Песах Амнуэль - Странные приключения Ионы Шекета. Часть 2

Я бы так не смог.

Ну да ладно. Факт остается фактом: Ария Кутузова ворвалась ко мне в кабинет, едва его покинул бедняга Миркин, изобретатель конвертора вероятностей.

— Если вы откажете мне в выдаче патента, я продам «ноу хау», и миллиарды шекелей сможет заработать каждый дурак, — заявила она.

— Представьтесь, пожалуйста, — буркнул я, полагая, что меня потревожила разгневанная супруга одного из клиентов.

— Ария Кутузова, — сказала посетительница и положила передо мной старую потрепанную куклу.

— Из какой оперы? — осведомился я. — Прокофьева или Уолтерброу?

— Ария — это мое имя, — вежливо объяснила женщина, глядя на меня, как еврей на Эйхмана, — а Кутузова — фамилия, если это вам еще не понятно.

— Теперь понятно, — пробормотал я. — А у вас нет родственницы, которую звали бы Серенада Арлекина?

Как вы можете судить из моих реплик, я не принял посетительницу всерьез. Она, однако, быстро развеяла мои сомнения относительно серьезности ее намерений.

— Это, — сказала Ария, кивнув на лежавшую передо мной куклу, — аппарат, который я намерена запатентовать. Разумеется, после того, как я вам его продемонстрирую.

— У нас, извините, Институт безумных изобретений, — терпеливо напомнил я, — а не фабрика игрушек.

— Мое изобретение более чем безумно, — гордо заявила Ария. — Это стратификатор инкарнаций. Надеюсь, вам известно, что каждое живое существо проживает не одну жизнь, а множество?

— Разумеется, — кивнул я, бросив взгляд на стену, где висел под стеклом, поворачиваясь к зрителям всеми двенадцатью гранями, мой диплом об окончании Оккультного университета. Госпожа Кутузова проследила за моим взглядом, увидела свидетельство моей высокой компетентности и просветлела лицом.

— О, простите, Шекет! — воскликнула она. — Я-то думала, что вы такой же неуч, как все мужчины!

— Ну что вы, — смутился я. — Честно говоря, пять лет я занимался именно инкарнациями, точнее — астрологическим аспектом…

— А я — практическим! — с энтузиазмом воскликнула Ария Кутузова, и я понял, что сейчас она бросится мне на шею. Не думаю, что это могло быть неприятно, но я находился при исполнении и не мог позволить себе фамильярности. Поняв, что лучше придерживаться норм поведения в общественных местах, госпожа Кутузова продолжила свои объяснения:

— Вот вы, Шекет, наверняка прожили не меньше пяти жизней, я это вижу по шишкам на вашем темени. И все эти бывшие инкарнации прячутся в вашем подсознании, влияют на ваши решения и, возможно, даже мешают, хотя вы об этом не подозреваете. Так вот, мой стратификатор позволяет разделять сущности, скопившиеся внутри вас, выявлять их и, если можно так выразиться, выводить на чистую воду. Иными словами, вот здесь, — тут госпожа Ария показала на левый глаз куклы, — вы можете увидеть число ваших инкарнаций, — здесь, — тут она ткнула кукле в правый глаз, — вы увидите, кем были в прошлых жизнях, а нажав на эту кнопочку, — и госпожа Кутузова хлопнула куклу по носу, — вы вернете себе ту инкарнацию, какую пожелаете.

— Любопытно, — сказал я совершенно искренне. — И вы можете продемонстрировать аппарат в действии? Я, видите ли, знаю, кем был в прошлых жизнях, так что смогу проверить, правильно ли работает этот… э-э… прибор.

— Прошу! — воскликнула Ария Кутузова голосом великого полководца и бросила куклу мне на колени. — Итак, сначала левый глаз, потом правый, и наконец — нос!

Я так и сделал. То, что я увидел в зрачках куклы, меня нисколько не удивило. Я еще на втором курсе Оккультного университета, проведя соответствующее исследование, выяснил, что в первый раз явился в мир тираннозавром Rex, во второй раз был бабочкой в долине Нила в те дни, когда в Египте жило еврейское племя во главе с Моше, третьей моей инкарнацией стала наложница из гарема султана Абдуллы Красивого, четвертой — известная в прошлом веке болгарская пророчица Ванга, и наконец лишь в пятом своем воплощении я родился в нынешнем теле. Что ж, прибор госпожи Кутузовой показал правильные сведения, но разве я мог быть уверен в том, что она не списала данные из Большого Межгалактического Информатория? Женщины ведь способны на все, мне ли это не знать!

— Ну что? — нетерпеливо спросила Ария Кутузова. — Выбрали? Я бы на вашем месте попробовала инкарнацию Ванги. Вы сразу поймете, какая удача ждет лично вас, когда вы дадите положительное решение экспертизы по моему делу.

Уж не намек ли это на взятку? — подумал я и из чувства противоречия выбрал инкарнацию номер два. Надавил на нос игрушки и бросил на посетительницу вопросительный взгляд.

Ответить она не успела.

Стены комнаты неожиданно уплыли от меня в бесконечность и стали границами Вселенной, той самой твердью, в которую можно было вбивать гвозди физических теорий с золотыми шляпками звезд. Я парил в невесомости над огромной плоской поверхностью мира, крылья мои трепетали под ветром, и я чувствовал, что здесь нет никого, кто мог бы покушаться на мою безопасность: я не ощущал запаха птиц (откуда, черт побери, птицы на астероиде? — мелькнула чья-то чужая мысль и лопнула, как мыльный пузырь), не слышал воплей цикад, но и цветов, на лепестках которых я мог бы отдохнуть, не видел тоже. Уныло, но зато спокойно.

Я поднялся выше — коричневая поверхность ухнула вниз и пропала из поля зрения, но зато я увидел весь остальной мир: спереди, сзади, сверху, всюду. Я мгновенно потерял ориентацию, поскольку не привык смотреть затылком. Мне показалось, что желудок сейчас вывернется наизнанку, я не понимал только, откуда у меня мог взяться желудок, а мгновение спустя перестал понимать, что вообще означает это слово. Должно быть, из какой-то другой инкарнации, то прошлой, то ли будущей.

Черная тень надвинулась на меня сверху — ко мне устремилось огромное существо с пятью головами, покрытыми гладкими блестящими шлемами. Я дернулся, сложил крылья, попытался спикировать, но ничего не получилось, сильный порыв ветра бросил меня на мягкую поверхность — к сожалению, это был не цветок, а что-то несъедобное и зловещее, мир, в котором я легко мог запутаться, и мне пришлось собрать всю волю, чтобы принять единственно верное решение. Я рванулся от пятиглавого чудовища в серую пустоту между землей и небом, а потом в сторону, и вниз, и опять вверх, я лавировал и надеялся, что выживу.

Не знаю, как долго продолжался этот кошмар. Возможно, всю жизнь. Во всяком случае, не меньше вечности. Я устал, и мне стало все равно. Жизнь, смерть — какая, по сути, разница? Увидев перед собой холмистую громадину, я сложил крылья, бросился вперед и вцепился всеми лапками в мягкую поверхность. Я ощутил знакомый запах — это был запах женщины. Это было женское плечо, остров отдохновения, единственная бабочкина радость…