Татьяна Ясникова - Когда течет крем

– Рената, выходи за меня замуж, ты мне очень нравишься!

Я стала с мамой советоваться. А она говорит: «Надо познакомиться с родителями Азиза». У него были мать с отцом и сестра. Знакомство состоялось, и старшие решили, что, как мы окончим колледж, то поженимся, а пока мама будет покупать новую квартиру. И будущая родня приняла в этом участие. Я с будущей свекровкой Наной, ее дочерью и подругой обсуждала все варианты, потому что стала каждый день посещать дом Азиза. Нам-то с мамой пока жить было негде, мы сняли комнатёнку в общежитии. И вот, мы с Наной по объявлению нашли заманчивый вариант почти в центре города. Мы с мамой позвонили по этому объявлению. Откликнулся мужчина, назвав себя частным риелтором. Мы с ним встретились, и он сообщил, что продал эту квартиру час назад. И тут же предложил более выгодные варианты – трехкомнатные квартиры по цене двухкомнатных. Нам в это было трудно поверить. Он объяснил тогда, что он продаёт только большие квартиры и предоставляет продающим коттеджи по невысокой цене. Нам всё это показалось непонятным, но мы с мамой согласились посмотреть одну квартиру и, не теряя времени, вечером того же дня её посмотрели. Она была в хорошем состоянии, со всеми документами, люди, что в ней жили, показались нам порядочными. Хозяйка огласила цену и подтвердила, что, действительно, спешит купить дом по невысокой цене.

Мы стали обсуждать сделку – мама, я, Нана с супругом и этот риелтор, он представился как Юрий Михайлович Бочкарёв. Мы настаивали на безналичном расчёте, но Бочкарёв сказал, что его клиенты против такой формы оплаты. Наконец, мы сошлись на том, что мы снимем деньги в «Ербанке», куда отдавали, и положим их в ячейку «Вафля-банка». А на следующий день проведём сделку в департаменте. Бочкарёв уехал, а мы стали обсуждать все нюансы с Наной. Она заверила нас, что это надёжно. На другой день моя мать и Нана сняли деньги и почему-то поехали в «Туранбанк». Там их ждал Бочкарёв. Бочкарёв сказал, что там какая-то проблема и они направились в «Вафля-банк». В ячейку зашли мама и Бочкарёв. Нана ждала снаружи. Все они затем втроём договорились встретиться в покупаемой квартире в три часа дня. Мама приехала в банк за деньгами, вскрыла сумку и обнаружила, что вместо денег в ней лежит нарезка бумаги. Уголовное дело было заведено тем же днём. Но мы не заметили, что ведётся какое-то следствие. Нам действия и выводы полиции показались более чем странными. Спустя некоторое время мать увидела Бочкарёва у магазина. Он тоже заметил её и уехал быстро на рейсовом автобусе. Мошенник в федеральном розыске, но надежды у нас на полицию никакой нет.

Когда я пришла на занятия в колледж после этого, мой преподаватель по алгебре Ольга Трофимовна Кудесова заметила мой грустный вид и спросила, что случилось. Я ей все рассказала. На другой день она говорит мне, что проверила личное дело Азиза. Что у него вовсе нет никаких родителей, одна старшая сестра. Ольга Трофимовна сказала мне, что если я хочу получить какое-нибудь жильё, то мне надо поехать в село преподавать алгебру. А училась я на бухгалтера. Что Ольга Трофимовна мне даст рекомендацию, как математик, а мне надо обратиться в министерство образования. Я так сделала, завтра выезжаю с матерью работать в школе степного села Онда. А у Ольги Трофимовны пропал в городе Ква сын Алексей. На телефонные звонки он не отвечает. Полиция приняла заявление и, кажется, успокоилась на этом.

Алексею хотелось успеть поговорить с Ниной о вещах, лишь им двоим известных, и, когда он открыл дверь в своё купе, к его радости, она уже проснулась, пила остывший чай. Нина предложила Алексею прилечь на расстеленную постель, с которой она поднялась, и он без церемоний согласился. Усталость пробивалась сквозь его нервное возбуждение многих истекших часов. Заботливый Сергей Сергеевич сложил бутерброды, к которым они не притронулись при разговоре, в бумажный пакетик, и, прежде чем лечь и укрыться одеялом (их обоих знобило), Алексей вручил бутерброды Нине.

– Вы смотрели на лица пассажиров? – спросила его Нина.

– Нет, не смотрел. Я побеседовал с начальником поезда, и он сказал, что меня встретит начальник вокзала Славля-пассажирского.

– Да? – удивилась Нина. – Вы ему рассказали, что видели?

– Рассказал. Начальник поезда осознал странность происходящего. Он попытался связаться с приятелем в Ква, со Славским вокзалом. Молчание.

– Выходит, концентрат продолжает распространяться…

– Выходит. Давайте, Нина, будем называть его «крем». При посторонних.

– Очевидно, Алексей, информация быстро распространится и без нашего участия. По ходу движения крема.

– Самое интересное, что телевидение несет свою обычную пургу, будто ничего не происходит. Неужели выброс крема санкционирован?!

– А, может быть, Алексей, масс-медиа «новости» формируют за несколько дней вперёд, и они выходят автоматически.

– Я не удивлюсь. В жизни не смотрел телевидения. Мои родители тоже. Это у нас семейное. А Вы? Смотрите?

Нина ответила, не задумываясь:

– Никогда. А вот муж может смотреть. Поэтому я и сомневаюсь в нём.

– Значит, Вы, как и я, связываете незащищённость людей перед кремом с их зависимостью? Бездельничанием у телеэкрана?

– Зависимостями. Не только перед ТВ. Любыми. Кстати, в интернете тоже ничего нет. Ни одного видео. Одних поглощает крем прежде, чем они успевают подумать. А такие, как мы, предпочитают не сообщать то, в чём не разобрались. Молчат железнодорожники и авиаторы… Вы поспите, Алексей.

– Хорошо! Я бы хотел мысли привести в порядок. В Славле вас встретит муж. Я могу вас не увидеть больше. Возьмите мою визитную карточку. Позвоните мне, Нина, если что-то будет, касающееся крема. Как же я теперь смогу открыть свой завод? Я не уверен, что правительство нашей области решится взять на себя функции центральной власти. Скорее, мы бежали от огня да в полымя.

Пять лет назад мы совершили автомобильное путешествие по этому маршруту. Тогда Митя ещё не встретил Еву, ещё не имел машины, и нас вёз его старший брат Коля на своём «фольксвагене». Если вы помните, мы искали Третью пристань в Дубинино. Это называлось «Путешествие с Мураками», потому что дорогой я принялась читать книжку Мураками. Она была небольшая, но я так часто отвлекалась от чтения, что мне её хватило на «туда-обратно». Книжку купил Коля и сам же удивлялся, как я могу её читать. Он купил её из-за картинок Анзая Мидзумару, и я читала её из-за картинок Анзая Мидзумару. Сам он читал старика Николая Лескова, насколько чтение может позволить себе человек, ведущий машину по дороге, половина которой находится в ремонте, а вторая состоит большей частью из крутых поворотов. С одной стороны её тянется хребет Комар, а с другой – озеро Лама, почти Леман, но в шесть раз больше. Оба эти озера формой напоминают народившийся месяц. Когда тот глядит с высоты, он говорит: «О, это я, и сколько блеска!». А потом он становится круглым и говорит: «Как я ошибался, это не я!», отчего однажды возникло выражение «круглый дурак».