Сандра Красникова - Вакуумная тишина

– С его смертью наша жизнь превратится в ад, Георгий Георгиевич, – все еще сотрясаясь, говорит врач.

– Нам не привыкать.

Спокойствие незнакомца заставляет Ясона Григорьевича чуть прищурить глаза, чтобы четче увидеть мужское лицо и удостовериться в том, что человек перед ним не мираж или плод воображения умирающего безумца. В еще туманной голове даже мелькает мысль, не видение ли это, посланное Сатаной за все многочисленные прижизненные грехи.

– Вы даже не представляете, что говорите! – старается возразить Ясон Григорьевич, но губы и язык плохо слушаются его. – Теперь нет спасения!

– Люди умирают повсеместно, нам этого не изменить. Илья Олегович – всего-навсего очередная жертва ГСК.

– «Очередная жертва»? Вы хоть что-нибудь знаете об этом вирусе?

– Столько же, сколько и Илья Олегович, и вы, и весь мир. Это совершенно не изученная болезнь, не проявляющая никаких симптомов. В один момент человек просто засыпает и легко, безболезненно умирает.

– А откуда вы знаете, что человек умирает без боли? – неожиданно вскипает Ясон Григорьевич и подскакивает на ноги. – Разве вы подвергались атакам этого вируса, чтобы судить о подобном? Думаете, умереть равносильно тому, чтобы наткнуться зубами на палочку, поедая леденец?

– Я стараюсь не думать об этом… простите, как вас зовут?

– Ясон Григорьевич.

– Так вот, Ясон Григорьевич, я считаю, что все равно смогу узнать обо всем только тогда, когда придет время попробовать. Но смерть, не заставляющая корчиться от боли и стонать, как мне кажется, вполне неплохой вариант. По крайней мере, лицо моей жены не выражало ничего, кроме полного спокойствия, не всегда показывающегося на лице и во время самых сладких сновидений.

– Вы видите только внешность. Препарат сделан так, чтобы человек не имел сил выразить свою боль как вербальным, так и невербальным способом. Медленно заполняя клетки мозга, он сначала прерывает нервные импульсы к лицевым мышцам, лишая возможности мимики, а потом начинает разъедать все нервные связи, пока не дойдет до структур ствола, у основания головного мозга, и человек не погружается в глубокий сон, в котором нет ни дыхания, ни пищеварения, ни жизни. Только тогда из "клеща" выходит "спасительная" жидкость, поедающая клетки крови. Никто не выжил, чтобы сказать больно ли во сне оставлять жизнь.

– Вы знаете что-то про вирус ГСК?

– Это не вирус. Это государственный проект, сотрудником которого я являюсь… являлся до сегодняшнего дня.

– Проект? – непонимающе переспрашивает Георгий Георгиевич.

– «Государственный спасительный клещ» – вот полная расшифровка аббревиатуры так называемого «вируса». Хотя на деле это душегубка, а не машина службы спасения.

– О чем вы говорите?

– Нет никакого вируса. Люди умирают не потому, что им не повезло заболеть, а потому, что их мысли противны государству.

Георгий Георгиевич, недоверчиво смотря на своего гостя, медленно подходит к входной двери и закрывает ту на задвижку, предварительно проверив, нет ли кого на улице. Его бледное лицо поворачивается с безжизненной скоростью и какое-то время недоверчиво, с беспокойным, почти безумным блеском изучает лицо гостя.

– Прошу, расскажите мне все, что знаете! От этого вируса погибли все, кто был мне дорог.

– Я могу рассказать многое о самой организации ГСК, если вы хотите…

– Хочу!

–… но, боюсь, вы не поймете. Поэтому, если вы не против, я лучше начну с самого начала, с того момента, как этот проект только начинался.

Георгий Георгиевич понимающе кивает головой и, удобно устроившись на полу (так как больше все равно негде), начинает слушать плавный рассказ, не прерывая его до самого конца, и напоминая о своем присутствии только иногда проявляющейся дрожью.

– Тогда я еще был молодым и энергичным парнем, только закончившим медицинский университет. После клятвы Гиппократа я был полон идей о спасении мира и всего человечества, о создании вакцин от плохо изученных болезней, обо всем таком великом и возвышенном, что сейчас хочется плакать от воспоминаний. Конечно же, это было ребячество, ведь медицина призвана помогать, но не спасать – государству нужны люди, но, если те будут абсолютно здоровы, то проку от этого не больше, чем от дорогого украшения, выброшенного в Тихий океан. В то время я пошел в государственную лабораторию и многие часы проводил за изучением вирусов. Вы, наверное, помните то время, пятнадцать лет назад: невиданный подъем медицины, резкий скачок в сфере технологии, создание, как все тогда думали, химически безопасных веществ, применимых во многих нуждах. Но все было не так гладко: прогресс в одной сфере неизменно влечет за собой регресс в другой: все силы были брошены в индустрию естественных наук, а про развитие души никто даже и не думал, поэтому люди вырастали жестокими эгоистами, идущими в набирающие популярность медицинские, радиотехнические, химические кто изначально ради наживы, кто – ради статуса и престижа, и, в конечном счете, люди стали чужими друг другу.

Вы выглядите таким нетронутым той порочной жизнью, что переполняла всех, поэтому, наверное, вы и смотрите на меня с таким недоверием и непониманием. Но, поверьте, все люди, которых я когда-либо знал, были заняты собой, и в то время никто бы не заметил человека, стоящего на мосту и готового на последний вдох (хотя еще и не было экологических проблем, поэтому правильнее сказать – на последний шаг). И никто бы, как вы сегодня, не заставил его продолжать свою мелкую, микробную жизнь. Да-да, именно микробную, ведь среднестатистический человек ничем не отличается от самого обычного микроба: потребляет нужные для жизни вещества – еду, чистую воду, последние остатки кислорода – только и всего. Человек попусту микробничает.

Наверное, поэтому-то в тот момент и пришел к власти Ненашев Василий Аристархович – и поныне действующий президент. Из-за его абсолютной неспособности правильно управлять финансами, экономика тогда очень сильно пошатнулась: лаборатории перестали спонсировать, рынки пустовали, не было ни денег, ни еды, ни одежды. Практически все население почувствовало на себе удар, появились массовые недовольства, восстания, митинги…

Было видно, что Ненашев со своими обязанностями не справляется. После завершения его срока, был избран… как же его звали… не важно, ведь следующий кандидат проявил себя только хуже: повторяющиеся с завидной периодичностью грабежи, разбои, полное отсутствие дисциплины, рабочего и денежного порядка. Поэтому, как только его упекли в тюрьму, на следующих выборах во главе государства снова оказался Василий Аристархович. Тогда он и начал спонсировать придуманную им же программу, направленную на, как он тогда выражался, «истинное спасение населения, возможное только уменьшением непокорности низов верхам».