Лука Каримова - Однажды летом

– Ой, я вспомнила еще про одну заначку! – Вика вскочила с дивана и бросилась к холодильникам. Кира услышала ее вопль и поспешила за сестрой.

Та стояла у занавески, разделявшей коридор и подобие гардеробной.

– Что случилось? – Кира отдернула шторку. Вместо навешанных на стену вещей она увидела новенькую дверь с разноцветной мозаикой, а за ней унитаз и полноценные ванную со стеклянной дверцей вместо клеенчатой шторки. На полу лежал махровый коврик с бирюзовым ворсом. На полочках в узком шкафчике – новенькие, пахнущие мылом полотенца.

– Есть бог! – радостно вскричала Вика и бросилась Кире на шею, прыгая на месте.

– Когда она успела сделать эту пристройку, ведь с улицы как был сарай, так и остался, – Кира удивилась не меньше, зачаровано трогая плитку под дерево, квадратики с узорами. Вика открыла кран, и из него полилась горячая вода, крутанула влево – холодная. Душ также исправно работал.

– Ну, все! Это надо отметить, ну, бабуля, спасибо! – Вика поклонилась белоснежному унитазу и еще раз обняла Киру, а затем вытолкала ее наружу, решив проверить главное достижение людского прогресса.

Кира вернулась в кухню и вылила таз с водой в раковину: мыльная вода заклокотала в черной дыре канализации и… утекла, а не выплеснулась на пол, как в детстве.

– Спасибо, бабуль, – девушка благодарно погладила стену. – Мы наведем здесь порядок и как следует отдохнем, как раньше, – глаза увлажнились, и Кира утерла слезы.

Позже, когда пришел мастер, и Вика следила за установкой роутера, Кира вышла на улицу и, обойдя дом, оказалась на небольшом огороде. С одной стороны здание подпирала яблоня, куда они в детстве взбирались, переползая на крышу, и прятались от ругани бабушки, ворчащей, что внучки сломают черепицу и свалятся, а с другой – вишневые деревья. Если девчонки хотели вареники, то бабушка выдавала им по ведерку и усылала собирать, затем чистить от косточек и ждать, когда в кастрюльке всплывут большие аппетитные варенички, чтобы съесть их со сметанкой да присыпать сахарком или полить тягучим золистым медком.

Вдоль сетки, разделявшей их участок с соседским, темнели заросли малины. Сестры любили лакомиться чужими ягодами, хотя у бабули на дальнем огороде росли свои, но мало, и все они шли на варенье. А вот второй сосед отгородился от бабушки высокой стеной, отделанной камнем и напоминающей скалу, гармонично вписавшуюся в антураж сада.

«Или она всегда здесь была?» – Кира перевела взгляд на холмики грядок, разделенные деревянными квадратиками, чтобы зелень не смешивалась с земляникой, морковкой и редиской. На пустых участках разрослись карликовые розы. «Раньше здесь все было засажено целебными травами вперемешку с капустой и зеленью, а сейчас…»

Кира неторопливо прохаживалась по мягким травяным дорожкам, ступала на гладкие, нагретые солнцем овальные камни и осторожно касалась пальцами нежных розовых бутонов. Цветник благоухал.

«Все так изменилось».

Приставленная к двери чердака железная лестница, когда-то ржавая, теперь была выкрашена в синий цвет. Осторожно поднявшись по ступеням, Кира сняла массивный замок и со скрипом открыла дверь. На чердаке было тепло, душисто пахло сеном. Раньше у бабушки в хлеву жила коровка, каждое утро Оля подливала внучкам в кашу свежего молочка. Вика пила спокойно, а вот Киру подташнивало. Они с сестрой выгуливали скотину: гнали на футбольное поле, где паслись такие же буренки, и забирали в обед. Половицы поскрипывали от ее шагов, в центре громоздился зеркальный шкаф, а по углам и у стен лежали коробки с книгами, пакеты с детскими вещами и многое другое, нашлись даже велосипед, железные роликовые коньки и дедушкин чемодан.

Кира стала выдвигать ящички шкафа – те с трудом поддавались, неприятно скрипя, словно не хотели открывать свои тайны.

Под изъеденным молью пуховым платком Кира нашла деревянную шкатулочку. Странное волнение зашевелилось в ее груди. На миг сердце замерло, а когда она откинула крышку, перед глазами появились смутно знакомые образы прошлого.

Лето. Жаркий солнечный день. Кире четырнадцать, бабушка решила вздремнуть после прополки огорода, а девчонки наделали бутербродов, сорвали с грядки огурцов побольше и, перекинув полотенца через плечи, ушли на речку.

Вода такая приятная и освежающая, Кира с удовольствием ныряет, чувствуя, как прохлада окутывает тело, наполняет энергией. Хочется остаться в ее объятьях подольше, но в груди тревожно бьется сердце, пора всплывать. Внезапно ногу сводит судорогой, и Кира трепыхается, вода больше не кажется ей приветливой спутницей, тянет ко дну в илистый мрак, где, возможно, уже лежат кости какого-нибудь пьянчуги, которого так и не нашли. Она не хочет лежать и мерзнуть вместе с ним.

Сильная рука схватила ее за запястье и потянула наверх, туда, к светлому кругу.

Что-то теплое и нежное коснулось ее губ, вдохнуло жизнь, и Кира болезненно исторгла из легких речную воду с привкусом тины. Девочка увидела яркие, почти бирюзовые глаза, или же это игра света, ведь у темно-русого мальчишки они серые. С одежды капает вода, но он быстро снял футболку, обнажив грудь, жилистые подкачанные руки и пресс. Мальчик казался старше. В тот жаркий день он сорвал с ее губ первый в жизни Киры поцелуй и вдохнул глоток воздуха.

Взрослая Кира вздрогнула, и из шкатулки на пол вывалилось два колечка. С едва слышным звоном они стукнулись друг о дружку. Еще долго Кира смотрела на них, пытаясь понять, как могла забыть то лето, первый поцелуй, имя… она не помнила, как зовут спасителя.

– Кажется что-то на Д… Дима? Дамир? Давид? Денис… Дем…

– Чего нашла? – Вика вторглась в ее мысли и удивленно подобрала два кольца. – Ух ты, не припомню, чтобы у нас такие были.

– Вот и я не помню… – разочаровано пробормотала Кира и протянула шкатулку. – Здесь нет ничего особенного. Что с мастером?

Вика примерила колечко на мизинец – единственный палец, куда оно налезло:

– Все установил да еще пытался втюхать кабельное, но нафиг оно надо, я и на Ютубе посмотрю, – девушка взмахнула наманикюренной ручкой, и колечко блеснуло крохотным изумрудным камушком. Вика нахмурилась, прижав пальцы к вискам. – От этой погоды голова разболелась, пойдем что ли прогуляемся, вроде передавали дождь…

– Во второй половине дня, а до тех пор успеем увидеть места нашего детства, – Кира вернула серебристое, похожее на обручальное кольцо в шкатулку и, прижимая находку к груди, спустилась вниз.

Спрыгнув на землю, Вика взглянула на часы и удивленно заметила, что кольцо едва не съехало с мизинца:

– Странно, вроде было мало.

– Может, оно безразмерное, и ты его о лестницу задела, вот половинки и разошлись, – предположила Кира и из любопытства достала свое – оба кольца оказались безразмерными: бижутерия, какую раньше крепили к жвачкам.