Р. А. Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее

– Одифакс, – буркнул Жиртрест.

– Одифакс, значит. Ты, Жиртрест, тоже любишь пошутить?

– Он делает успехи на этом поприще, мистер Даблин, – ответила Мэри Мейбл. – А ведь всего неделю назад он был одним из близнецов. Второго звали Скелет. Маман ушла промочить горло и бросила детей без присмотра. А поблизости отирались бродячие собаки. Когда мама вернулась под градусом, знаете, что осталось от Скелета? Две шейных косточки и одна лодыжка. И все.

– Бедняга, – покачал головой Даблин. – Ну вот, Рэмпарт, за этим забором заканчивается моя земля и начинается ваша.

– А эта канава на моей земле? – показал рукой Рэмпарт.

– Эта канава и есть ваша земля.

– Прикажу ее засыпать. Она такая глубокая, хоть и узкая. Это опасно. А второй забор за ней очень неплох. Держу пари, нас ожидает за ним отличный кусок земли.

– Нет, Рэмпарт, земля за вторым забором принадлежит Холистеру Хайду. Ваша земля тем забором и заканчивается.

– Постойте, постойте, Даблин! Это какая-то чепуха. Мой участок – сто шестьдесят акров земли, значит одна его сторона должна быть полмили, не меньше. Ну и где мои полмили?

– Между двумя заборами.

– Но тут и восьми футов нет.

– Это видимость, Рэмпарт. Возьмите камень – вон их сколько – и бросьте на ту сторону.

– Бросать камни – мальчишеская забава! – взорвался Рэмпарт. – А мне нужна моя земля!

Детям, однако, забава пришлась по вкусу. Они набрали камней и давай швырять через расщелину. Камни вели себя очень странно. Летя в воздухе, уменьшались, а сделавшись размером с гальку, падали в расщелину, не достигнув противоположного края. Никто не сумел перебросить через нее ни одного камня. А уж швырять камни дети умели.

– Вы и ваш сосед поделили между собой свободную землю и втихую переставили свои заборы, – обвинил Рэмпарт Даблина.

– Ничуть не бывало, – добродушно улыбнулся Даблин. – Моя земля отмерена точно. Как и земля Хайда. Да и ваша тоже, если б вы могли ее измерить. Все это похоже на топологические трюки, ну, картинки с оптическим обманом. Отсюда дотуда – те самые полмили, но взгляд как-то где-то плутает. Это и есть ваша земля. Перелезайте через забор и осмотритесь.

Рэмпарт перелез через забор и приготовился прыгнуть в расщелину. Но передумал, увидев ее глубину. Вширь же она была не более пяти футов.

У забора лежало тяжелое бревно, заготовленное для углового столба. Рэмпарт с трудом поднял его за один конец. Подтащил к краю и перекинул через расщелину. Но бревно, не достав противоположного края, сорвалось вниз. Это было странно. Бревно длиной восемь футов должно было перекрыть пятифутовый проем. Но оно упало в расщелину и стало вращаться. Такое впечатление, что катится вперед, а на самом деле летит строго по вертикали вниз. Зацепившись за каменный выступ, бревно остановилось. Оно казалось так близко, что Рэмпарт мог бы, нагнувшись, коснуться его рукой. Выглядело оно теперь не больше спички.

– Что-то неладное с этим бревном. Или со всем миром? Или с моими глазами? Хотя голова вроде не кружится…

– Мы тут с соседом Хайдом придумали игру. Подходим каждый к своему забору. У меня с собой ружье на крупную дичь. Он стоит на своей стороне, вроде бы в каких-то восьми футах отсюда. Целюсь ему в лоб, а я меткий стрелок. Стреляю, даже слышу свист пули. И я бы его убил, если бы то, что видят глаза, соответствовало действительности. Но никакой опасности для Хайда нет. Пуля всегда попадает вон в то место, футах в тридцати ниже. Оно все в выщерблинах. Я вижу брызги осколков, а секунды через две слышу, как они погромыхивают о камни.

В небе кружил козодой – в народе его еще зовут ночным соколом. Прямо над расщелиной он взмыл, потом спикировал вниз и оказался ниже ее краев. Сперва козодой был хорошо виден на фоне противоположной стены. Но становился все меньше, неразличимее, словно до него ярдов триста-четыреста. Белые полоски на крыльях стали невидимы, да и сама птица почти исчезла. Она была глубоко у другой стороны расщелины, ширина которой – всего-то пять футов.

За вторым забором появился человек. Это был, по словам Даблина, Холистер Хайд. Он шел улыбаясь и приветственно махал рукой, что-то кричал, но слов было не разобрать.

– Мы с Хайдом научились читать по губам, – сказал Даблин. – Так что довольно легко можем переговариваться через эту канаву. Ребятки, хотите сыграть в «кто первый струсит»? Хайд бросит в кого-нибудь увесистый камень. Кто отпрыгнет или присядет – трус.

– Я, я хочу! – закричал Одифакс.

И Хайд, крупный мужчина с сильными руками, швырнул устрашающего вида зазубренный камень в голову пятилетнего мальчика. Он бы, конечно, размозжил ее, если бы то, что видят глаза, соответствовало действительности. Но камень на лету уменьшился до размера гальки и упал в расщелину. Это было непонятно и странно. По обе стороны предметы имели свойственные им размеры, но, как только оказывались в воздухе над расщелиной, уменьшались в разы.

– Мы все будем играть? – спросил Роберт Рэмпарт-младший.

– Играйте, если хотите. Но, оставаясь здесь, внизу не окажешься, – сказала Мэри Мейбл.

– Кто не рискует, тот не получает удовольствия, – сказала Сесилия. – Это из рекламы одной эротической комедии.

И все пятеро младших Рэмпартов бросились в расщелину. Посыпались туда, как горох. Казалось, они бегут по отвесной стене. Возможно ли это? Расщелина шириной не больше двух шагов. Она их уменьшила, поглотила живьем. Вот каждый из них уже размером с куклу. С желудь. Прошло три минуты, пять, а они всё бегут в расщелине шириной пять футов. Чем ниже уходят, тем меньше становятся.

Роберт Рэмпарт перепугался и закричал. Его жена Нина зарыдала. Потом вдруг перестала.

– Что это я разревелась? – укорила она себя. – По-моему, это весело! Помчусь-ка я вдогонку!

Она нырнула вслед за детьми, уменьшилась, как они, в размерах и побежала, покрыв сотню ярдов в расщелине шириной пять футов.

А Роберт Рэмпарт, не тратя времени зря, поднял бучу. Вызвал к расщелине шерифа и дорожную полицию. Канава похитила у него жену и пятерых детей, стенал он, и, возможно, убила их! А если кто-то вздумает смеяться над ним, произойдет еще одно убийство! Он воззвал к полковнику, возглавляющему местное управление Национальной гвардии, и возле расщелины организовали сторожевой пост. Прилетели даже два самолета. У Роберта Рэмпарта было одно качество: когда он начинал причитать во весь голос, людям ничего не оставалось, как спешить ему на помощь.

Он зазвал репортеров из города на «Т» и пригласил именитых ученых – доктора Великофа Вонка, Арпада Аркабараняна и Вилли Макджилли. Эта троица всегда была под рукой: вечно они первыми оказываются там, где происходит что-то интересное.

Именитые ученые накинулись на феномен со всех четырех сторон, исследовали как внутренние, так и внешние его свойства. Если у плоскости каждая сторона равна полумиле и они представляют собой прямые линии, в середине непременно должно что-то быть.