поэтому уходят по своей воле, унося с собой проклятие своего голода. А вы — почему вы не хотите уйти? Что вы вцепились в нашу землю, будто нет других мест, где вы можете кормиться способом, свойственным вашему племени?

Снова повисла пауза.

На этот раз, первым заговорил Каммерер.

— Многое из того, что вы сказали о нас — несправедливо. Но если вы хотите, чтобы мы ушли — мы уйдем. Но на некоторых условиях.

— Вы намерены ставить мне условия?

— Вы сами их обозначили, предложив нам любые другие места вне границ вашей страны. Мы согласны. Мы покинем пределы империи и не будем никак вмешиваться в ее дела. Но и вы не должны вмешиваться в наши дела, которые никак вас не касаются.

— А если я или мои потомки расширят империю за счет сопредельных земель? — спросил Флеас.

Каммерер пожал плечами.

— Что ж, значит, мы уйдем и оттуда.

— Как быстро уйдете?

— Пусть у нас будет на это один день и один час с момента, как ваши легаты публично объявят это место подпавшим под действие нашего договора. По-моему, более коротких сроков законы Литена не содержат. И в тех местах, где договор действует, он должен оглашаться также публично, каждый год, чтобы все, кого он так или иначе касается, знали о нем.

— Пусть будет так, — сказал Флеас, — при этих условиях, готовы ли вы обещать, что никакие предметы или знания, которые могут быть использованы против нас в войне, не будут передаваться вами кому бы то ни было?

— А вы многому научились за последнее время, — заметил Каммерер, — хорошо, мы обещаем и это. Теперь вы удовлетворены?

— Я буду удовлетворен тогда, когда все сказанное будет записано и подтверждено. И сделать это надлежит немедленно.

…

Час летучей мыши сменялся часом собаки, когда экспедиционный корпус со Светлыми во главе, тихо вернулся в Енгабан. Легионеры и ландскнехты, получившие по прибытии увольнительную на сутки, тут же ринулись наверстывать упущенное — благо это было не очень сложно, поскольку город все еще продолжал праздновать.

Что же касается Светлых, дона Тиры и капитана Кроата, то они, в сопровождении дежурного офицера, отправились на аудиенцию к императору.

Местом аудиенции, как нетрудно догадаться, была все та же корчма «Пьяный кабан», где в данный момент старший письмовыводитель четвертого легиона изо всех сил пытался сформулировать канцелярским языком условия невиданной доселе хартии.

Еще легче догадаться, насколько выразительной была немая сцена, когда Тойво и Каммерер увидели Румату и Вики-Мэй.

— Как я и предполагал, вы находитесь далеко не в лучших отношениях, хотя и принадлежите к одному народу, — заключил Флеас, внимательно наблюдая за эволюциями их мимики, — я могу рассчитывать, что вы не начнете сводить счеты друг с другом в моей столице?

— Это я вам обещаю, — спокойно сказал Каммерер.

— Хорошо. Благородный дон Румата, означает ли то сотрясение земли, которое мы почувствовали здесь, что ваш план удался?

— Да, досточтимый Флеас. Вполне удался.

— Значит, этого рассадника заразы больше нет?

— Совершенно верно. Теперь на его месте плещутся волны. Пока там очень опасно находится, но вскоре по берегам зазеленеет трава. А потом дойдет очередь и до фруктовых деревьев…

— Фруктовых деревьев? — Флеас перевел взгляд на капитана Кроата, — Друг мой, не ты ли это придумал?

— Простите император, мне просто показалось…

— Черт тебя подери, Кроат! Мы с тобой сидели рядом у сотен костров, ели из одного котла и укрывались одним плащом! С чего вдруг ты стал таким стеснительным? Или, думаешь, завоевав корону, я превратился в надутого индюка?

— Да ты что? Я и не думал, — на простоватом лице капитана расплылась огромнейшая улыбка, — а здесь вот какое дело… Ну, может, если б Глен знала, что на этом месте растут ее любимые фруктовые деревья, то…

— Простите, господа, — перебил Флеас, поднимаясь из-за стола, — нам надо переговорить с капитаном наедине.

Голос императора заметно дрожал. Каммерер проводил глазами выходящих на улицу Флеаса и Кроата и, повернувшись к Румате, сказал на характерном центральноевропейском арго:

— Ну, вы и наколбасили здесь. Я в жизни не видел такого исполинского говна!

— А можно без пафоса… Максим, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. Можно и без пафоса. Вам известно правило о технологиях?

— Да. А вам известно, кто первым его нарушил?

— Вы полагаете, это вас оправдывает?

— Нет. Это просто объясняет наши действия.

— В том числе вашу сегодняшнюю выходку? — уточнил Каммерер, — вы хоть понимаете, что вы сегодня сделали? Это же надо додуматься: кустарным образом собрать грязнейшее ядерное устройство и подорвать с помощью него кусок горного массива, чтобы сделать, видите ли, какой-то залив с фруктовым садом вокруг. Просто бездна романтики! А вы знаете, что ваши художества даже из космоса теперь видны невооруженным глазом?