Сергей Синякин - Марсианская роза

– Колдуны – дураки, – довольно сказал Кр-хи, поглаживая брюшко. Одной клешней он держал рыбину, второй ловко вскрывал ей брюшину. – Колдуны – дураки. Им обязательно нужно видеть там, где надо знать.

Дымов наблюдал за манипуляциями пауканина, твердо решив для себя, что сегодня выудит из аборигена все, что тому известно.

– Откуда ты знаешь, если не видишь? – спросил он. – Вот рыба, ты ее трогаешь и понимаешь, свежая она или протухшая. Вот камни. Ты их щупаешь и понимаешь, можно натянуть между ними паутину или нельзя. Для того чтобы что-то понять, надо сначала посмотреть, пощупать, понять. Разве может быть по-другому?

Сам того не замечая, Дымов начал изъясняться в манере пауканина.

Пауканин вернулся на паутину, украшенную камнями, что подарил капитан, и теперь с удовольствием покачивался на ней, лакомясь сырой рыбой. Жвала его незаметно для глаза снимали розовую плоть рыбины слой за слоем, все двенадцать глаз пауканина были блаженно прикрыты.

– Пауканин смертен, – сказал Кр-хи, на мгновение отрываясь от рыбины. – Звездный паук – высшее существо. Он определяет судьбу живущих. Разве можно иначе? Разве у колдунов нет высшего существа, которое определяет их судьбу?

– Ты говоришь о Боге? – на секунду растерялся Дымов.

Кр-хи небрежно поднял на землянина цепочку глаз и снова принялся лакомиться рыбой. Он словно бы давал Дымову проникнуться всей глубиной заданного вопроса.

– Но это же смешно, – сказал Дымов. – Я же рассказывал тебе об эволюции, о строении вещества, о звездах и Вселенной. Неужели ты ничего не понял?

Кр-хи небрежно отбросил рыбий скелет в сторону. Тщательности, которая была использована пауканином для того, чтобы отделить плоть от костей рыбины, можно было только позавидовать.

– Звездный паук живет на звездной паутине, – сказал Кр-хи наставительно, словно объясняя землянину прописные истины. – Судьба всех, кто живет на Яркане, зависит от Звездного паука. У вас, наверное, солнце другое и паук вас не трогает. Значит, ваша судьба зависит от Звездного человека.

– Но откуда ты взял, что ваша судьба зависит от Звездного паука? – не выдержал капитан. – И с чего ты взял, что Звездный паук существует? Нет никакого Звездного паука и быть не может! Ты его видел?

Пауканин снова закачался на своей паутине, колокольчики весело и хрустально звенели, камни в лучах солнца искрились, и багровые нити паутины совсем не выглядели траурно, наоборот, они смотрелись весьма весело и звонко.

– Ты когда-нибудь видел свою Вселенную? – спросил Кр-хи.

– Всю Вселенную увидеть невозможно, – объяснил капитан Дымов. – Вселенная бесконечна.

– Откуда ты знаешь, что она существует? – удивился Кр-хи. – И как она выглядит? Для пауканина Вселенная похожа на паутину, для мокрого, – он неодобрительно скрежетнул жвалами, – она похожа на океан. На что похожа Вселенная колдунов?

– Этого никто не знает, – сказал Дымов.

– Никто из колдунов не знает, как выглядит их Вселенная, но каждый колдун знает, что Вселенная существует и она бесконечна. Откуда у колдунов это знание? Или это предположение? Тогда почему они не верят во Вселенную Звездного паука?

Старчески посвистывая трахеями, пауканин сполз с паутины и встал рядом с землянином.

– Смотри, – сказал он. – Каждый пауканин знает это с рождения. Яркан пауканина – это Вселенная. В центре ее обязательно Звездный паук. Звездный паук делает коконы из звезд. Коконы эти всегда идут по спирали из центра. Более тусклые – это погасшие звезды, яркие – это звезды, которые не в коконах. Когда Звездный паук начинает плести очередной кокон, возникают сгустки яркана. Видишь?

Капитан Дымов посмотрел на паутину и покачал головой.

Перед ним была модель галактики. Яркие бусины, которые капитан подарил пауканину и которыми тот украсил свой яркан, представляли собой погашенные звезды. Для более детального сопоставления нужны были расчеты, нужны были данные, которыми Дымов не располагал, но получение таких данных было только вопросом времени. Черт возьми! Откуда пауканам было знать, где и когда вспыхивала Сверхновая, которой в силу своих физических качеств предстояло превратиться в черную дыру? Вот тебе и не космическая раса!

– Видишь, – довольно сказал пауканин, бережно касаясь лапой бусины, символизировавшей его планету. – Мы – здесь. Значит, пришло время приобщиться к миру Звездного паука.

Капитан Дымов посмотрел на аборигена.

– И тебя не пугает смерть твоей расы?

– Все однажды умрут, – равнодушно сказал Кр-хи. – Однажды умрет и сам Звездный паук, а погашенные им звезды снова загорятся. Он подумал немного, алые пятна на его брюшке стали яркими, головогрудь неожиданно стала пушистой, и Кр-хи удовлетворенно добавил: – Зато мокрых не будет! Трудно жить в горячем воздухе, но в кипящей воде жить совсем невозможно!

Шесть дней не столетие, но Брызгину полетная неделя показалась нестерпимо долгой.

Он не понимал, почему Армстронг назначил встречу Даниилу Ольжецкому на базе звездного флота в системе Аристемы, но добиваться каких-то объяснений у старика не хотел. Захочет – объяснит сам.

Но то ли Армстронгу пока не хотелось пускаться в объяснения, то ли он ждал проявлений любопытства со стороны Брызгина, но так или иначе он с разъяснениями не торопился.

Смерть Тома Джефферса постепенно уходила в прошлое.

Брызгин знал, что никогда не простит себе глупого и безвольного поведения на атолле, но постепенно боль стихала, а мозг постоянно услужливо подбрасывал оправдания, которым Брызгин пытался не внимать.

Между тем полет продолжался в соответствии с рутинными правилами астронавтики. Выход в очередную расчетную точку тахиарда, бросок в подпространстве, маневрирование до очередной точки, кратковременные пребывания на звездных станциях, когда поглощавший уйму энергии спейсрейдер осуществлял очередную дозаправку. Это ведь был пассажирский, а не исследовательский корабль, он не имел запаса, позволяющего исследовательскому кораблю месяцами находиться в автономном плавании среди звезд. Если исследовательский корабль можно было уподобить испанскому галеону, то пассажирское судно выглядело рядом с ним беззаботной яхтой. Реакторы исследовательского спейсрейдера были мощны, они могли изменить климат планеты, а при определенных условиях их можно было использовать для решения более серьезных астрофизических задач. Пассажирский корабль предназначался для одного – быстро и с максимальными удобствами доставить пассажиров и груз в необходимое место.

Тем не менее в конце полета Брызгин чувствовал усталость, словно находился в межзвездном пространстве несколько месяцев. Он понимал, чем вызвана эта усталость, но не мог переломить себя. Виной всему была бездеятельность, к которой Андрей не привык.