Степан Кирнос - Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места

После чего он подковылял к двери и, повернувшись к Эрнесту, продолжил говорить:

– Ты знаешь, мы с тобой, вырождающийся вид, которому приходит на смену «новый человек свободных ценностей и морали». Так что, мальчик мой, не подведи меня.

И после этих таинственных слов покидает старый кабинет, оставив парня один на один с собственными мыслями и посеянным смущениями.

Всё, что смог понять Эрнест, это то, что необходимо исполнять волю Корпорации, которая будет исходить от куратора, а так же стремиться к сотрудничеству с другими Компаниями. И больше ничего. Всё остальное для него так и осталось покрытым вуалью неясности и некой странности, которая плотной пеленой легла на его рассудок.

Но отбросив все смущения, мужчина взял чемодан и подался прочь из кабинета, оставив его закрытым, и пошёл сдавать ключи, вместе с правами на него. Его миссия здесь окончена, но новая лишь начинается, но она, её представление, уже было омрачено столь сумрачным предупреждением, полным неясности.

Юг Швейцарской Федеральной Конфедерации.

Командор быстро увернулся от вереницы трассирующих пуль, которые ударились в ближайшее дерево, отчего оно плюнуло подледеневшей древесиной. Эстебан упал на снег и продолжил отстреливаться из обычного пистолета, посылая зал за залпом в снежную даль.

Весь серебряный лес разрывают звуки яростной интенсивной стрельбы, которая накрыла практически всю лесную чащу. Трассирующие пули свистели как бешенные, разрывая пространство на части, временами игриво плясав по снегу.

Эстебан лежал в снегу и вёл отчаянный бой с теми, кто пришёл сюда только за одной целью – убивать. Он пытался отстреливаться, но делать это из обычного пистолета было весьма проблематично. Ему поддержку оказывал Антоний, который вёл пальбу очередями из старого автомата по быстро передвигающимся противникам. Ротмайр же предпочёл вести размеренный огонь из древней винтовки, предназначенной для охоты, стараясь целиться как можно лучше.

Всё завертелось очень молниеносно. Командор возвращался из пограничного городка, медленно идя по зимнему лесу. Он уже видел и дом, и Габриеля, как был облит волной из залпового огня. Благо броня Полк-ордена выдержала, и всякая пуля завязла в пластинах металла. Юноша в эту же секунду скрылся в глубине дома, а Эстебан стал вести неравный бой с неведомым противником. И только потом, вооружённые, к нему присоединились Антоний и Ротмайр, сделав положение товарища на толику лучше, вступив в неравный бой.

Командор видел в прицеле цель и выпустил за несколько секунд в неё весь магазин. Пули с лязгом отскакивали от странной цели, облачённой в чёрные одеяния, которые мерцали на снегу, временами выпадая из вида совсем.

Эстебан, Антоний, да и Ротмайр знают, с кем ведут бой. Два противника, отвечая трассирующими очередями, словно грациозные гимнасты перемещались по снегу, когда само продвижение в нём было затруднительно, из-за постоянно вязнущих в снежной массе конечностей.

Парень снова начал обстрел стремительно приближающейся к нему цели. Три пули устремились в полёт. Только две долетели и отлетели от невиданной брони, а затем цель просто замерцала и исчезла, а в её месте движения, словно тень, продолжало путь некое искажение пространство, которое на фоне слепящего снега становилось практически невидимым.

Дело становилось плохо. Командор, откинув пистолет, стал со всех ног бежать к дому, расстояние до которого было примерно метров сто пятьдесят. Но таинственная цель была намного быстрее, словно её подгоняла невиданная сила, и справлялась с расстояниями намного лучше, всё ближе становясь к Эстебану.

Антоний и Ротмайр, потеряв вторую цель из виду, обратили свои орудия к тому, кто устремился к Командору. Но не одна цель не поражала врага, ибо пули лишь отскакивали от брони, или пролетали мимо, рассекая лесное пространство. Ничего не могло поразить эту цель, а любой выстрел оставлял лишь царапину.

Невиданная тень становилась всё ближе к Командору. В её руках, как только автомат был отброшен, появились короткие клинки, явно бывшие длинными и простыми кинжалами, выполненные из крепкого металла. И единственное, что оставалось Эстебану, это приготовиться к тяжёлому бою за собственную жизнь.

Командор потянулся к короткому мечу, висевшему за пазухой, и больше напоминавший широкий гладий. Звук вынимаемого клинка прозвучал подобно знаку того, что к битве всё готово.

Странный противник был одет, а прилегающие кожаные одежды, прикрытые небольшой броней, но из-за нестандартного рельефа тела становилась понятна истинная причина такой ловкости врага…

Первый удар Эстебану пришёлся в грудь. Вынырнувшая из невидимости тень стремительно атаковала и выполнила пинок такой силы, что мужчина попятился назад, но не упал. Командор контратаковал, но его движение было блокировано кинжалом, и второй клинок стремительным движением был направлен прямо в грудь. Лезвие погрузилось неглубоко, пластины металла удержали натиск и мужчина перешёл в яростное контрнаступление.

Командор освободил от блока свою правую руку и направил неистовой силы удар в конечность противника. Удар пришёлся прямо в место связки кисти и руки противника, отчего последовал металлический звон. Кожаная перчатка и связи с рукавом порвались, сию же секунду потекла кровь, перемешанная со странным маслом.

Противник странно рыкнул и отступил на несколько шагов назад, продолжая удерживать кинжал в подёргивающейся руке.

– Так значит, всё-таки уязвим. – С лёгкой улыбкой сказал Командор, но в ответ ему лишь пришла холодная тишина, сменившаяся новым натиском.

Эстебан заглянул в глаза своему врагу. Лицо противника было скрыто под боевой маской, которыми обычно пользовались солдаты Полк-ордена, но глазницы отражали подобие сокрытого безумия и сияющего танцующего во тьме пламени.

Странный и ловкий человек вновь стремительно атаковал. Его кинжалы блестели на снегу и солнце. Каждый удар упирался в пластины металла, но не находил плоти. Однако броня Командор трещала всё чаще и чаще и готова была сдаться под сумасшедшим натиском, предательски проломившись под очередной атакой.

В свою очередь и Эстебану, несмотря на всю ловкость неприятеля и его ловкость, удавалось достать клинком брони врага, но каждое попадание отмечалось лишь металлическим лязгом и снопом искр.

Этот бой не мог продолжаться больше, ибо враг был прекрасно обучен и даже во многом превосходил Эстебана в бою. Их клинки сверкали в свете серебряного солнца и бриллиантового снега, но тут бой приготовился к своему стремительному завершению.