Анна Кожевникова - Шерше ля

Торонин отошел в сторону, оглядывая офис.

– Скажите, пожалуйста, по какому вы делу к Николаю Леонидовичу? – снова обратилась она к мужчине, стараясь не смотреть на него.

Тот шагнул к ней и раскрыл перед ней маленькую книжечку.

– Я из полиции по поводу вчерашнего инцидента с его джипом. Капитан Торонин из полиции, – снова представился он, пряча книжечку во внутренний карман темного пиджака.

Секретарь кивнула и забормотала что-то в трубку.

– Проходите, пожалуйста, – сказала Мария подчеркнуто официальным тоном, указывая на коридор. – Третья дверь налево.

Капитан молча кивнул и двинулся в указанном направлении. Молодая женщина проводила его взглядом.

– Добрый день, – сказал полицейский, заходя в кабинет.

Хозяин кабинета как раз поднимался из-за стола. На нем был черный деловой костюм, сшитый, как видно, специально для него, потому что идеально сидел на высокой грузной фигуре, делая его скорее мощным и солидным, чем толстым и неуклюжим.

Белая рубашка, черный блестящий галстук, маленькие серебристые очки на носу. Сегодня он лишь отдаленно напоминал вчерашнего мультяшного медведя. Капитана Торонина приветствовал уважаемый и преуспевающий бизнесмен Николай Леонидович Растропотопов.

Посмотрев в раскрытую синюю «книжечку» в руках гостя, Коля протянул ему огромную, как весло, ладонь.

– Добрый день, капитан.

Торонин с любопытством оглядывался. Здесь было на что посмотреть.

Дизайн кабинета был монументальным. Схематически помещение можно было разделить на 4 равнобедренных треугольника, сходившихся вершинами в центре квадратной комнаты.

Потолок был куполообразным, каждая из 4 частей которого изображала небо в разные времена года.

В серую стеклянную поверхность осеннего «неба» стучали, стекая, капли дождя. На зимнюю часть мягко опускались снежинки, и, сдуваемые легким ветром, собирались в маленькие снежные завальчики в нижних углах. В светло-голубой весенней части купола плыли облака, из летнего «неба» ярко светило «солнце».

Двойной пол имитировал землю. Искусно скрытая подсветка давала возможность увидеть внутри под прозрачной поверхностью камни, покрытые пеплом, плавно переходящие в песок, затем в глину и, наконец, в чернозем.

Стены комнаты и дизайн прилегающих частей кабинета изображали стихии и формы жизни на земле.

Под «жарким» летним «небом», в стене, находился старинный камин из красного кирпича, в котором весело горел настоящий огонь. А рядом, из каменного «пола», в форме кресел и столика возвышались огромные каменные «бабы».

Осень «заливала дождем» множество кадок, наполненных землей, в которых росли разнообразные растения со всех уголков мира. В некоторых местах, прямо из песочного «пола» торчали огромные кактусы.

На красной глиняной «земле» под снежным «небом» стояли искусственные чучела представителей животного мира. Здоровенный, величиной во всю стену, жидкокристаллический экран изображал парящего в воздушных просторах Антарктиды белого королевского альбатроса.

Под бегущими весенними облаками, на фоне огромных аквариумов с тропическими рыбками стоял письменный стол с единственным разумным обитателем этой поистине потрясающей комнаты.

– А где же насекомые? – серьезно поинтересовался гость, оторвавшись от созерцания окружения. – И микроорганизмы?

– Они тоже здесь, – засмеялся Коля, указывая на кресло-бабу, – мы их просто не видим.

– Как ваших нано роботов, – спокойно сказал полицейский, присаживаясь.

«Каменная» баба оказалась мягкой и шершавой на ощупь.

– Именно так! – эмоционально объявил Николай Леонидович, присаживаясь напротив. – Именно так! – и засмеялся, радостно и громко. – Так что насчет моего джипа, Владислав Васильевич?

– Насколько я знаю, он в автомастерской, – карие глаза изучали бизнесмена, – но его нельзя восстановить.

– Ааа, – Коля покивал.

Помолчали.

– Вы пришли, чтобы сообщить мне это?

– Нет, – Торонин достал из кармана мобильный. – Я пришел по поводу вашего сотрудника, Юрия Громова.

Коля заинтересованно сдвинул брови, разглядывая фотографию на экране протянутого телефона.

– Громова?

– Да, – спокойно подтвердил полицейский, убирая мобильный назад в карман. – Того самого, что разбил вчера ваш джип за 150 тысяч долларов. А что, его не так зовут?

– Ммм, – неопределенно промычал Коля, игнорируя вопрос. – Что с ним? Вчера в больнице мне сообщили, что у него ничего серьезного.

– Он исчез из больницы.

– Да что вы? – удивился Коля. – Куда? Как?

– Никто не знает. Вечером, когда вы к нему приходили, он был, а утром пришел врач на осмотр, а его и след простыл.

– Да ну? – Коля разглядывал альбатроса. – Ага-ага…

– Вы заявление писать будете? – резко спросил капитан.

– Какое заявление?

– Он ведь ваш джип угнал, кажется. Разбил.

– А, нет-нет. Не буду. Он ведь герой. Детей спас.

– Он участник ДТП. Серьезного.

– Участник, но не виновник, – Коля поднял вверх указательный палец. – И вообще, насколько я понял, пострадал мой джип, столб и кабина КамАЗа? А если б не Юрий, то неизвестно, что бы было с теми детишками в автобусе. За свой КамАЗ и за столб пусть виновник отвечает. А по поводу джипа я заявление писать не буду.

– Почему вы его защищаете? – разозлился капитан. – Он вам друг?

– Он мой сотрудник. Он – часть имиджа компании.

– Расскажите про него!

Коля собрал в дудочку толстые губы и посмотрел куда-то в сторону.

– Один из участников одного из проектов.

– Все? – Торонин прищурился.

– Талантлив, нелюдим, но они тут все такие. В душу я к ним не лезу, главное, чтоб результат давали.

– У него есть семья?

Коля пожал плечами.

– Вчера в больницу к нему какая-то баба молодая прибежала, сказала, что жена.

– Где он живет?

– Понятия не имею.

– Дайте мне его личное дело!

– С какой стати? У вас есть ордер? Я же сказал, заявление писать не буду. Что вы к нему прицепились? Из больницы удрать – не преступление!

– Он – свидетель ДТП.

– Да у вас тех свидетелей – хоть пруд пруди. И все покажут, что он герой.

– Значит, дело давать не будете?

Коля молчал.

– Понятно, – полицейский встал. – Всего вам хорошего, Николай Леонидович.

– И вам того же и по тому же месту, – и увидев удивленное лицо капитана, добавил, – так мама моя в детстве говорила.

– Мама, – повторил Владислав Васильевич задумчиво.

Проходя мимо стойки секретаря, Торонин остановился.

– Мария, – обратился он к секретарю, которая тут же вся «расцвела» алым цветом. – Существует мнение, что ничто не случайно в этом мире, – он приблизился к стойке ресепшен. – Вы верите в это?

В маленькой коморке-чулане, среди швабр, ведер, каких-то заплесневелых стеклянных банок, пыльных тряпок и треснувших горшков стоит старое выцветшее кресло. В кресле сидит старая-престарая старушенция. Как и полагается в таком преклонном возрасте: нос крючком, глаза щелочки, губы впали в беззубый рот, лицо – как вымоченное яблоко. На голове – клок седых растрепанных волос, кое-как собранных на затылке в гульку. Синеватые из-за вздувшихся венок худые руки сжимают на груди края старинной шали.