Ника Светлая - Мир падающих звезд

– Мой брат теперь там.

Сарин округлила глаза и, похоже, начала сильно нервничать.

– Поговорим вечером, в свободные часы.

Они дошли до комьюнити, не проронив ни слова, и разошлись по своим блокам. У них оставалось полчаса на личные дела и обед, после чего они отправлялись по своим рабочим местам.

День казался резиновым, голова трещала от мучительных размышлений. Сарин внесла неразбериху в мысли. Работа превратилась в невыносимое бремя.

Смартполис – автоматизированный умный город, работающий без перебоев и неполадок, потому что каждый житель ответственно относился к своим обязанностям. Роботы заменили людей во многих сферах. Все, что требовалось от человека, – контролировать разумную технику. На заводе, где работал Арктур, производили солнечные батареи. Он следил за зелеными индикаторами на большой панели и, если лампочка становилась оранжевого или красного цвета, вызывал специалиста, который ремонтировал аппараты. После института Арктур сам займет эту должность, а пока весь его мир на пять часов в день сужался до мигающих лампочек.

Парень снова задумался о будущей профессии. Он был уверен, что способен на большее, чем ремонт сломанных приборов. Раздражение и злость разъедали душу. Хотя выбирать не приходилось. Если в городе правит искусственный разум, то человеку остается не так много профессий. Люди по-прежнему занимались медицинскими исследованиями, политикой, юриспруденцией, учили детей. Роботы не справились с творческими профессиями: в массмедиа, телевидении и блогинге искусственный интеллект не смог заменить человека, хотя попытки были. У машины нет своего мнения, нет эмоций.

Арктур никогда не задумывался, что в полиции и армии роботы так же не смогли заменить людей. Эта работа тоже требовала человеческих качеств: выдержки, проницательности, хитрости, умения подстраиваться под ситуацию и быстро принимать неординарные решения. К тому же машины слишком формально трактовали закон. «Но отдел ПЭ… Как это вообще расшифровывается?» Мысленный поток сделал круг и снова вернулся к исходной точке.

Над головой парня раздался длинный гудок, означающий, что смена школьников закончилась. Арктур встал, размял плечи и шею; в ту же минуту вошел студент на семичасовую вечернюю смену. После него место займет техник: ночью они сами дежурят у аппаратов. Арктур поприветствовал сменщика и поспешил в комьюнити.

Ученики по всем улицам стекались с работы в общежитие – приближалось время свободных часов. На то, чтобы побыть наедине со своими мыслями, детям давали не больше получаса. А потом они должны покинуть комнаты, чтобы провести время в общении друг с другом. Коменданты и старосты проверяли спальни, чтобы никто не оставался. Можно было легко улизнуть из комьюнити ночью, но свободные часы пропускать запрещалось, поэтому двери спален оставляли открытыми настежь. Здесь никто не боялся быть ограбленным – у всех практически одинаковые вещи. К тому же купить что-то не составляло труда: у каждого ребенка имелась безлимитная кредитная карта – власти предоставляли подрастающему поколению полную финансовую свободу. «Бери все что хочешь, а расплатишься, когда начнешь работать. Если не успеешь погасить свои долги, не переживай, за тебя расплатятся твои дети», – вот, что говорилось на каждом углу. И школьники не думали о последствиях, закапываясь все глубже в кредитную яму. Ну и как устоять, когда каждые полгода на рынке появлялись более скоростные и улучшенные модели гаджетов, часов и авикомов? А ради скорости люди готовы были платить, ведь дороже времени в мире не осталось ничего.

Когда Арктур вышел в коридор, в зале уже стоял шум голосов. В дальней стороне сидели друзья Сарин. Они кучно расположились на угловом диване, рядом полукругом стояли пустые стулья. Когда к ребятам подошел Арктур, все замолчали и уставились на него, словно он был смертельно болен.

– Я рассказала им, – Сарин многозначительно повела бровью, – про твоего брата.

Арктур отодвинул стул и неловко устроился на нем. Невероятно, что персона брата вызвала так много внимания.

– И?

– Что вообще ты знаешь об отделе ПЭ? – неожиданно заговорил староста.

– Впервые я услышал это название от… – Он чуть не совершил оплошность, вспомнив старика из старого города. Именно там он узнал про этот загадочный отдел, но выдавать тайну было нельзя. – Я узнал от брата.

– Неужели тебе никто и никогда не говорил о них раньше? – удивленно воскликнул Рукс.

– Он, наверное, рос в благополучном районе, не то что мы, – прокомментировал кто-то.

– Да, так и есть. К тому же я не особо общителен. – Арктур был в недоумении.

– О, это точно, – подтвердила Сарин. – Он интроверт, ему вообще не нужны ни друзья, ни общество.

Староста посмотрел на Арктура с прищуром.

– Отдел ПЭ – особое подразделение. Они занимаются предотвращением актов экстремизма, отсюда и название.

– Но в смартполисе нет экстремистов.

– И как ты думаешь почему? Мы живем в безопасное и спокойное время, потому что отдел ПЭ знает, что делает. Они выполняют свою работу тихо, без шума, все операции секретны, поэтому СМИ молчат. И они не любят, когда о них болтают.

– Что еще вы знаете об отделе ПЭ?

– Мой дядя служил в там, – неожиданно начала Сарин. – Им с отцом приходилось общаться по авикому по десять минут каждые две недели. Такое требование руководства. В год получалось почти двести шестьдесят минут. Папа каждый раз негодовал, что за пятнадцать лет он потратил на пустую болтовню с братом три тысячи девятьсот минут, а это больше шестидесяти пяти часов. Трое суток! А ведь это время он мог провести с нами, со своей семьей. К тому же под конец у них двоих вовсе исчезли общие темы для разговоров, временами они просто молчали глядя друг на друга, пока время не истечет.

– Какая-то нелепица, – пробубнил Арктур. – А что потом?

– Потом звонки однажды прекратились. Это было странно, потому что обычно дядя звонил сам, а папа даже не знал, как с ним связаться. Через две недели ему снова никто не позвонил. И он перестал ждать. Спустя полгода он зашел в генеалогическую сеть и обнаружил, что страница дяди больше не активна. Последняя запись была от администратора. Что-то о том, что он получил травму на производстве и трагически погиб. Это было странно, ведь дядя не работал на производстве. Папа был слишком занят, чтобы разбираться в подробностях. Он написал письмо с соболезнованиями его супруге, но она не ответила.

– А в жизни твой отец и дядя встречались?

– Конечно нет. Дядя был очень занят, да и папа сошел бы с ума от злости, если бы ему пришлось весь свободный день отдавать под общение с ним. Мы через авиком присутствовали на свадьбе его сына, и больше у нас контактов не было.