Евгений Шелехов - Перерождение

«Завтра расскажу. Не здесь»

«Договорились. Я завтра с ним свяжусь. Все, пока»

***

Андрей разделял мнение о том, что занятие ерундой на работе развивает боковое зрение, реакцию и бдительность. Но это правило явно не работало в случае с Петренко. Андрей явился на встречу вовремя. И застал Петренко за раскладыванием пасьянса на рабочем компьютере. Он лишь на пару секунд повернул голову, мелькнуло щекастое лицо:

– Ты, должно быть, Писарчук? – не дожидаясь ответа, вернулся к пасьянсу.

Движение карт на мониторе отражалось в толстых линзах его очков. Глаза за линзами выражали полнейшую апатию. Образ завершали грязная кружка на столе и не первой свежести рубашка, натужно натянувшаяся на брюхе. Пуговицы, казалось, держатся из последних сил.

Как такому увальню можно было поручить серьезный проект? Он же, кроме презрения, может вызывать только жалость. И кто вообще сейчас играет в пасьянсы?

– Да, я по поручению Пембертона. Хотел бы обсудить лабораторию.

– В том шкафу папка, – махнул рукой Петренко, – она там одна. В ней все по лаборатории. Договоры с подрядчиками, документы, какие есть.

– Документы – это хорошо, но было бы полезно обсудить все в деталях.

– Что там обсуждать? – устало вздохнул Петренко и наконец соизволил повернуться к Андрею. – Что ты навис над душой? Садись, вон стул. Конфетку? – Петренко залез в верхний ящик стола и, шурша обертками, выудил шоколадную конфету.

– Нет, спасибо. – Этот лентяй начал не на шутку раздражать Андрея. – Честно говоря, у меня мало времени. Давайте все быстро обсудим, и я пойду.

– У всех мало времени, – конфета исчезла за пухлыми губами. Жуя и причмокивая, Петренко продолжил: – Что тебе рассказать? Лаборатория готова, сейчас завершаются отделочные работы. По крайней мере, мне так сказали. Оборудование, вроде бы, привезли. Эти бездельники коммерсанты должны уже заканчивать растаможку. Короче, скоро все будет готово.

«Вроде бы», «так сказали». Он даже не знает, как на самом деле обстоят дела!

– Но Пембертон сказал, что у нас нет никаких документов, и что пользоваться лабораторией мы не сможем.

– Ну а как он хотел? Быстро получить и лабораторию, и документы? Я что, двужильный? Тут либо строить надо было, либо бумажки оформлять. Я решил, что лучше иметь лабораторию в реале, а не на бумаге. Она, считай, готова. А вы еще чем-то недовольны, – проворчал Петренко и полез за новой конфетой.

– Так ведь ее в работу запускать нельзя!

– А это уже пусть юристы разбираются. Мне сказали построить, я построил. А бумажки – это по их части. Должна же быть хоть какая–то польза от них? А то только и могут, что дебильные замечания к договорам писать. Только мешают работать!

Похоже, в парадигме господина Петренко виноваты все вокруг, но только не он. При этом, он даже не владеет информацией о реальном состоянии лаборатории. Больше на него тратить время не стоит. Андрей взял папку и направился в юротдел.

С начальником юротдела Григорьевым повезло больше, он был в курсе происходящего и быстро посвятил Андрея во все детали. Легче от этого не стало. Григорьев лишь подтвердил то, что уже было известно: Петренко плевал на рекомендации юристов и начал стройку без разрешений. Теперь лаборатория почти готова, но здание считается самостроем. Даже земельный участок, и тот нормально не оформили. А чтобы в лаборатории можно было работать, ее еще и аккредитовать нужно. Только какая уж тут аккредитация, если ее снести могут?

– И что, ничего нельзя сделать? – в отчаянии спросил Андрей.

– Можем попробовать узаконить через суд. Но успех гарантировать не могу.

– А сколько на это нужно времени?

– С учетом загрузки судов… – Григорьев задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Не меньше года точно. Это если никто не вмешается в спор. Земля дорогая, сам знаешь. Заинтересованных лиц вокруг много.

– Получается, не меньше года и никаких гарантий? – Андрей совсем поник. От безысходности ему стало не по себе: «Неужели не справлюсь?»

– Получается так. – Григорьев развел руками. – Слушать надо было, когда мы говорили, что и как делать, а не гнать стройку без разрешений. Может, и потеряли бы с полгода, но таких проблем, как сейчас, точно не было бы. Но знаешь, – он понизил голос, – в этом не только Петренко виноват. Я сам видел, как Лукасевич давил на него. Давай, мол, быстрее мне новую лабораторию. Он в последнее время сам не свой.

Сергей Лукасевич был не только главным по научной части, но еще и мажоритарным акционером NewDawn Pharmaceuticals. Насколько знал Андрей, Пембертону принадлежали сорок девять процентов акций, а Лукасевичу – пятьдесят один. Хоть он и занимался только исследованиями, доверив Пембертону управление компанией, все знали, что главным был именно Лукасевич. Андрей с ним не сталкивался, но в коллективе ходили слухи о его нелюдимости, высокомерии и суровом нраве. Его боялись, говорили о нем редко и вполголоса. Вот и Григорьев, будто в подтверждение этих слухов, перешел на полушепот.

– Говорят у него дочь больна неизлечимо, – продолжил Григорьев. – Он все пытается найти лекарство, но никак. Представляешь каково ему? Чувак Нобеля за лекарство от рака получил, миллионы жизней спас, а дочь свою спасти не может. Не удивительно, что он такой…

Андрей попрощался с Григорьевым и отправился к себе. «Хороший он парень, этот Григорьев, не то, что Петренко. Только для меня они одинаково бесполезные: ни тот, ни другой проблему решить не в состоянии. Год без гарантий результата! Да Пембертон о таком даже слушать не захочет и быстро вышвырнет меня на рядовую должность. Или вообще уволит. Н-да, одна надежда: если брат Светланы, помочь не сможет, то плакали мои мечты».

***

Роман согласился встретится. Договорились в четырнадцать в летнем кафе недалеко от Золотых ворот. Андрей пришел заранее. Выбрал столик у живой изгороди в углу, так чтобы было видно вход в кафе и заказал лимонад.

Как корректно попросить Романа о помощи? Что вообще говорят в таких случаях? Можно ли ему в принце доверять?

В кафе зашел молодой человек в кепке и солнцезащитных очках. Он замер под зеленой аркой, украшающей вход, и осматривал помещение, явно кого-то выискивая. Андрей поспешно привстал и махнул ему рукой.

– Привет. – Роман сел за столик напротив. Он не протянул руку и не снял очки. – Что у тебя за дело?

Все варианты, как начать разговор, вдруг куда-то испарились. Невозможность видеть глаза собеседника добавляла напряжения.

– Э-э… А Леха тебе не рассказал?

– Нет.

– Тут такое дело. Мы лабораторию построили. Но на последнем этапе возникли непредвиденные трудности. И нам бы совсем не помешала помощь, чтобы их решить.

– Кто – мы? Какие трудности? Если тебе нужна помощь, то говори конкретно, а не общими фразами.