Дарья Еремина - Живой проект. Том 2

И должен быть рад.

Александр тряхнул головой, прогоняя очередную таблицу, и заскочил в магазин погреться. У касс пробивали покупки редкие посетители. Они никуда не спешили. В их безразличных глазах пылилась свобода и неприкаянность. Они еще ничего не знали, а когда узнают, им будет все равно.

Возможно, кто-то даст комментарий на общем канале, что живые проекты купили себе свободу. Заработали и купили. Сходили в магазин, выбрали товар, оплатили на кассе… и стали людьми. И никому не придет в голову поинтересоваться, сколько это стоило одному ученому, одной австралийско-американской компании и одному живому проекту. Никто не спросит: сколько стоит время? Сколько стоил сэкономленный год или пять – свободы? Сколько стоил год работы? Сколько стоили шесть лет ожидания и надежды? Сколько стоили шестьдесят пять лет вызревания понимания? Сколько стоила жизнь создателя живых проектов? Сколько стоит жизнь его сына?

Никто не спросит: «Сколько стоил этот закон?» Сколько стоили тормоза, на которых он должен был быть спущен? Сколько стоит общественное мнение? А в скольких странах оно вообще чего-то стоит? Сколько стоит их выгода? А сколько стоит мораль? Сколько стоит их правда? А сколько истина? Сколько стоит жизнь, которой ты можешь распоряжаться?

Мимо него шли покупатели с полупустыми пакетами. Вероятно, они заскочили в магазин для того же – согреться. Александр встретился взглядом с одной женщиной, с другой… с молодым парнем, со старушкой и снова робкий, быстрый и скользкий девичий взгляд. Сколько стоит твоя жизнь? Где бы ты была, если бы она обошлась тебе в ту же не просто кругленькую, а уже в квадрате кругленькую сумму, что и мне?

– Простите… – прошептала девушка, проходя к двери.

Саша невесело засмеялся. В чем же разница, если и он тоже здесь? И в чем разница, если у него все так же просят прощения за один лишь вопрошающий взгляд? Он вышел из магазина и быстро пошел дальше. Слева в перманентной пробке по обледенелому асфальту шоссе крались машины. Дорожные службы были не готовы к тому, что в столицу России и в этом году неожиданно, вдруг, вопреки вековым традициям – снова придут холода.

Натянув шапку плотнее, Саша обратил внимание на рекламный щит. Мировое турне Фио Калоре – нет рабству!

Мужчина поморщился и отвернулся. Оно – звезда? Оно прельщает взгляды? Оно – мечта миллионов? Да среди кого он мечтал оказаться? Кем он хотел себя считать, если они хотят… это? Единственная звезда, свет от которой, возможно, когда-нибудь и дойдет до них, сейчас сидит за решеткой. Они никогда не узнают, как вспыхивает сверхновая, потому что в этот момент будут играть за живых проектов… или же с ними.

– Куда прешь?

– Извините…

Саша потер плечо и, сделав еще пару шагов по инерции, замер. Куда он идет? Он уже несколько месяцев не гулял. С тем лицом, без документов, да и потом…

Почувствовав вибрацию, Саша полез в карман за иночами. Абонент был незнаком.

– Ты доволен? – спросил мужской голос.

– Кто это?

– Саша, кто это может быть? Через полтора месяца на меня упадет бетонная плита. Хочешь при этом присутствовать?

– Михаил? Тебя выпустили?

– Да, сутки в назидание – вполне достаточно для начала. Так ты хочешь лично присутствовать, когда они официально обрушат этот закон на мою компанию? Ты хочешь на это посмотреть? Я уверен, ты получишь удовольствие. Вы ведь… ты, Высоцкий и дублеры заплатили стоимость ВВП Гондураса за это представление. Я оставлю тебе место в первом ряду.

Никогда так сильно у живого проекта не сжимало горло. Нужно было что-то сказать, но ничего не приходило на ум.

– Я пришлю тебе приглашение. И не думай отказываться. Надеюсь, ты не забыл, что этот закон – не для тебя. Ты все еще собственность LPI.

Когда Михаил отключился, Александр сдернул очки и уронил руку. Последние слова президента напомнили ему, зачем и для кого он сделал все, что сделал. Окружающие люди перестали иметь значение. К Александру вернулась прежняя уверенность и спокойствие. Запахнув плотнее ворот и спрятав руки в карманах, он направился домой.

Президент Live Project Inc. замер у выхода из отделения полиции. Он знал, что за дверью камеры и живые репортеры. И срываться на них глупо, потому что его неприятности – их хлеб.

В распахнувшуюся дверь завели стайку девушек. Михаил узнал двух из них.

– Опять вы? И опять с утра? – удивился Михаил.

– Привет, красавчик! Предложение в силе, – засмеялась девушка и что-то тайком сунула ему в руку, Вася не успел протиснуться между ними.

– За что вас так не любят, крошки?

– Не делимся…

Михаил засмеялся и посмотрел в ладонь, на которой лежал прозрачный прямоугольник с двумя именами: Марина и Вероника. В контакты добавился телефон девушек, которые не любили делиться. Через мгновение появился входящих сигнал.

– Привет мам… да, уже выпустили, спасибо что послушалась и не пришла. Да, я уже знаю и хотел бы знать, кто сообщает подобные новости тебе и оторвать ему голову… Конечно, заеду. Нет. Точно! Никто меня не бил, успокойся.

Михаил вышел на улицу. Непосредственно к входу никого не подпускали, но за огороженной территорией ломилась толпа, а удаленные зрители наблюдают за его освобождением в прямом эфире. Машине Михаила позволили заехать на территорию участка, и уже за это можно было поблагодарить.

– Нет, вечером, – он шел к машине. – Не надо приезжать. Я вымоюсь, съезжу в офис и приеду к тебе. Нет, тебе показалось… Да не хромаю я, успокойся! Отсидел наверно… сутки сидел…Мамуль, все хорошо, – Михаил сел в машину. – До вечера.

Через полтора часа Михаил вошел в свою приемную.

– Добрый день, Михаил Юрьевич, – Лена поднялась, потому что список задач требовал явно больше времени для зачитывания, чем секунды, необходимые для пересечения приемной.

Зачитав список, она приготовилась делать пометки. Михаил со вздохом отдал первое распоряжение:

– Пусть эта мразь теперь сама сюда тащит свой зад.

– Которая?

– Иванов. И предупреди Юлию Владимировну. Вообще позови ее через час… и Федора. Что хотел Семен?

– Не сказал.

– Значит неважно. До трех меня не беспокоить.

– Михаил Юрьевич, мне многие пока не доверяют так, как Люде… – не согласилась секретарь.

– Значит, пусть учатся доверять, если хотят, чтобы их вопросы решались, – терпеливо ответил Михаил. – Теперь ты здесь привратник и надеюсь, сама понимаешь, что, прежде всего, решаются заданные вопросы. Вероятно, у Кудасова были иные приоритеты.

– Понятно. Со всеми из названных соединять после трех?

– Да.

– Кофе?

– Да.

Михаил отклонился от бросившихся на него уведомлений и экстренных сообщений. Из всех углов рабочего пространства уже повыскакивали панические тизеры. Раскрыв единственное заинтересовавшее сообщение от Марка, президент ознакомился с содержанием и поднялся. Он был не готов к этому. Все было знакомо и предсказуемо, но в этот конкретный миг Михаил оказался не готов с головой погрузиться в кипящее масло с целью пересчитать пузырьки воздуха внутри.