Дмитрий Красько - Примат воли

– Теперь – о Великих, – сказал Доктор. – Они не боги, что бы о них ни думали и ни говорили в остальных мирах. Но они – величайшая раса из ныне существующих. Не только потому, что им подконтрольны огромные пространства во Вселенной, но и по сумме своих знаний, которые действительно неохватны.

В отличие от земных ученых, Великие, в силу причин, которые мы сейчас затрагивать не будем, никогда не отрицали существование нематериального мира и даже отдавали приоритет его изучению. Все то, что здесь называют парапсихологией, экстрасенсорикой и аномальными явлениями, для Великих – обычные науки, которые изучаются теми же методами, что и математика. Думаю, что на Земле в этом отношении дальше всех ушел, – Доктор ткнул пальцем в моем направлении, что было не вполне вежливо, зато очень наглядно, – уважаемый Амадеус. Но и ему, смею утверждать, очень далеко до тех вершин, где обосновались на данный момент Великие.

Им не дано создавать планеты, зато они могут порождать жизнь в необитаемых мирах, что, собственно, не так уж сложно. Даже земной науке через сотню лет такой фокус будет под силу. Но Великие, помимо этого, могут направлять развитие созданной жизни в сторону возникновения разумных форм, на что я уже намекал, а это гораздо сложнее. Куда проще при такой сумме знаний и возможностей стать богом для тех, кто займет потом на планете господствующее положение, как люди на Земле. Для этого много не надо – умереть и снова возродиться, превратить свинец в золото, а воду – в вино; совершить, в общем, какое-то чудо, чтобы обрести право называться сыном небес. Тем более что Великие, к примеру, для нас таковыми и являются.

То, что они проделывают с человечеством – я имею в виду ленту Мебиуса, – они проделывают почти в каждом мире, где существует разум. Это отнимает массу времени, энергии и ресурсов, но для них это – одно из любимейших занятий, дающее неоценимые данные науке. В частности, диктат путей развития целой разумной цивилизации позволяет изучать основы бытия, мироздания, вселенского разума и вселенского естества.

Но не все миры развиваются под их присмотром. Есть такие, которым они предоставили автономию. Но это исключительно те, где разум идет обычными, многажды изученными путями, то есть его наблюдение никакого научного интереса не представляет. Тамошние аборигены становятся союзниками Великих и получают статус Избранных. Впрочем, на Земле и на других планетах, где разум ищет свои, особые пути развития, тоже есть особи, которые становятся союзниками Великих и получают автономию разума.

Вот я, кажется, и добрался до сути. Если вы еще не сообразили, то говорю открытым текстом: вы, я, Страж и Копер входим в число Избранных. Впрочем, Копера из нашей компании можно смело исключить: он среди нас чужеродное тело, поскольку не является уроженцем Земли, а прибыл из системы звезды под названием Вега, где разум, как можно догадаться, развивался обычным путем. Веганцы, таким образом, всем народом входят в число Избранных. Но сразу оговорюсь: если Копер и отличается от нас по происхождению, то это ни в коей мере не делает его изгоем или парией. Он такой же полноправный член команды, как и остальные. Его роль, хоть и подошедшая к концу, ничуть не менее важна, чем моя или ваша. Так что прошу любить и жаловать.

Доктор опять решил сделать передышку. Большеголовый, вознамерившийся было возмутиться, когда между ним и нами была проведена черта, при последних словах докладчика успокоился и даже слегка надулся – дескать, вот он я. Начинайте любить и жаловать.

Делать этого, однако, никто не собирался. Не только потому, что внешность Копера для земной любви была мало приспособлена, но и потому, что все четверо были заняты куда более важным делом – соображали, в какое место можно воткнуть полученную от Доктора информацию о Великих. Во-первых, она была странной и непривычной. Заменить многочисленных всемогущих богов, которым мы привыкали поклоняться на протяжении трех с половиной тысяч лет, на Великих, которые, исходя из сказанного, действительно великие – но все же не боги, и их громадное могущество еще очень далеко отстоит от божественного всемогущества, – было сложно. А во-вторых, выходила какая-то ерунда: неизвестно кто контролировал сознание всего человечества с момента возникновения означенного человечества. Но это еще полбеды – сознание толпы всегда легче контролировать, чем сознание индивидуума. Однако Великие, судя по всему, держат под контролем сознание каждого человека, оказывают влияние на его мысли и поступки, иначе повлиять на ход развития целой цивилизации просто невозможно. Не слишком ли?

– Да, забыл сказать, – Доктор устало провел ладонью по лицу. Долгая речь, видимо, утомила его не меньше, чем лихорадочная деятельность у операционного стола. Сказывалось отсутствие опыта. – Великие практически бессмертны. Но – закон компенсации – они давно утратили способность к размножению.

Зачем он сообщил об этом – бог весть. Мне, во всяком случае, подобная информация показалась лишней. А вот Лонгви встрепенулся:

– Практически бессмертны? Что это значит? Выходит, их все-таки можно убить?

В его голосе звучал неподдельный интерес. Интерес игрока, которому предложили сыграть в невероятно сложную игру, и который внимательно выслушивает правила предстоящей партии. Думаю, он с охотой взялся бы сыграть с Великими в русскую рулетку, буде ему предоставится такая возможность.

– Я неправильно выразился, – вздохнул Доктор. – Великие могут существовать вечно. Убить их можно, но это бессмысленно. Вас тоже много раз убивали, а толку?

– Ну, а если уничтожить? – Лонгви не унимался.

– Зачем? Тебе не нравится установленный ими порядок?

– Нет, – Лонгви решил быть откровенным до предела. – Не нравится. Как подумаю, что кто-то контролирует меня, мои мысли, действия, поступки – тошно становится. Разве это правильно? Разве это может нравится?

Лонгви говорил с такой горячностью, что Доктор поневоле вступил с ним в спор, хотя незадолго до этого сам просил воздержаться от дискуссий.

– Ты не понял! Ты не под контролем у них, потому что ты Избранный. Они оставили тебе полную свободу действий и мыслей, так что тебе не на что обижаться.

– Как бы не так, – возразил Лонгви. – Великие – ребята ушлые, это следует из твоего рассказа. Что им стоит объявить Избранных свободными ото всякого контроля, а самим втихушку влиять на них? Вот куда более ценный научный эксперимент, чем явный тотальный контроль.

– Они не пойдут на это! – Доктор выглядел оскорбленным до глубины души.

– Не смеши меня, – Лонгви презрительно скривил губы. – Любое разумное существо имеет заднюю мысль, независимо от того, какой поступок собирается совершить.