Александр Салангин - Клуб дневных мечтателей

– Давно всё наблюдал уже. Игорь Олегович. Ближе к делу.

– Суть «Легенды о великом инквизиторе» заключается в вопросе, выдерживает ли человек свободу. Эта мысль может свести с ума. Страшно в зрелом возрасте пережить крушение мировоззрения. Чёрный ветер свободы сбивает с ног. Человек судорожно ищет себе новую броню: то масоны, то врачи-убийцы. Как китайский уродец, выращенный в вазе, он погибнет, если его перенести в вазу с другой деформацией… А русский не может жить на интеллектуальной свободе. Не выдерживает. И поэтому он живёт верой… Но это не интеллектуальное рабство. Это просто другое отношение к истине.

– Красиво.

– Лучшая книга русских. В оригинале ещё красивее.

– Ты где работаешь?

– KFC. Шофёром и на складе. Я таксистом был.

– На кого учился?

– Закончил академию ФСБ. В начале 90-х поступил, молодой. Прошёл, триста абитуриентов на место. Мой отец был знаменитый, ну, у нас на родине, военный, он воевал с детства. Иначе меня не взяли бы.

– Ха, с детства.

– Совсем мальчиком в партизаны ушёл, ещё когда с французами воевали. Называлась Первая Индокитайская. С конца сороковых.

– А ты воевал?

– Нет. Помню только, когда совсем маленький был, американцы Ханой бомбили.

– Так забавно говоришь: «бомбири».

Собеседник скромной, но безудержно смешливой девушки – нежного создания, смущенно и односложно щебетавшего из-под простыни, – на минуту замолчал. Что-то в словах юной узбечки (или откуда она?) задело за живое немолодого и очень спокойного человека, и это было заметно даже по его невозмутимой, как часто бывает у видавших жизнь азиатов, внешности. Она перебирала простыню пальцами и что-то мурлыкала. Молодость, что они понимают. Миниатюрный, но крепкий и жилистый вьетнамец с острыми чёрными усиками на красивом лаковом (ну, красиво же!) лице вновь заговорил, на сей раз внятно отделяя «л» от «р»:

– Нет, я нормально говорю.

– Так странно. Тебе же, наверно, уже должно быть лет под 50, раз ты учился в 90-е годы. А выглядишь на 30. У тебя дети есть? А внуки? Скажи, как тебя зовут?

– Есть, все есть. Я здесь Миша, но вообще-то Мынь.

– А я Мухаббат, и здесь, и везде!

– Мне во внучки годишься. У вас разве такое дозволяется, чтоб с мужчиной лежать?

– У нас нельзя. Тут, в Саратове, можно.

– Родители твои где?

– Умерли давно. Я их не знала. Наверно, узбеки. Я сама из Навои.

– Скажи что-нибудь на вашем.

– [переведено Google translate] Хочу, чтобы нашёлся мой отец. Я никогда его не видела, но знаю и верю, что он жив. Я помню, как меня баюкал кто-то в детстве – и я уверена, что это был мой папа. Однажды я его непременно найду. Я знаю про него, что он очень добрый, и я его узнаю сразу, как только встречу. Я думаю, он живёт в России. Потому что: если б он жил у меня на родине, то он давно нашёл бы меня.

– Звучит почти как музыка. Что ты сейчас сказала?

– Это, ну, такая сказка. Мне в детстве кто-то перед сном читал сказки, а кто, не помню.

– А что значит имя Мухаббат?

Из-под простыни, накрывавшей лицо, как паранджа, осторожно выглянул глаз, чёрно блеснул на задумчиво сидящего вьетнамца:

– Расскажи ещё про ту русскую книгу.

– Саня, нафиг мы сюда пришли. Лучше в баре посидели бы, их полная Тверская же пока что открыта. Айда в бар! Что это за…

– О, смотри.

– Куда?

– Два стекла от нас.

– П-хах! Да… ладно! Это ж сама! Неожиданно!

– Как раз ожиданно. Она ведь здесь как дома. Эх! Жаль, мобилы отняли.

– Вот бы снять её! В смысле, на телефон. Сразу бы миллион просмотров. Хотя они сами, ты глянь, чего-то стримят. Тоже хочу в стрим! Эй! Как её называть-то… Мадам Razoq! До меня добьёт её камера? Блииииин, почему не могу их затиктокать, да как же это…

– Ладно те, Гога, не смущай.

– Погоди, а с ней кто? Сын? Любовник, скорее.

– Европеец, судя по морде. Нервный чего-то.

– Хорош их смущать. Веди себя по-человечески. Наверняка бурный ро́ман. Вон как руками машут. Доставай пиво.

– Открывашка одна, и у меня только. Прости.

– Да чё, зажигалкой открою. Короче.

Оцарапавшись пробкой и не заметив этого, дородный очкарик смачно чокнул бутылкой в тонкую преграду («Э-э ты чё на стекло льёшь-то всё щас по низу протечёт на простыню мне»), тряхнул густой рыжей гривой с проседью, насупил огненные брови и смущённо забубнил, не глядя товарищу в глаза:

– Где мы только с тобой не бывали уже. За эти годы. И сегодня такой момент – его надо отметить в новом формате. Тут на входе написано «Будь ближе», а нам с тобой ближе уже некуда. С годовщиной нашей дружбы, Гога.

– Чего?!

– С годовщиной. Мы познакомились ровно 35 лет назад.

– Фигасе, посчитал, что ли? Точняк! Выходит, с горбачёвской весны? Ну, летит… Ладно, и тебя с днём дружбы!

– Чего залпом-то? Тогда и я!

Время остановилось на пару счастливых часов, проплаченных заранее. Мужчины весело и вкусно выбулькивали – бутылка за бутылкой – бюджетный «чешский» лагер и с удовольствием наблюдали за тем, как через два окна от них владелица DDC Worldwide, бесконечно прекрасная Розина Razoq, хохоча, болтает с каким-то разъярённым иностранцем младше её лет на десять. Обоим друзьям несказанно нравилось столь залихватски пьянствовать в присутствии главной звезды всея сети дэйдримов – и вдвойне, втройне приятно было, что сама великая Razoq при этом широко улыбалась и дурашливо строила глазки им, двум немолодым «бизнесменам» (лучше про бизнес сказать в кавычках; – спорадически возникавшие мелкие проекты всегда были чистой случайностью и огромной тяжестью, «страшным геморроем» для двух этих хронических бездельников), совершенно игнорируя зарубежного гостя – что приводило того в ещё б о льшую ярость.

– Вообще душевно здесь. Помнишь, с чего наша дружба началась?

– Конечно, помню. С драки.

– Как вчера всё это было…

– Ааа. Хорошо. Ну, рассказывай, как дела…

– Дела ровно, всё в проектах. Поступательно. Ты сам что?

– Тоже по-старому. Сейчас бы нашим кому позвонить.

– Они, поди, так же у себя там сейчас сидят где-нибудь с пивком… за круглую дату. Мы ж тогда все вместе познакомились.

– Мысленно с ними. Будем.

– …А прикинь, Гога, наша вечность будет вот такой. Всем всё видно, все со всеми, только без пива.

– Хорош проповедовать. Расскажи новости про работу, она у тебя интересная и новая всё время. Не то что моя.

– Хм-м-м. Ну, вот у нас, например, новый клиент появился, «Сила мечты». Мегаразвлекательный суперцентр километр в длину.

– Три в высоту.

– Ну типа. Строятся на территории, которая раньше, до революции, называлась «Сукино болото». Я узнал, команде рассказал. Ну и – смеялись-смеялись, а потом… я их так и назвал в презентации случайно. Сукиным болотом. Титр во весь слайд. А они даже не заметили. Прикинь. Просто смотрели на экран и одобрительно кивали.