Анастасия Абросимова - Право на смерть

Он посмотрел на своего андроида, замершего у входа в столовую Центра помощи на специальной платформе для подзарядки. Рядом с ним стояло ещё несколько роботов, ожидающих своих подопечных. Время обеда заканчивалось, в столовой оставалось немного посетителей. Ронин отложил приборы. Может быть, дать ему наконец-то имя? После стольких лет как-то глупо будет. Да и что это изменит? Он отпил воды из стакана. Сделать ему полный апгрейд? Так, чтобы он стал максимально похожим на человека, на ту же Фрею. А это что изменит? Человеком ему всё равно не стать. Это всего лишь обман, суррогат отношений. Ронин тряхнул головой и встал. Захотелось прогуляться.

После нескольких кругов по саду, он сел на скамейку. Здание Центра помощи населению с высоты птичьего полёта имело геометрию квадрата – замкнутого периметра с открытым пространством внутри. В этом большом внутреннем дворе и располагался сад. Здесь росли дикие яблони. «Должно быть, здесь красиво, когда они цветут», – подумал Ронин. Но на календаре был лишь конец марта. И вокруг торчали только голые черные ветви. Снега не было, температура почти не опускалась ниже нуля. Солнце уже хорошо пригревало. Мужчина подставил своё лицо под его ласковые лучи и зажмурился.

Ронин часто спрашивал себя: может, он родился не в то время и не в том месте? Он не испытывал потребности в общении с разумными механическими болванчиками. Напротив, он физически ощущал необходимость общения с живыми людьми из плоти и крови.

Он вспомнил, как в детстве смотрел на играющих со своими роботами сверстников. Ему хотелось подбежать толкнуть кого-нибудь из них и крикнуть: «Эй! Посмотри на меня! Поиграй со мной!». Однажды он так и сделал. На игровой площадке специально ударил одного из мальчиков в надежде, что тот хотя бы ответит ему тем же, и они поборются. А потом помирятся, и может даже подружатся. Но это так и осталось несбывшейся фантазией. Реальность оставила более глубокую рану, чем ссадина. Тот мальчик упал, его личный помощник сразу же начал хлопотать над разбитой коленкой и быстро увлек пострадавшего домой. Остальные дети смотрели на Ронина осуждающе. А вечером был разговор с родителями.

– Бить людей недопустимо, – строго сказала мама.

– Я всего лишь хотел поиграть, – буркнул Ронин.

– Играй с Астером, – сказал отец.

– Не хочу я играть с железкой, – мальчишка надул губы и сложил руки на груди.

– Перестань так говорить о своём друге. Он же всё слышит.

– Не волнуйтесь обо мне, госпожа Ульрих, – сказал робот Астер – первый личный помощник Ронина. – Я не обидчивый.

Папа издал смешок. Ронин надулся ещё больше.

– Что бы мы делали без наших помощников? – не унималась мать, поправив очки.

– Мы бы разговаривали и дружили друг с другом!

– Но мы и так разговариваем! – развела руками мама. – А что до друзей, так самый лучший друг – это твой персональный ассистент. Он всегда рядом, всё про тебя знает, готов тебя выслушать, поддержать и никогда не предаст! Идеальный друг!

С родителями, как со многими другими, было сложно разговаривать о роботах – они просто не представляли жизни без них.

– Добрый день, молодой человек! – Ронин открыл глаза. Мартовское солнце светило прямо в глаза, поэтому поначалу показалось, что перед ним невысокий сгорбленный старец с седой бородой. Ульрих даже испугался, настолько неожиданным был этот образ. Однако, когда глаза немного привыкли к яркому свету, он понял, что всё ещё сидит на скамейке в парке Центра помощи, а перед ним стоит вовсе не старик, а обычный мужчина. Необычной была лишь его почти полностью седая длинная борода. Ронин уставился на диковинку.

– Можно мне присесть рядом с вами?

– Да, конечно.

Незнакомец присел. На нём было старомодное чёрное пальто поверх брючного костюма и кепка с закрывающими уши отворотами. На улице всё ещё было прохладно, несмотря на солнечную погоду. На лице мужчины под седой бородой не было ни одной морщины, как и у Ронина.

– Разглядываете мою бороду? – усмехнулся незнакомец, поглядывая сбоку на Ронина. – Она всех интересует. Сейчас такого днём с огнём не сыщешь. Настоящая седая борода! Можете потрогать.

Бородач тихо рассмеялся. Светлые волоски слегка шевелились на ветру. Ронин действительно боролся с желанием протянуть руку и потрогать диковинку.

– Я начал седеть ещё в 25. Что поделаешь – такие гены. Мне всё время предлагают её покрасить, побрить или модифицировать. Но это глупо. Вам не кажется? – незнакомец повернулся к Ронину. – Как вас зовут, молодой человек?

– Ронин Ульрих. Согласен, менять цвет бороды – это глупо, – Ронин испытал странное чувство дежавю – лицо собеседника вдруг показалось ему знакомым.

Мужчина качал головой в такт словам Ронина.

– Меня зовут Кристиан Блумберг, профессор Блумберг, – он пожевал губами, как настоящий старик. – Когда-то этот титул что-то да значил для меня…

– Подождите… – встрепенулся Ронин, – Вы – Кристиан Блумберг, автор «Кибернетической антропологии»?!

– Да, кажется, что-то такое припоминаю… – сказал профессор, глядя вдаль.

– Бог ты мой, вот это да! Мой отец тоже антрополог. Он обожает ваши работы! Я сам читал «Кибернетическую антропологию» два раза! Это просто поразительно, что я вас здесь встретил!

Ронину с трудом удавалось усидеть на месте, так сильно он был возбужден.

– Я полагаю, нет ничего удивительного, что вы меня здесь встретили… – печально улыбнулся профессор. Он явно не разделял энтузиазма Ронина.

Что-то было во взгляде Блумберга, что погасило радость Ронина. Он вспомнил, что этот мужчина уже был профессором университета ещё до эпохи самоубийц. Сколько же ему лет?

– Я полагаю, меня скоро совсем перестанут отсюда выпускать…

– Почему? – выдохнул Ронин.

Блумберг долго молчал.

– Вы знаете, что потенциально мозг человека может вместить миллионы гигабайт информации? – Ронин кивнул. – А сколько из них он может обработать на практике без ущерба для психического здоровья, знаете?

– Думаю, что гораздо меньше.

– В сотни раз меньше… – Блумберг снова надолго замолчал.

После паузы Ронин решился спросить.

– Сколько вам лет, профессор? – тот вздрогнул, как будто его только что разбудили, хотя сидел с открытыми глазами.

– Я точно не знаю. Спросите об этом моего робота, – усмехнулся он, махнув рукой вправо. Неподалеку, как и ожидалось, стоял металлический истукан. – Я многое забыл. Иногда я прошу Родиона – это мой андроид – показать мне файлы моей жизни. Я смотрю записи и не верю, что это всё действительно со мной происходило. Воспоминания как полотна древних художников теряют яркость красок, рассыпаются в пыль. Я пытаюсь их ухватить, поймать, сохранить…