Катерина Кюне - DELETED

– И чего он хочет? – нехотя спросил директор. Видно, ему не нравилась версия с сумасшедшим.

– А чего обычно хотят сумасшедшие? Внимания? Или вроде того, да? – он обвёл нас глазами, но, похоже, не увидел понимания на лицах и терпеливо продолжил:

– Например, я вырос в маленьком городе, – я сразу представила себе старинный городок где-нибудь на юге: узкие улицы, желтовато-песочные стены, нагромождение лестниц. – У нас был городской сумасшедший. Который бегает по улицам и выкрикивает, да? Такой. Смотришь на него – он оборванный, с гнилыми зубами. Где он живёт, почему ему позволяют вот так бродить по городу? И он запросто мог привязаться к кому угодно. И к нам, пацанам, лез особенно часто. И тогда главное – не смотреть. Он говорит, что-то такое странное – типа к вам обращается. Не замечаете. Да, просто идёте дальше. А иначе разыграется. И тогда уже он опасен.

Я стала думать о сумасшедшем. Мне почему-то представился человек в сером запятнанном рабочем комбинезоне, надетом поверх рубашки, застёгнутой не на те пуговицы. Он отправляет сообщение, удаляет аккаунт и каждый раз после этого впадает в какое-то нервическое веселье: смеётся, волчком крутится по комнате, бесцельно открывает и закрывает шкафы, залезает на стулья, словно собрался читать стихи, спрыгивает обратно, внезапно что-то громко выкрикивает…

Нечто подобное бывало и со мной. Особенно когда речь шла о взаимодействии с другими людьми. Я отправляла сообщение, скажем, с предложением встретиться и после этого впадала в такое странное возбуждённое состояние, что не могла усидеть на месте, начинала метаться по комнате… Чтобы хоть как-то успокоиться, мыла руки, переставляла предметы. В голове у меня перекрикивались голоса, то ругая, то успокаивая друг друга, иногда какая-нибудь их реплика бесконтрольно вырывалась наружу. Например, я неожиданно, с грубым напором произносила: «Стася, заткнись уже!» или «Неправда, я не хочу этого!» – и тут же испугавшись, что кто-то мог это услышать, я начинала громко петь первую подвернувшуюся песню, чтобы моя реплика слилась с песенным текстом, потонула в нём, и мои воображаемые слушатели ничего бы не заметили…

– Тогда зачем он удаляет за собой аккаунты? – спросила я. – Если он привлекает к себе внимание, то он должен ждать ответа и упиваться замешательством собеседника, разве нет?

– Предположим, ему не нужны ответы, – бородач метнул в меня короткий взгляд. – Если у него очень серьёзные проблемы с коммуникацией. Он не может полноценно общаться. Для него это может быть страшно, да? Противоестественно или вроде того. Может, ему просто не нужен диалог.

Мне почему-то показалось, что бородач говорит про себя. Не в том смысле, что он и есть этот сумасшедший. А в том, что он из личного опыта знает, что такое проблемы с общением.

Я отхлебнула кофе – он уже был едва тёплым, и взяла из корзинки крекер. Он вкусно захрустел и разломился на две большие части, – их я успела поймать, – и на целый каскад мелких крошек, которые тут же осыпались на мои ботинки и на паркет. И пока крупинки соли приятно таяли на языке, я обречённо осмотрела пол вокруг женщины – она съела уже три, а то и четыре крекера. Конечно же, пол у её ног был чистым.

– Интересно… – задумчиво произнёс директор. – Вы можете представить такого человека? Который делает что-то просто так, без цели, без выгоды… Я нет.

Мне несложно было представить и понять такого человека: достаточно просто сгустить саму себя. Может быть, отмотать немного назад, в худшие времена, и не сопротивляться своим желаниям, точнее нежеланиям: нежеланию выходить на улицу, разговаривать с людьми. Не пытаться подавить свой страх. Правда, умная сумасшедшая из меня всё равно бы не получилась…

Вслух я сказала другое:

– Почему без цели? Может послания – это его способ коммуникации, а коммуникация – и есть его цель. Он может находиться среди людей, может делиться своими записями – для него это уже общение. Ему не нужны ответы… Или он хотел бы, но для него это – уже слишком.

– Я понял… Нас взломал инопланетянин! – насмешливо воскликнул директор. Женщина улыбнулась, и её лицо исказили расползшиеся во все стороны глубокие сухие морщины.

Бородатый человек метнул короткий дикий взгляд, но почему-то ни в директора, а в меня.

А я просто сидела, разглядывая всех троих, и размышляла о том, можно ли считать «инопланетянина» ругательством.

Я давно заметила, что шкала оценки любого существа строится по степени его «человекости». Чем достовернее человек, чем ближе к «человеку идеальному» – тем выше оценка. «Настоящий человек», «Человек с большой буквы», «человечный», «вот это человечище!». Дальше следуют «неполные» люди: «он как будто не совсем человек», «ты вообще человек?», «в тебе есть хоть что-то человеческое?», «как можно быть таким бесчеловечным?». А дальше совсем уж неполноценные существа: животные, растения, роботы, монстры и чудовища. Инопланетяне. «Шут с ними, с роботами и монстрами, – думала я. Но как можно так пренебрежительно относиться к растениям? Они намного древнее нас, без них мы бы вообще не появились на планете и не выжили бы сегодня, несмотря на все наши «достижения»!

С инопланетянами ещё страннее. Мы же их всё время ищем. Но интересно, хотят ли люди найти настоящих инопланетян? И если хотят, то зачем? Чтобы ещё кого-нибудь попрезирать? Мы же всё, что не похоже на человека, считаем второсортным… А если инопланетяне как следует надают людям по зубам, то станут считаться монстрами, которых не любят, но боятся? Или богами – сверх-людьми, слишком-людьми, – которых боятся и любят одновременно?

…Сразу после нашего разговора у хозяев мансарды началось пятничное собрание. Регулярное планирование рабочих задач на следующую неделю. И я скучала в их переговорке, сначала размышляя об инопланетянах, а потом слушая про какие-то неведомые мне спринты, стори-пойнты и рефакторинги. От безделия я даже нарисовала этот самый рефакторинг, который, судя по частоте упоминаний, довольно навязчивый зверь.

Ничего, абсолютно ничего необычного я не почувствовала. Не уловила никакого таинственного присутствия. Как в общем-то и ожидала с самого начала. Мельком ещё раз заглянула в переданную директором папку: «…иногда хаос осыпается на клавиши и тогда неживое начинает говорить…» Действительно какая-то белиберда.

«И сумасшедшего тоже нет», – думала я по дороге домой. Есть странный чат-бот, который умеет сочинять и рассылать «эзотерические» сообщения. А дальше они стали друг друга пугать, накручивать и в результате начали кого-то чувствовать. Если сверлить тишину внимательным слухом, в ней действительно можно проделать дырки, из которых польются звуки.