Игорь Самойлов - Игра Теней. Архивы Логри. Том II

– У Махди много эпитетов, отражающих его непостижимую суть, – произнес Али. – Имам аль-Ка’им (Восстающий), Худжжат (аргумент Аллаха), Махди аль-Мунтазар (Ожидаемый), Сахиб аз-Заман (Господин времени). Имам Времени.

– А вот это особенно любопытно, – вставил я реплику. – Господин времени…

– Есть и другие, – продолжил Али, – хотя верующих удерживают от произношения его настоящего имени. Что касается его эпитета Сахиб аз-Заман, то существует следующий хадис: «Человек, не познавший имама своего времени, умер смертью джахилийя – невежества». Это означает, что имам Махди – имам нашего, – это слово Али выделил, – времени и его полновластный господин. И те, кто желает праведной жизни, должны установить с ним связь, ведь другого времени, чтобы пройти путем праведных, у них не будет.

– Чтобы понять феномен Махди, его важность для мусульман и вообще для всего человечества, – вставил Хусейн, – нужно помнить, что он есть «полюс полюсов», кутб аль-актаб, он высший глава всех иерархий Земли. Он – ось мира, о которой пророк сказал, что люди получают от нее много пользы, даже если и не могут ее видеть.

Вот тут-то я начал потихоньку прозревать, зачем весь этот разговор. Его инициировала Тайна, но у нее были свои резоны, а вот для меня ключевое слово прозвучало – ось мира, axis mundi – и наполнило меня тревожными предчувствиями.

Я знал это определение в другом контексте, и то, что оно возникло здесь, в этой ситуации с нашими гостями, повернуло мое восприятие этого феномена в другое измерение. Как истинные люди Востока иранцы не говорили прямо о причине своего появления и возникшего откуда-то горячего желания познакомиться с моей скромной персоной, если они только не знали о моей иной роли. Но они задавали определенный контекст, который должен был сказать мне то, о чем они молчали.

– Ось мира, говорите… – тут я замер, сраженный мыслью, пришедшей мне после этих слов. Вернее, не совсем оформленной мыслью, но как будто бы все мои предчувствия вдруг обрели некую осязаемость.

– А что вас смущает? – откликнулся Хусейн, и персы переглянулись между собой.

– Нет, ничего, ничего, – попытался улыбнуться я. Вышло кривовато, но что тут поделать.

– Господа, уважаемые, позвольте вопрос, – вовремя вмешалась Тайна. – Какими судьбами вы в Тюмени?

– Мы навещали нашу небольшую общину здесь, – ответствовал Али. – Ну и решили повидать вас, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

– Я, признаться, думала, что в этой местности нет шиитов.

– Наши братья есть везде. И здесь – тоже. Не так много, как хотелось бы, конечно, но…

Мы с Тайной тоже переглянулись. Господа казались слишком весомыми, чтобы просто так посещать местную общину верующих. Они явно что-то недоговаривали. И хотя цель их визита нам была непонятна, прямо спрашивать мы пока не решались.

– Если вам нужна какая-либо помощь здесь, мы с удовольствием вам ее окажем, – вежливо и с милой улыбкой произнесла Тайна и перевела мне. Сказано это было с такой интонацией, что даже я, не зная языка, уловил тонкий намек на то, что пора и поговорить.

– Мы благодарны вам за предложение, но на самом деле мы завтра утром вылетаем в Москву, – учтиво ответил Хусейн.

– Мы очень благодарны вам за возможность поговорить, познакомиться, – добавил Али. – Для нас это важно.

По тому, как они это сказали, для меня стало ясно, что протокольная часть беседы закончилась. Мы с Тайной улыбнулись, она встала (я тоже). Персы поднялись вслед за нами. Али что-то спросил у Тайны; она принялась отвечать. Тем временем Хусейн, наклонившись доверительно ко мне, сказал на прекрасном английском:

– Мастер, братья просили меня передать вам пожелания мудрости и терпения во всех ваших делах.

После этой фразы он как ни в чем не бывало продолжил движение и уже в дверях, на выходе, с улыбкой кивнул мне. Так мы и расстались: не сказав ничего важного, не узнав о причине их внезапного появления.

Проводив персов, я изучающе посмотрел на Тайну. Ну хоть что-то она должна мне рассказать о том, что все это значит?

– Не смотрите так, босс. Я тут ни при чем.

– А кто «при чем»?

– Институт, я думаю.

– Ладно. Институт «при чем», ты ни при чем. Я понял.

– И сарказм ваш неуместен. Неужели вам не было любопытно?

– Любопытно – было. Но вот что хотел бы я знать, так это то, в чем реальный интерес этих людей к моей скромной персоне.

– Не такая уж вы и скромная персона, босс.

– Да? И в чем же моя нескромность?

– Вы – представитель Института.

– Ты – тоже, но они же не к тебе приехали?

– Коллуэй тщательно подбирает людей, можете мне поверить. И уж если вы работаете на «Проект», то это точно не просто так. Возможно, вы еще не совсем осознаете масштабность тех задач, в которые вас вовлекли, но скоро такое понимание придет, я уверена.

– Но почему иранцы? Да еще и фанатики какие-то.

– Привыкайте. Я убеждена: они будут не единственными желающими познакомиться.

– Не уверен, что я таким желанием озабочен.

– Это… часть работы, босс. Но не волнуйтесь: я буду рядом.

– Ну хоть что-то… – улыбнулся я примиряюще. – Так в чем же был реальный интерес этих людей? Зачем они искали встречи?

– Что вы знаете об Иране?

– Боюсь, немного. Одни клише. Никогда особенно не интересовался.

– Иран – одна из опор Евразии. Соответственно, важность его трудно переоценить. Во времена Российской империи он входил в зону ее непосредственного управления. Сейчас все сложнее, конечно. Тем не менее все значимые мифы создавались на территории Евразии. Они и владеют миром. Евразия – их центр и источник. Вы ведь не будете опровергать утверждение, что миром правят идеи?

– Не буду, и?

– В том числе – а может, и в первую очередь – идеи религиозные. Столкновение цивилизаций есть столкновение идей.

– Как ново, – хмыкнул я.

– Коллуэй считает, что за религией скрывается нечто более фундаментальное, то, что влияет на цивилизационный выбор. Миф. И его архетипы, которые трансформируются с течением времени в новые формы. В том числе религиозные. Но первичен миф. Для него столкновение идей – это развитие первомифа. За этим он пристально следит. Иногда мне кажется, это и есть то, что его по-настоящему волнует.

– А при чем здесь я?

– Босс, вы – в зоне столкновения. В самом что ни на есть его эпицентре.

– Темнишь что-то, – недоверчиво протянул я, – мы с Коллуэем вообще про другое говорили. Я же здесь про обычаи отчеты готовлю.

– Ну тогда вот, как говорится, сюрприз будет. Мы здесь на передовой нескольких программ Института. Так что, босс, не обессудьте, если придется поработать над чем-то кроме ваших любимых философских статей.

– Не уверен, что хочу этого, – буркнул я нехотя, хотя знал, что в ее словах есть свой смысл. Мне впарили мешок с котом, и, похоже, это будет не последний сюрприз.