Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата

– За что?

– За кого, браток. За тех, что не дожили, пусть земля им пухом будет, – вздохнул Владимир и строго поправил Эркина: – Когда в память пьют, то не чокаются.

Они выпили, и Женя тут же налила им чаю из фляги. Чай был ещё тёплым, и Владимир улыбнулся.

– На вокзале покупали?

– Ну да, в буфете.

– А я не успел. Не на тот перрон забрёл, так пока дошкандыбал, уже посадку объявили.

Эркин кивнул. Тёплый чай приятно освежил горящий от водки и лука рот. Владимир посмотрел на прильнувшую к Жене Алису и улыбнулся.

– Уморилась, синеглазка.

– Весь день в дороге, – ответила Женя, обнимая Алису.

Эркин допил чай и встал.

– Пойду, постель возьму, – и Владимиру: – Принести тебе?

– Спасибо, браток, – Владимир полез в нагрудный карман гимнастёрки. – Сейчас деньги дам. Рубль там?

– Потом, – отмахнулся Эркин, выходя из их отсека.

На выходе очередной толчок поезда шатнул его, так что пришлось ухватиться за стояк. Но пьяным он себя не чувствовал.

Эркин шёл сквозь галдящий, пьющий и поющий вагон, как через праздничный Цветной квартал. Пустые боковые полки и набитые под завязку отсеки, а кое-кто уже спал, завернувшись с головой в шинель или одеяло.

В крохотном, забитом полосатыми толстыми рулонами купе проводника Эркин получил три туго скатанных тюфяка.

– Дотащишь? – усмехнулся проводник.

– Перевязать есть чем? – ответил вопросом Эркин, вытаскивая деньги.

– Оплата по приезде, – проводник протянул ему верёвку.

Поставив три рулона в ряд, Эркин охватил их одной петлёй, закрепил узел, присел на корточки, прижимаясь спиной к ближнему рулону.

– Поддержи чуток.

И встал, поднимая на спине все три тюфяка.

– Ловко, – одобрил проводник, слегка подтолкнув нижний рулон, чтобы тот не выскочил из петли. – Верёвку потом занеси.

– Ага, – ответил из-под ноши Эркин, пускаясь в обратный путь.

Его опять пару раз шатнуло, прикладывая к стоякам, а один раз потянуло, повело прямо на гуляющую компанию. С хохотом и шутками в десяток рук его удержали, поставили на ноги и дружеским толчком направили на путь истинный.

Эркин ввалился в их отсек и был встречен радостным голосом Алисы:

– Эрик пришёл!

– Заждалась, – хмыкнул Владимир.

Эркин свалил свою ношу, распустил узел и сдёрнул петлю. Кинул рулон на свою полку и положил по рулону на нижние.

– Ну, спасибо, браток, – улыбнулся Владимир. – Да, а деньги?

– Сам проводнику отдашь, – Эркин перевёл дыхание и взял свою кружку, куда Женя уже налила ему чаю. – Сказал, оплата по приезде.

Женя стала стелить себе и Алисе, и Эркин сел рядом с Владимиром, а Алиса сразу забралась к нему на колени. Алису очень заинтересовали награды на груди Владимира, и она разглядывала их, строго насупив брови. Владимир заметил это и улыбнулся.

– Что, синеглазая, нравятся?

– Ага-а, – немного врастяжку ответила Алиса и решила уточнить: – Кругленькие – это медали, а звёздочки – ордена, да?

– Правильно.

– Это за храбрость, да?

– Тоже правильно.

– Звёздочка красная с солдатиком, звёздочка жёлтая с башней и две звёздочки белые тоже с башнями, – шёпотом приговаривала Алиса.

Женя быстро развернула и расстелила тюфяк, разложила одеяло и подушку и потянулась к лежащему наверху мешку. Эркин ссадил Алису и встал помочь ей. Женя достала из мешка полотенце и мыло.

– Алиса, пошли в уборную.

– Она в том конце, – показал направление Эркин, узнавший это во время своего путешествия за постелями.

Когда Женя с Алисой вышли из отсека, а Эркин опять сел рядом с Владимиром и взял свою кружку, тот задумчиво кивнул.

– Повезло тебе.

– Я везучий, – кивнул Эркин. – Знаешь, сколько таких как я в Овраги легло. Не дожили…

Он поставил на столик кружку, подобрал с пола верёвку и привычным движением, как когда-то лассо, смотал её на локоть и перевязал.

– Да, – Владимир, кивая, несколько раз подряд качнул головой. – Это так, конечно. Не дожило много.

Где-то рядом пели протяжно и грустно. Мужские голоса тщательно выговаривали слова, не слишком следя за мелодией. И весь вагон словно притих, слушая. Андрей пел так же – вспомнил Эркин. Для него слова были важнее. Эркин тряхнул головой.

– Вспомнил кого?

Владимир спрашивал так, что Эркин ответил.

– Брата. Брата у меня в Хэллоуин убили. Избили, облили бензином и подожгли. Понимаешь, он ещё жив был. Кричал. А они смотрели и смеялись. Понимаешь? И… и Алиса видела это. Её он спас, а сам… он на себя их отманил, отвёл…

Широкая ладонь Владимира легла на его колено.

– Никого… нету у тебя больше?

– Только они. Женя и Алиса.

Владимир кивнул.

– А у меня никого. Все погибли. Вот нашёл родню, дальнюю, дальше уж некуда. Списался и еду. Всё ж не один буду.

– Одному тяжело, – согласился Эркин.

В отсек вошла Женя, ведя за руку умытую Алису.

– Давай ложиться, маленькая.

Владимир подобрал свои костыли и встал.

– Пошли, покурим, – предложил он Эркину.

И снова путь по гудящему, хохочущему и плачущему вагону. Эркин шёл сзади, чтобы при необходимости помочь Владимиру. Но тот, видимо, уже привык к костылям и шёл уверенно.

В тамбуре было заметно холоднее. Владимир прислонился к стене и достал кисет. Эркин вытащил сигареты, предложил жестом. Владимир покачал головой.

– Привык к самокруткам.

Они закурили.

– Племя твоё… тоже?..

– Не знаю, – просто ответил Эркин. – Я не знаю своего племени, – и повторил: – У меня никого больше нет.

– И не нужен? – улыбнулся Владимир.

Эркин пожал плечами и, помедлив, кивнул.

– Да, наверное, так и есть. Одному очень тяжело, я знаю…

Они молча курили. Эркин щелчком выкинул в щель под дверью окурок, передёрнул плечами. Владимир курил, зажимая самокрутку в кулаке, так что даже огонька не видно. Из-под двери толчками бил холодный воздух, грохотали колёса, дрожал под ногами железный пол. Владимир погасил крохотный окурок и выбросил его.

– Ладно, пошли спать.

– Пошли, – не стал спорить Эркин.

Он открыл дверь, пропустил Владимира и вошёл сам. То ли шум стал глуше, то ли он уже притерпелся к нему. У уборной стояла очередь, небольшая, в три человека. Владимиру сразу предложили пройти первым.

– Спасибо, братки, – улыбнулся Владимир.

Разговор сразу стал общим и о войне. Эркин слушал молча. Здесь ему сказать было нечего. А они вспоминали, перебирали названия городов и номера частей… Из уборной вышел молодой, не старше Андрея, парень, застёгивая на ходу воротник гимнастёрки, но не ушёл, сразу ввязавшись в разговор. Народу всё прибывало. И когда очередь дошла до Эркина, было уже не протолкнуться.

Оказавшись в маленькой и достаточно чистой уборной, Эркин повернул на двери ручку и огляделся. Раковина, унитаз, даже зеркало есть. Ну, ладно, не будем задерживать остальных. Но он не сразу понял, что воду спускают ножной педалью, а кран надо подбивать ладонью. Наконец, приведя себя в порядок, Эркин окончательно посмотрелся в зеркало – нет, глаза не пьяные – и открыл дверь.