Алексей Бестужев - Проект «Выжить после»

Однако, когда Артур вынырнул, его ждала более приятная картина – озабоченное лицо Риты и протянутая рука. Артур нахмурился и отрицательно качнул головой, подтянувшись и забравшись на пирс самостоятельно. Снова он весь до ниточки мокрый.

– Ты сам виноват, – ее голос вздрогнул, а глаза ярко блеснули слезами.

Артур подумал, что она слишком уж похожа на ребенка. Его мокрая холодная ладонь мягко легла на темные взъерошенные волосы, и он ласково погладил Риту по голове.

– Не надо на меня обижаться. Пожалуйста, – Рита смущенно хмурилась, но от руки не отстранялась. Похоже, она и правда больше не злилась на него.

Всю дорогу он шел бок о бок с Ритой. Несмотря на недавнее примирение, девушка шла мрачная и неразговорчивая.

«О чем она опять думает? Что вообще у нее на уме?»

Потап шел позади Артура, резко и часто выдыхая носом, и Артур понял, что этот засранец ржет над ним в тихую.

Вернувшись в комнату, Артур переоделся и сел на кровать. Нужно было немедленно обговорить все с ребятами. И Риту позвать, а то, чего доброго, решит, что Артур снова бросил ее.

Когда все, включая Риту, Васю, Мишу и Никиту собрались в их комнате, Потап заговорил:

– Итак. Что мы имеем? Никита увидел в темноте какие-то чудо-огоньки, напугался до усрачки и бросил Васю одну.

– Да я… – Никита вскочил было с кровати, но Потап вскинул руки и шикнул на него. Вася мягко усадила Никиту подле себя. Парень приобнял ее, и лицо девушки налилось румянцем.

– А потом убили Леху, и на Васю напали.

– Но это был не Никита! – встрял Артур. – У него в бумажке Лена Милова, я сам видел.

– Чудно! – Потап закатил глаза. – И что тогда? Будем мусолить только огоньки?

– Думаю, да, – кивнул Крысер. – Эти ублюдки снова продумали все.

– Ты о чем? – Миша вскинул бровь.

– Они позаботились о том, чтобы только Никита увидел огоньки. Представьте себе: неуравновешенный парень выходит из изолятора, а потом видит какие-то «огоньки». Да все решат, что ему вкололи там что-то.

– А потом он, по задумке ИКОНА, разозлится и начнет действовать, – закончил Толян необыкновенно серьезным тоном.

– Но я лично Никите верю, – благоговейно произнесла Вася, и ее румяное лицо озарила улыбка.

Рита закатила глаза и картинно вздохнула.

– Мне все равно. Но это очень странно, – сказала она.

– Более чем, – кивнул ей Крысер.

– А, по-моему, это все мутно, – хмыкнул Миша, с недоверием зыркнув на Никиту. – Мне кажется, он просто хотел привлечь внимание Васи, потому что приревновал ее ко мне.

Вася покраснела еще сильнее; она посмотрела на Мишу таким растерянным взглядом, что он невольно смутился своих слов.

Никита подскочил. Лицо его пылало.

– Да ты, ублюдок тупой, ты их даже не видел! Сотни, тысячи! Красные, как… Как чьи-то глаза. Это зрелище такое, что он него надуть в штаны недолго! Вот если ты такой бесстрашный – пили туда и сам убедись, что они там есть! Я тебе даже направление покажу!

– Так, хватит! – Василиса подскочила с места, схватив Никиту за руку. Все недоуменно уставились на нее. – Перестань орать и сядь на место! Я тебе верю, а значит ты прав. Не бомби!

Лицо Артура расплылось в нежной улыбке. Все-таки, Вася ему правда нравилась. Такая добрая и тихая, она, оказывается, и впрямь могла осадить кого угодно… Только делала это в крайних случаях. Может, Артуру и показалось, но он ощущал, будто в нем зародились какие-то братские чувства.

– Значит так: у всех разные мнения, кому-то пофиг вообще, – вновь заговорил Потап. – А потому я предлагаю вот что: нам нужно всем пойти на то место и посмотреть, что это за огоньки.

ГЛАВА 9. УСЛУГА. ЧАСТЬ 1

Ночью Артур почти не спал. Все время он провел в раздумьях, и стоило ему сомкнуть веки, как перед глазами вставала картина: чернильная лесная темень, в которой хаотично перемещаются сотни красных огоньков. И чем больше он всматривается во мглу, тем быстрее колотится его сердце. Тревожность перерастает в панику, и по телу разносится импульс: звериный, дикий, первобытный страх. Он понимает: мгла всматривается в него. Артур подскочил на своей кровати, хватая ртом воздух. Глаза слипались, но желание спать было только физическим – сознательно он засыпать не хотел. Артуру подумалось, что какое-то время он все же дремал, и все жуткие картины с потусторонним алым свечением – это дремотный бред. Глубоко вздохнув, Артур сел. На соседней кровати тихонько посапывал Крысер, а у двери беззаботно храпел Толян. Артур нахмурился и потер руками лицо. Он не мог ума приложить, как, услышав такое , вообще реально спокойно спать? Храп начал постепенно выводить из себя, и юноша уже подумывал швырнуть в друга кеду, но в этот момент Толян, заключительный раз всхрапнув, хрюкнул и перевернулся на другой бок. Артур привалился к изголовью кровати. На глаза сильно давило, веки были ледяными, словно он, не щурясь, прокатился на мотоцикле, и от этого всего сильно кружилась голова. Юноша потер глаза, зевнул и поднялся. Линолеум встретил его горячие стопы сквозняком, и это слегка успокоило. Очень тихо, плавно перенося вес с пятки на носок, Артур приблизился к окну, за стеклом которого на пол отбрасывала квадратно-полосатую тень решетка. Артур аккуратно, стараясь не греметь, повернул ручку и открыл окно. На улице шумели деревья, одиноко вскрикивали сычи, прямо напротив их комнаты, клонясь к западу, белела луна. Глядя на это природное умиротворение, на такую обычную картину, какую можно наблюдать на Юге часто, слышать ночные звуки и, осознавая, как сильно это контрастирует с их ситуацией, Артуру вдруг стало не то тоскливо, не то обычно. Природе всегда все равно: вот они здесь, зараженные вирусом, подвешенные на крючок, вынужденные убивать. А природа вокруг – и всегда будет, и всегда природе наплевать. Хотя, зная о создании такой немыслимой аномалии, как Временное окно, Артур засомневался, что природе настолько побоку. Глядела бы, чтоб не издевались над ее временем и пространством! Хоть чем бы подсобила ребятам, решившим сразиться против этой противоестественной системы. Да, этой системы. Огоньки, грезившиеся Артуру пару минут назад, часть непонятного и противоестественного, с чем они борются. Юноша глубоко вдохнул, подумав о доме и о том, где он сейчас. Его чуть не сбило с ног волной внезапно накатившей уверенности. Они уничтожат это. Все вместе. Уничтожат систему и вернутся домой. Их жизнь не станет прежней, но она станет лучше, она станет показательной обителью спокойствия, где ни одни склоки уже не будут значить ничего. Артур, теперь уже окончательно и бесповоротно, решительно и конечно, знает, где его место. Где его дом. Дом там, за тысячу километров, в Москве, рядом с мамой. Вот там, где злые пузатые менты и агрессивные учителя-одноклассники-соседи-родственники. Вот там, где все, кроме мамы, уже потеряло всякое значение. Теперь Артур уверен: он вернется домой. Вернется, посмотрит матери в глаза, крепко обнимет ее, поцелует в щеку и скажет, как она ему дорога, каким он был идиотом и какой он теперь.