Владимир Токавчук - Режим бога

Крестов был в шоке. Экстрасенс получил свое погоняло не зря. Он был гастролером, не задерживался в одном городе больше нескольких месяцев. Промышлял тем, что дурил продавцов сотовых телефонов и бытовой техники. Схемы использовались самые разные, но суть была не в этом. Раз пять милиция выезжала брать его на съемные квартиры, но каждый раз Лукин исчезал за несколько часов до появления представителей власти. И это, не считая его способности выбирать для разводок самых беспечных и неопытных продавцов.

– Экстрасенс… – лишь вымолвил следователь.

– Он самый… Вижу удивлен моему визиту. Вопросов, наверное, много. Я тебе расскажу, как смогу. Мне тебя предупредить надо, зачтется мне это, да и на зоне схорониться в самый раз будет.

– О чем предупредить? – тут же перебил его Крестов, подозревая о покушении на него или его семью уголовниками, чьих подельников он отправил за решетку.

– Скоро в Тартарске беспредельщиков мочить будут по-черному. Я, начальник, всю жизнь по понятиям жил, аристократом стал. Но там под замес любой попасть может. Каждый вшивый, кто жопой чует, щемится куда может. Хотя, смотрю я и понимаю, ссучилась ельня, одни лохи остались. Никто шило не чует, меня за трепло держат. Ну да Бог им судья.

– Разборки что ли грядут? Кто с кем воевать будет?

– Он идет. Он страшнее любого мента или авторитета будет. Кровь рекой польется. Я хочу тебя предупредить, что Он тебя выберет. В помощники. Хотя ему, конечно, помощники не нужны. Но его планы понять никому не дано. Ты, начальник, готовься. И ничего не бойся. Тому, кто Ему поможет, бояться нечего. Кобзда тому, кто беспредел творит и накосячит против Него.

– Экстрасенс, ты упоротый что ли? Кто придет, какой Он?

– Каратель.

В тот момент Крестов не знал, то ли радоваться, то ли нет. С одной стороны, преступник, которого искали несколько лет, пришел с повинной, с другой – бред, который он нес, сильно разозлил. В конце концов, Крестов вызвал милиционера с проходной, чтобы арестовать Лукина, а для себя решил, что Экстрасенс был под наркотой. Хотя экспертиза не проводилась. А потом появился этот информатор.

Кем бы он ни был, но он уже спас ни одну жизнь, а теперь его надо сдать. Цинично и без слов благодарности. Извини, мол, ничего личного, просто работа. Но даже ни чувство вины перед этим загадочным человеком больше всего беспокоило Крестова. В конце концов, он понимал, что нельзя проработать следователем в белых перчатках. Просто у следователя было дурное предчувствие. «Кровь рекой польется», – вспоминались слова Экстрасенса. Но крови не было. Твари сидели в СИЗО, ожидая гигантских сроков, потенциальные жертвы были спасены.

Впереди было много дел. Горячий кофе согрел изнутри, в заведенной машине стали отогреваться ноги. Роман Крестов счистил дворниками налипший на лобовое стекло снег и отправился по многочисленным предстоящим заботам.

Домой он попал, как обычно, поздно. Крестову было тридцать четыре года, женился он вскоре после института, и его ждали жена и двое сыновей. Старшему, Саше, было девять лет, младшему, Стасу, всего три года. С ним, малышом, жена и смотрела телевизор, Роман же поужинал, налил чаю и вместе с кружкой зашел в детскую, где жили мальчики. Саша играл в компьютер, в какой-то шутер от первого лица. Он поприветствовал отца, не отрываясь от игры, отвечал на вопросы о школе и делах. Все это время Крестов стоял рядом, пил чай и наблюдал за происходящим на экране. В какой-то момент он заметил, что с игрушкой что-то не так. Главный персонаж игры, за которого и играл Саша, у которого на экране отображались только руки и оружие, проходил сквозь стены, окружающие его монстры не причиняли никакого вреда, в то время, как он играючи, не прячась, не отступая и не уворачиваясь, убивал их самыми разными способами.

– Саша, – не удержал любопытства отец, – почему тебя никто не может убить? У тебя броня какая-то крутая что ли?

– Да не, – ответил мальчик, – просто я играю в «режиме бога». Там никто тебя убить не может. Мне Эдик коды дал. Эти коды, когда игрушку делают, програмеры для отладки используют, чтобы не проходить игру постоянно. Я эту игрушку уже прошел, решил так попробовать.

– А смысл какой?

– Как какой? Можно участки проходить на которых тормозишь, или просто оторваться…

«Хм, режим бога, – почему-то мысли про обычную стрелялку не отпускали Крестова даже в ванной, когда он стоял перед зеркалом с покрытым белой пеной лицом, – может, и правда: все мы живем в компьютерной программе, словно в фильме «Матрица». А у некоторых людей просто есть какие-то специальные коды? Бр-р! Бред! Хватит уже! Кто-то просто водит всех за нос. И это очень умный человек. Возможно, и правда обладает гипнозом. А скорее всего Вагин сам вкидывался всякой дрянью и подсунул ее Хмелюк. По ее, кстати, показаниям, после выпитого с Вагиным коньяка она почувствовала себя очень плохо и «не соображала, что происходит». Вот и привиделся им мужик, проходящий сквозь стены. Нашли же у Вагина в квартире при обыске феназепам…»

Красный орнамент разрастался под силой гравитации все ниже и ниже, напоминая ветки растения, проросшего из крохотного красного зернышка. Кровь заполняя мельчайшие складки кожи, должна была вот-вот остановиться, но маленькая рана будто мастер бодиарта, не желающий прекращать свою работу, продолжала рисовать на лице недолговечный узор. Ее шедевр умер мгновенно от легкого прикосновения полотенцем, но алое семя поврежденной плоти вновь испускало свои красные ростки.

В ванной комнате появилась жена Крестова, и, увидев порез от бритвенного станка, ни столь от испуга, сколько от сострадания к родному человеку, воскликнула:

– Рома, у тебя кровь!

Кровь залила весь пол. Ее было так много, что она хлюпала под ногами. В узком казенном коридоре с зелеными панелями при тусклом свете люминесцентных ламп, она, казалось, уже просачивается под многочисленные двери. Надо было кого-то найти. Пальцы по очереди сжимали дверные ручки, пытаясь открыть двери, но все были заперты. Чувство безысходности нарастало. Наконец-то одна из дверей поддалась, но внутри совершенно темно и непонятно, что скрывает в себе комната. Через несколько секунд глаза привыкают к отсутствию света, и на фоне зарешеченного окна проступает женский силуэт. За окном ночь, и невозможно точно разглядеть, кому он принадлежит…

Сон оборвался резко. Андрей Фролов открыл глаза и увидел свою комнату, где ничего не предвещало беды, утренняя блеклость пробивалась из-под оконных штор; рядом, уткнувшись в подушку, мирно лежала сонная жена. Это принесло чувство облегчения. Первое и самое сильное. Послевкусие же еще длилось какое-то время, заставляя фиксировать взгляд в стены, в потолок, на светлые женские волосы. Наконец Фролов вздохнул, встал с кровати и отправился на кухню.