Роман Дингер - Переговорщик

– Так ты – переговорщик?

– Э-э-э… наверное. Называй как хочешь. И пойми еще вот что… Ты сейчас… как бы это…

– Почти мертв? – улыбнулся Сергей. – Я знаю.

– Ага… И не страшно?

– Ни капли. Танго, я уже одиннадцать лет не встаю с кровати. Рак, понимаешь ли… Самое смешное, что умереть никак не могу. И жить тоже. То в кому впаду, то оживу. Медики понятия не имеют, что со мной делать. Как ты думаешь, тебе бы понравилась бы такая жизнь?

Я смотрел на него не отрываясь. Высокий, худощавый, короткая стрижка, весь аккуратный, ладный – он вызывал симпатию…

– Как тебе такая жизнь, а? – с горечью продолжил Сергей. – Открываешь глаза – видишь окно. Там, за окном, жизнь кипит. Кто-то с кем-то гуляет, кто-то кого-то любит и ждёт. Птицы, ветер, солнце, дождь. Ты это помнишь? Вот. А я нет. Давно уже. Мне несколько раз хотелось доползти до окна и сброситься вниз.

– Зачем? Самоубийство – это большой грех.

– Сам придумал? Или подсказал кто? А я всего лишь хотел выброситься из этого чертового окна. Сколько там лететь было? Шесть этажей? Не помню. Пять секунд? Десять? Двадцать? Но это были бы мои секунды, понимаешь? Именно мои! Я бы успел напоследок ощутить и ветер, и солнце. Успел бы, даже раскроив башку об асфальт, вцепиться в землю, чтобы и ее почувствовать! Я бы успел, Танго. Увидеть в полете небо. Людей, не в белых халатах, а обычных, разноцветных. Они бы столпились вокруг меня и показывали бы пальцем на мое тело, а я был бы счастлив. Люди ведь. Но у меня не хватало сил. Смирился с тем, что утку мне приносят молодые девчонки. А я бы мог с какой-нибудь из них подружиться, слышишь? Мог бы любить ее, целовать. Но не могу. Я труп, никому не нужный, почти сдохший, но еще живой. Как так? За что я там цепляюсь, Танго? Скажи мне? Кому я там нужен нахрен?!

Он сел на землю и закрыл лицо руками. Сначала я думал, что он плачет, но он вдруг поднял голову и посмотрел на меня веселыми глазами:

– Не читай мне мораль, ладно? Я нахлебался всего за последние одиннадцать лет, брат. Мне обрыдло валяться. А тут… Свобода!!! Смотри!

Он встал и подпрыгнул, раскинув руки. Ещё раз, и ещё раз…

– Видишь? Если это и сон, будь добр, не лишай меня этого сна, Танго. Я всё равно сдохну. Или твои Сопроводители меня заберут. Пусть. Но пока их нет… Оставь меня и иди делать свои дела. Дай мне почувствовать свободу, брат. Прошу тебя…

Сергей повернулся и побежал. Не знаю куда, но думаю, он и сам не думал об этом. Он просто бежал, подняв голову наверх, и раскинув руки. Так иногда бегают дети, когда дождь идет…

Я еще раз оглянулся в поисках Сопроводителей и вздохнул. Странно это. Неужели парень так и останется здесь? Надо будет Брарро спросить. Нож засветился, когда я его достал, и руны на лезвии поменялись. Ну что ж, раз зовут обратно, то надо идти. Обернувшись в последний раз, увидел, как бежит Сергей, теперь уже легко и размеренно, как заправский бегун. Пусть… Руны легко расчертили воздух, сверкнув золотистым светом. И я шагнул прямо в свет, как обычно выставив перед собой руки…

Юлька сонно пошевелилась, когда я опустился на койку, скрипнув продавленными пружинами, и открыла глаза. Долго смотрела на меня, потом вздохнула:

– Сон какой-то дурацкий приснился…

– Какой? – спросил я.

– Что тебя опять нет. А ты чего не спишь, Миш?

– Не спится. А ты бы поспала бы еще, а? Завтра день тяжелый, сил набраться надо.

– А, хорошо… Стоп! – подняла она снова голову от подушки. – А какой завтра день?

– День выписки. Домой едем?

– А как же…

– Никак. Домой хочу!

Врач хлопнула рукой по столу:

– Нет, Одинцов. И даже не проси!

– Прошу, – пожал я плечами. – Или сам уйду. Мне, собственно, начхать, выпишите ли меня официально, или своими ногами утопаю. У меня нет родственников, я не беглый преступник, так что мне не нужна медицинская карта, можете себе на память оставить. Только дайте мне с собой спирта немного.

– Зачем? – растерялась Ольга Николаевна.

– Ранки от швов смазывать, зачем же еще…

Мы препирались долго. В конце концов она сдалась. Правда, пригласив по телефону участкового…

– Слушай, да лежи уже, раз никто не ждет, – сказал он мне, когда мы вышли покурить. – Ты посмотри на себя. На ладан дышишь!

– Кто бы говорил… – затушил я окурок о раму окна. – Егоров, а на кой я вам тут нужен? Все считаешь, что я с кем-то бандитские разборки устраивал?

– Какие к черту разборки? Тоже мне, бандит… Согласись, не каждый день сваливаются с многоэтажки неизвестные типы, остаются в живых, а сами вообще живут за сотни километров отсюда. Странная, скажу тебе, картина. Дали еще раз запрос по тебе – чист ты аки младенец. Скажи честно, Одинцов, ты кто?

– Миша, – протянул я ему руку. – Очень приятно.

– Володя, – улыбнулся он. – Ну тебя к черту, Миша! Я серьезно!

– Я тоже. Пока, капитан. Уезжаю. Свидимся.

– Бывай. Только если надумаешь еще раз сброситься откуда-нибудь – не приезжай сюда. Нам тут своих хватает.

– Договорились! Слушай, а можешь такси заказать? Чтобы часика через два приехал, а?

– Если есть желание – давай я вас отвезу. Всё равно еще здесь придется поторчать.

– Из-за меня?

– Нет, – отмахнулся он. – Бытовуха. Двое не поделили что-то да за ножи схватились.

– Весело тебе…

– Ага. Ладно, я свистну, когда освобожусь.

Он ушел, а я поплелся в палату, где суетилась Юлька, собирая мои вещи.

– Юль? Да не надо, ну! Оставь эту одежду! Ты ж привезла другую? Ну и вот. А эту в пакет положи, выбросим на улице.

– Жалко… – протянула она, разглядывая мои порванные джинсы. – Ведь зашить еще можно.

– Юля! – зарычал я, ковыляя к ней. – Сейчас же выброси эти штаны!

– Ладно. – Она отложила джинсы в сторону. – А свитер?

– Тоже.

– А футболку?

– Слушай, ты что, издеваешься?

Юля покачала головой, потом стала доставать из своей сумки новую одежду:

– Извини, я не знала, что ты любишь носить. Поэтому привезла спортивную. Универсально и внимания никто не обращает.

– У меня вся одежда любимая. Другую не стал бы дома держать, – буркнул я.

И стал стягивать пижаму. Юля пискнула и отвернулась.

– Миша, а вы уезжаете уже, да? – послышался от дверей голос Дины. – Ой… извините…

– Да входи уже, раз пришла, – пробормотал я, не оборачиваясь. – Я не стеснителен.

Дина обошла меня, старательно не глядя в мою сторону, и встала рядом с Юлькой.

– Уезжаем, Дин. Через шесть часов самолет, так что…

– Жалко… – отозвалась она, потом осеклась. – Я имела в виду, что хорошо, что вы домой наконец-то попадете.

– Жалко только, что не местный? – улыбнулся я, застегивая теплую ветровку. – Всё, можете дышать и разворачиваться.

Они повернулись. Юлька продолжила складывать пожитки, а Дина отошла к окну и спросила:

– Как вы себя чувствуете? Болит?