Сергей Домаев - Ужас. Часть 1

Заходят на базар. Здесь, на прилавках, лежат горы сочных арбузов и дынь, ящики со сливами, яблоками, грушами, помидорами, грецким орехом и прочими вкусностями. Они останавливаются у магазина «Гастроном». Деда Паша поручает Андрюше ответственное задание – сторожить велосипед. Андрюшу переполняет счастье, и он усердно держится за седло и раму. И хотя сам велосипед прислонён к магазину, и его придерживает за руль мама Вера, Андрюша уверен, что именно благодаря его усилиям двухколёсный конь не падает. Деда Паша и папа Лёша возвращаются из магазина через несколько минут с полной сумкой. Дед спрашивает у внука, не пытался ли кто отобрать велосипед, пока его не было. Андрюша отрицательно мотает головой.

– Ну конечно. Такой охранник стоит, – смеётся дед.

Они продолжают путь. Андрюше нравится смотреть себе под ноги и разглядывать землю, мелкие камешки на ней и траву вдоль дороги. В воздухе стоит тягучий, как перед грозой, степной аромат лета.

– Деда Паша! – спрашивает Андрюша. – А почему у тебя прищепки на брюках?

Дед объясняет, что когда едешь на велосипеде, штанины брюк попадают в велосипедную цепь. Вот прищепки и нужны для того, чтобы этого не происходило. Для наглядности он садится на велосипед и проезжает на нём несколько метров. Андрюша, удовлетворённый ответом, улыбается.

Вот и дом. Здесь всё, как в сказке! Длинный большой двор, весь покрытый булыжником, спускается от высоких ворот к огороду. По правую сторону двора тянется ряд сараев, по левую стоит большой одноэтажный дом жёлтого цвета. Баба Таня тяжело переваливается, шлёпая босыми ногами по деревянному полу кухни. У неё больные колени. С большим трудом она доходит до крыльца, на ходу снимая с себя заляпанный готовкой фартук. Она радостно улыбается при виде сына, снохи и внука. Её смуглое, как у всех степных жителей, лицо изрыто бороздами морщин, коренных зубов почти нет, а седые волосы под платком забраны в шишку.

Андрюша бросается ей в объятия и прижимается щекой к халату, от которого даже без фартука пахнет варёными помидорами, капустой, мясом, перцем и ещё какой-то вкусной едой, которую хозяйка готовит к приезду гостей. Она не успевает толком налюбоваться внуком, как он уже бежит на веранду, к комоду, в самом верхнем выдвижном ящике которого его ждёт много-много вкусных ирисок. Он разворачивает одну и кладёт в рот. Потом берёт горсть этих вязких карамельного вкуса конфет обеими ладошками, прячет в карманы шорт и бежит во двор.

Сзади дома прилеплены ещё один сарай и курятник, состоящий из двух частей, закрытой, где куры и петух ночуют, и открытой, где они гуляют весь день. Эта вторая часть для Андрюши, словно вольер в зоопарке, где за широкими отверстиями сетки Рабица гордо вышагивает походкой надзирателя важный петух, и неуклюже топчутся без умолку кудахтающие куры. Подражая курам и петуху, Андрюша кудахчет и кукарекает. Петух грозно нахлобучивает гребешок, прыгает и хлопает крыльями, вызывая Андрюшу на бой. Испуганные куры прячутся в «спальную» часть курятника. Мальчика это очень веселит, и он ещё громче передразнивает петуха. Однако, видя, что соперник не приближается, петух понемногу успокаивается, и куры одна за другой возвращаются.

Андрюша любит, когда дед разрешает ему войти вместе с ним в вольер, чтобы насыпать птицам корм – смесь из зёрен, хлеба и воды, которую он, прежде чем отнести в курятник, долго размешивает и разминает в ведре специальной деревянной палкой. Эта смесь имеет приторный, но в то же время приятный запах. Курятник, сарай, велосипед, как и любой предмет во дворе, пахнут по-своему.

Рядом с вольером, посередине двора, колодец с механическим насосом, длинная ручка-рычаг которого поднята вверх так высоко, что Андрюша не может до неё допрыгнуть. Зато папа Лёша спокойно одной рукой качает насос, и из крана в ведро или кружку под большим напором льётся откуда-то из недр земли холодная и вкусная вода. За колодцем кончается двор, и начинается огород.

Ряд сараев по правую сторону двора замыкается навесом для дров и большим пеньком, на котором дед устраивает «казнь» для откормленных кур или, как он их называет, куре́й . Обычно после «куриной казни» баба Таня на кухне долго ощипывает перья у птицы, а потом держит её над огнём керогазовой горелки, чтобы опалить оставшуюся щетину.

Между пеньком и огородом стоит яблоня, на раскидистых ветках которой висят большие сочные яблоки светло-зелёного цвета с красными боками. Самые спелые и вкусные из них сплошным ковром лежат на земле.

Завершает картину двора стоящий в тени яблони большой стол, за которым вся семья сидит по вечерам и ест шашлык из домашних кур, а также арбузы и дыни, которые растут прямо тут, в огороде. Вдоль стола стоит широкая лавка со спинкой, и взрослые ещё приносят из дома стулья. К общей компании присоединяются вечно ворчливая тётя Света – родная сестра папы Лёши – и её дети, Кирилл и Оксана. Они живут на соседней улице, метрах в ста отсюда.

Андрюше нравится ходить по булыжнику во дворе. Пузатые гладкие камешки издают лёгкое постукивание при наступании на них, так как верхние под человеческим весом скользят по нижним и бьются боками друг о друга. Они различаются между собой по величине (самые большие – с ладошку) и цвету – от ослепительно-белого до тёмно-серого и бурого. Андрюша выбирает из них самые, по его мнению, красивые и набивает ими свою сумочку. Однако, когда приходит время уезжать, папа Лёша сердится, ссылаясь на то, что дома некуда будет эти камни складывать, и Андрюша со слезами на глазах высыпает их обратно во двор. Может быть, именно поэтому он, уже взрослый, везде, где был галечный пляж, садился, скрестив ноги «по-турецки», и, словно маленький мальчик, тщательно выбирал камешки, сушил их на солнце и прятал в пакет. А дома складывал свои трофеи в прозрачные декоративные чаши из цветного оргстекла.

В переходе между ветками метро красивая девушка со светло-русыми длинными волосами, забранными в хвост, завораживающе играла на беспроводной электроскрипке. Это был «Storm», самая известная композиция Ванессы Мэй. Из чёрной колонки размером с табуретку на весь длинный коридор разносились величественные звуки. Музыка струилась сквозь поры мембраны, содрогания которой были видны за металлической сеткой звуковой колонки. Рядом стоял её транспорт – чёрная сумка-тележка на колёсиках.

За гофрированной молочного цвета колыхающейся юбкой плиссе, доходившей до середины икр, просматривались выпуклые упругие бёдра. Ноги девушки, с гладкой до блеска депилированной кожей, были расставлены широко и обуты в белые кроссовки на босу ногу. Правая её нога стояла на носке и была согнута в колене. Скрипачка отталкивалась ей от пола, совершая импульсивные толчки всем телом. Андрей замедлил шаг.