Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел

– Мама, кто там? – голос Алисы из комнаты.

– Кто там? – недовольный голос Жени из кухни.

Эркин наконец нашарил ручку и толкнул дверь, ввалился в кухню со своим мешком, выпрямился, мягко сваливая его на пол, и увидел Женю. И сказал заготовленную, придуманную ещё вчера, когда Мамми давала им мешки, фразу:

– Хозяйка, за картошкой посылала? Вот, привёз.

Женя выронила тряпку в лужу, оставшуюся после купания Алисы, шагнула к нему.

– Мам, да кто там? – требовательно повторила Алиса и зашлёпала к двери.

Услышав это шлёпанье, Женя ахнула и метнулась в комнату. Эркин перешагнул через лужу и подошёл к окну. Увидел Фредди в кузове, курящего возле кабины Джонатана. По их равнодушно-спокойным лицам определить направление взглядов было невозможно, но Эркин знал, что они видят его, и кивнул им.

– Эркин, – позвала Женя.

Он обернулся. Она стояла в дверях, держа на руках закутанную в простыню Алису.

– Возьми её, я окно закрою.

Он шагнул к ней, неловко, неумело взял на руки Алису. И та сразу обхватила его за шею, тыкалась ему в лицо мокрой головой.

Женя подбежала к окну, задёрнула и расправила штору, метнулась к другому и на мгновение застыла, задохнувшись, обводя невидяще счастливым взглядом сумеречную улицу и двух одетых по-ковбойски мужчин возле запылённого грузовичка. Женя медленно задёрнула штору, отгораживая свой дом от всего мира, и обернулась. Нет, ей ничего не привиделось. Эркин стоял посреди кухни и держал на руках Алису.

Фредди сплюнул окурок, тщательно растёр его.

– Поехали, лендлорд.

– Да, – Джонатан, словно очнувшись, кивнул. – Отдых кончился. Поехали работать, ковбой.

– К Бобби?

– Да. Дай крюк на всякий случай.

Фредди сел за руль, включил зажигание. Джонатан сел рядом, и Фредди мягко, чтобы шумом не привлекать излишнего внимания, стронул грузовик с места.

– Не завидуй, Джонни, – тихо сказал Фредди. – У тебя ещё всё впереди.

– Утешил, – хмыкнул Джонатан. – Ладно, всё. Это мы свалили, теперь только за себя, – и жёстко повторил: – Всё.

– Всё, – кивнул Фредди, выезжая на параллельную улицу. – Через Мейн-стрит проедем.

Женя медленно подошла к Эркину и обняла его вместе с Алисой, сразу обоих.

Это был суматошный и какой-то нелепый вечер. Женя так уверила саму себя, что Эркин вернётся обязательно утром, так продумала все свои слова и действия, что сейчас совершенно потеряла голову. И конечно, всё пошло и понеслось кувырком и кубарем. Она подтирала пол, убирала кухню и комнату, пыталась что-то быстро приготовить, он ходил за ней по пятам, помогал и уверял в своей сытости, они то и дело сталкивались. Путались под ногами его мешок и Алиса, которая ни за что не хотела возвращаться в кровать, громогласно уверяя, что стоит Эркину выйти за дверь, как он опять исчезнет. Потом вместо одного большого мешка почему-то оказалось три, какая-то картошка, кабачки…

– Деньги? Нет-нет, деньги завтра, и разберём всё завтра…

– И подарки?

– А какие подарки?

– Всё завтра.

– А мне тоже подарок?

– Ты ляжешь наконец?

– Я вынесу…

– Мама, не выпускай его, он опять уйдёт…

– Сейчас хлеба поджарю…

– Мама, а это что?

– Не поднимай, тяжело…

Эркин забросил свои мешки в кладовку, туда же не глядя кинул куртку и взял вёдра с грязной водой.

Было уже совсем темно и по-осеннему прохладно. Он по памяти прошёл к выгребной яме, вылил грязную воду и огляделся. Светились окна в соседних домиках. Ну, что ж, если его и видели… ладно. Уезжал на заработки и вернулся. Обычное дело. Идя к дому, Эркин запер калитку, попробовал дверь сарая, запер за собой нижнюю дверь, поднялся по лестнице, запер верхнюю дверь.

– Ага! Вернулся! Мама, он вернулся.

Алиса в тёплой зимней пижамке и тёплом платочке проводила его на кухню, куда он отнёс вёдра, оттуда в кладовку, а увидев, что он разувается, убежала и через мгновение вернулась.

– Вот, не ходи босым. Мама, правильно?

Эркин взял и повертел в руках странную обувь. Подошва и носок. А, так это для дома…

– Алиса, за стол, – Женя вошла в кладовку. – Ну как, не малы? Я сама шила. Идём ужинать, Эркин. Ты с дороги…

Она говорила быстро, будто боялась, что её перебьют, не дадут сказать. Он молча смотрел на неё, держа в руках эти… как их?… Да, шлёпанцы, да… Эркин уронил их, почти бросил и шагнул к Жене, обнял. Она, всхлипнув, уткнулась в его грудь.

– Мы ужинать будем? Я жду-жду… Мам, ты держи его, – Алиса радостно перемешивала русские и английские слова. – Я есть хочу.

– Да-да, – Женя подняла голову, – обувайся, пойдём.

Эркин с трудом заставил себя разжать руки, наклонился, отыскивая шлёпанцы, надел.

– Не малы? Эркин?

– Нет, спасибо, – медленно ответил он.

Алиса, вцепившись в его руку, потащила за собой в комнату.

Узорчатые плотные шторы. Их не было. Лампа. Лампу он помнит. И всё остальное… всё то же…

– А руки мыть? – дёргала его за руку Алиса. – Ты всегда руки моешь, я помню.

Эркин вернулся на кухню, вымыл руки и лицо, подбивая палочку рукомойника. Рядом висело полотенце. Вафельное.

– Алиса, ты сядешь за стол?

– Ну, мам, я Эрика стерегу.

Как только он повесил полотенце, Алиса опять вцепилась в его руку и потащила в комнату.

Наконец сели. Женя положила на тарелки обжаренный хлеб с вареньем, налила чай. Алиса удовлетворённо вздохнула, утыкаясь носом в чашку. Ну вот, всё в порядке, все в сборе.

– Бери ещё, Эркин.

– Я сыт, Женя, правда.

– Эркин, ну, как ты сыт, когда весь день в дороге.

– Женя, мы два раза ели.

Они всё время, в каждой фразе называли друг друга по имени, наслаждаясь возможностью произносить это вслух.

– И что же вы ели?

– Лепёшки, сэндвичи, чай у нас был. Фредди и Джонатан ещё кофе пили.

– Эркин, а кто это?

– Фредди? Он – старший ковбой, Женя. А Джонатан – лендлорд.

– Это он вас нанимал, Эркин?

– А что такое лендлорд?

Эркин посмотрел на Алису и улыбнулся.

– Ну, он хозяин имения.

– Ага, – глубокомысленно сказала Алиса, – а имение… – она не договорила, уложив голову на стол и закрыв глаза.

Женя негромко засмеялась.

– Угомонилась. Сейчас я её уложу.

Эркин молча смотрел, как она вытаскивает из-за стола и укладывает в постель Алису, бормочущую, что она вовсе и не спит.

– Ну, всё, спи, маленькая. Спокойной ночи.

– Мам, ты его держи, он опять уйдёт, – очень ясно сказала Алиса, окончательно засыпая.

Женя укрыла её, поцеловала и вернулась к столу. Налила Эркину и себе ещё чаю, подвинула к нему тарелку с хлебом.

– Ты совсем ничего не ел.

– Я сыт, Женя.

– Ну, чаю выпей. С вареньем.

Он отхлебнул, не отводя от неё глаз. У Жени дрогнули губы.

– Сегодня я никуда тебя не отпущу.

– Я никуда не уйду, Женя.

Она смотрела, как он пьёт, изредка и явно машинально поднося к губам свою чашку. Эркин ждал, что она, как раньше, положит руку ему на плечо или погладит по голове, и он бы прижался к этой руке…