Никита Тимошенко - По Herz`У

– Но вот вы здесь, и скоро встретитесь с Богом. Не переживаете, что всю жизнь не готовились к этой встрече.

– Ну, судя по вашим словам, я и без подготовки пока успешно справляюсь с собеседованием, – отшутился Демиан. – А если серьёзно, в том-то и штука. Религиозный человек, встретив не того Бога, которого он себе представлял, будет обескуражен и растерян. А духовный человек не представлял себе Бога, не сотворял себе кумира, потому его ничем не удивить.

Серафима вновь внесла какие-то заметки в анкету. Ненадолго задумалась, определяясь с дальнейшим развитием беседы. Пронзительно взглянула Демиану в глаза, словно вбуравливаясь в самую его суть, проникая во всё недосказанное и потаённое. А затем произнесла:

– И последний вопрос. Пожалуй, самый главный. От ответа на него зависит не столько наше решение, сколько ваше, – говорила она так серьёзно, что Демиан невольно съёжился и заёрзал в кресле. – Вас связывает что-то с прошлой жизнью и миром людей?

– Фух… – Демиан демонстративно облегчённо выдохнул. – Я-то думал, будет традиционный для собеседований вопрос о вредных привычках или видении себя на будущей должности, отвечая на который, все традиционно бесстыдно врут. А тут…

– Ответ, – холодно осекла Серафима.

– Кто-то беспамятно, буквально слепо влюблён в этот мир. Кто-то ненавидит его. Однако и те и другие цепляются за жизнь и её проявления. Первые прикипают к тьме вещей и пытаются всё законсервировать, вторые натужно тщатся изменить этот мир. А я… Я хочу изменить этому миру с другим.

Серафима одобрительно кивнула, закрыла папку, будто вспорхнув, встала и легко, как невесомый бесплотный дух, выплыла из-за стола. Демиан учтиво, следуя заветам земного этикета, встал вслед за дамой. Хотя этикет здесь вполне закономерно мог быть неземным в прямом смысле слова. Да и Серафиму лишь условно можно было назвать дамой.

Демиан уверенно направился к двери, через которую вошёл сюда. Той самой, рядом с картиной земли.

– Нам сюда, – окликнула Серафима.

Увидев, что она ждёт у отворённой двери напротив, Демиан неловко и комично засуетился, меняя курс, как будто подвисший навигатор, прокладывающий новый маршрут.

– А! – протянул он. – Закрылись старые двери, открылись новые?

За новой дверью оказался длинный коридор, похожий на типичный гостиничный. В меру уютный, оформленный в тёплых красно-коричневых тонах и освещённый тускловатыми светильниками, пахнущий как-то казённо. Запаху этому трудно подобрать другое определение, но и спутать с другим ароматом его невозможно. Коридор с бессчётным множеством дверей по обеим сторонам уходил так далеко, что в какой-то момент превращался в чёрную точку.

– И где же пресловутый свет в конце тоннеля? – притворно-раздосадовано спросил Демиан.

– То есть, отсутствие тоннеля не смущает? – неожиданно поддержала шутку Серафима.

Они сделали всего несколько шагов. Демиан оглянулся, надеясь глубже прочувствовать момент прощания с прошлой жизнью. Но сентиментальный настрой вмиг смыла волна удивления, после которой, как цунами, накрыл ужас. Позади уже не было той самой «новой двери». Был лишь бесконечный коридор, так же, как и спереди, превращающийся в чёрную точку. Пространство вокруг существовало само по себе. Демиана сковал животный страх. Коридор показался ему живым, враждебным и коварным. Ему почудилось, будто он попал в чрево могильного червя, а симметрично расположенные двери номеров вообразились кольцами этого червя, который вот-вот переварит его, Демиана, а заодно и Серафиму. Всё, и внутри, и снаружи, помутнело и потускнело, словно кто-то убрал яркость на минимум, но одновременно стало кристально ясно – бежать некуда. Коридор оказался самым жутким лабиринтом: без переходов, поворотов в тупик и прочих хитростей. Простым и непреодолимым. Демиан понял, что можно бесконечно бежать хоть вперёд, хоть назад, выбиться из сил, но никуда не попасть. От этой мысли подкосились колени. Неглубокий испуганный вдох ледяным комочком провалился к солнечному сплетению, свернулся там холодным колючим ежом и начал больно покалывать. Демиану неудержимо захотелось схватить Серафиму за руку, прижаться к ней и ни за что не отпускать, пока она не выведет его из этого зловещего места. Дрожа, он потянулся к её ладони, и, когда уже почти вцепился в неё похолодевшими и взмокшими от страха пальцами, рука Серафимы дрогнула, увернулась и унеслась в сторону. Мгновение Демиан силился не разрыдаться. Он уже почти захлебнулся переполнившим его отчаянием, как вдруг услышал голос Серафимы. Он прозвучал как-то глухо, с трудом пробившись через яростную пульсацию крови в голове. Но даже она не смогла заглушить успокаивающие, нежные нотки в короткой фразе:

– Ну, вот и всё. Мы пришли, – рукой, к которой только что тянулся Демиан, она указывала на дверь под номером 101.

В одночасье страх отпустил. Коридор перестал извиваться голодным червём, с глаз спала слепящая тёмная пелена, сознание вновь прояснилось. Демиан помотал головой из стороны в сторону, стряхивая остатки видения, и с силой выдохнул, переводя дух.

– До встречи с Богом разместитесь в этом номере. Там к вашему удовольствию будет всё, что пожелаете. Вам останется только отчётливо представить это. Номер двухместный, поэтому не исключено, что к вам кто-нибудь подселится. Как только аудиенция будет согласована, я зайду за вами. Приятного безвременья!

Она отворила дверь и направилась обратно по коридору. Демиан заглянул в номер. За порогом не было вообще ничего, только вакуум, больше похожий на космическую пустоту. Демиан хотел окликнуть Серафиму, но её уже не было – непостижимо исчезла. К счастью для него, непостижимость эта уже переставала пугать. Очевидно, что здесь она обыденна и вполне естественна. Просто пока что не для него.

Демиан потоптался на месте, ожидая, что что-нибудь произойдёт само собой. Заглянул за дверь – ничего не изменилось. Тогда он понял, что должен по своему желанию представить и сотворить даже апартаменты номера. Закрыв глаза и не особо стараясь, он вообразил простенькую светлую комнатку. Немного подумав и решив, что потенциальный сожитель может не догадаться, он разместил в номере две большие удобные кровати.

– Остальное буду обустраивать по́ходя. Ведь и Москва не сразу строилась. А небесная гостиница подавно, – рассудил Демиан вслух.

Сердцебиение постепенно приходило в норму, вместе с ним угасала и пульсация пространства вокруг, так мерзко напоминающая голодные извивания червя. Но отдельные нейроны всё ещё продолжали ярко вспыхивать искорками неприятных воспоминаний. Поэтому Демиан решил первым делом смыть с себя остатки коридорного кошмара. Он наспех вообразил скромную душевую, большое мягкое полотенце и чистую одежду – всё то, чего сейчас хотелось больше всего. В душе, а вернее в его представлении душа, обнаружились проблемы с напором воды. Демиан никак не мог представить равномерно льющуюся воду одной, комфортной, температуры. Поэтому его то нещадно обдавало кипятком, то бодрило ледяной мощной струёй.