Сьюзен Янг - Девочки с острыми шипами

– Послушание делает вас привлекательными, – говорит он, стоя у доски. – Особенно когда приближается окончание учебы. Там вы в этом убедитесь, – он показывает в сторону окон, – никто не оценит ваше мнение. Держите язык за зубами и слушайте. Это полезный урок для всех молодых женщин.

Мы ждем не дождемся окончания школы – возможности продемонстрировать, какими образцовыми девочками мы стали. Самыми лучшими девочками. Как только мы завершим обучение в Академии инноваций, мистер Петров будет советоваться непосредственно с нашими родителями или спонсорами, чтобы найти для нас идеальную возможность для дальнейшей успешной жизни – обычно удачный брак. Он говорит, что есть и другие перспективы, но не вдается в подробности. Вместо этого он велит нам доверять ему, он хочет нам лишь добра. Наши родители будут нами гордиться.

У меня за спиной раздается шумный вздох, я прижимаю подбородок к плечу и тайком оглядываюсь. За мной сидит Аннализа, и она закатывает глаза, заметив меня.

Аннализа часто напрямую говорит, что думает, чаще, чем кто-либо из нас. «Честная до грубости», – однажды сказал о ней Антон, и Аннализа сочла такую характеристику привлекательной.

Несколько месяцев назад Аннализа предложила профессору Пенчану чаще произносить комплименты, а не замечания. Неудивительно, что он не оценил ее мнение по этому поводу. Теперь во время урока она держит его при себе.

Она подмигивает мне, и я улыбаюсь.

– А, Филомена, – внезапно окликает меня учитель.

Я резко оборачиваюсь.

– Рад, что ты уже в порядке после того небольшого инцидента в автобусе. Все нормально?

– Да, профессор Пенчан, – отвечаю я, тут же выпрямляюсь и поднимаю подбородок.

– Очень хорошо, – говорит он. – А теперь не могла бы ты выйти к доске и обсудить со мной, не кажется ли тебе сложным оставаться внимательной на моем уроке?

– Нет, сэр, – говорю я, чувствуя, как мои щеки заливает жар. – Прошу прощения за мою невнимательность.

Он пристально смотрит на меня своими темными глазами.

– Правильный ответ, – заключает он, коротко посмотрев на Аннализу, прежде чем снова повернуться к доске и продолжить урок.

Внезапно дверь класса открывается, и в комнату влетает Леандра Петрова. Мы тут же распрямляемся, стараясь выглядеть как можно лучше, как образцовые ученицы академии. Она вежливо улыбается и поворачивается к профессору Пенчану, склонив голову в знак уважения. Довольно надувшись, он уступает место ей.

– Здравствуйте, девочки, – говорит нам Леандра.

У нее приятный голос. Светлые волосы уложены волнами и собраны на затылке. Темно-синее платье подчеркивает фигуру и делает ее еще привлекательнее. Я поворачиваюсь к Леннон Роуз, которая смотрит на Леандру с нескрываемым восхищением.

– Простите, что прерываю ваш урок, – продолжает Леандра, – но я хотела бы поговорить с вами о Валентине Райт.

Некоторые девочки ерзают на стульях, и я замечаю, как профессор Пенчан хмурится из-за того, что у них не хватает сдержанности. Леандра делает шаг вперед, цокая каблуками по линолеуму.

– Как вы все знаете, Валентина проявила непослушание и показала неподобающее поведение во время экскурсии. Она не подчинилась смотрителю Бозе, следовательно, она не подчинилась академии. – Она хмурится и слегка кривит полные губы.

– Академия инноваций дала вам все, девочки, – говорит она. – Обеспечила вас всем, чтобы вы вели образцовую жизнь. Вы должны это ценить. Ценить то, что делает смотритель Бозе, чтобы обеспечить вашу безопасность. То, чему ваши глубокоуважаемые учителя, – она бросает взгляд на профессора Пенчана, – обучают вас на занятиях.

Леандра делает еще несколько шагов, подходя почти вплотную к переднему ряду парт.

– Вы – воплощенное совершенство, – продолжает она, – и мы должны требовать, чтобы вы вели себя соответственно. Я не хочу больше никогда слышать о подобном поведении. Это разобьет мое сердце.

Она прижимает руку к груди, чтобы подчеркнуть сказанное. Некоторые девочки сочувственно кивают, словно обещая даже и не думать никогда о том, чтобы ее расстроить.

– Нам повезло, – говорит Леандра, разводя руки в стороны, – что у нас такие замечательные девочки. А вам повезло, что у вас есть такие замечательные мужчины, которые могут наставить вас на правильный путь. Никогда не забывайте об этом.

С улыбкой на губах она смотрит поочередно на каждую из нас, а затем вздыхает, подсказывая, что нам тоже стоит улыбнуться. Подчинившись, мы чувствуем себя немного лучше.

– И теперь, – говорит Леандра, – хотя мы глубоко разочарованы поведением Валентины, мы обязаны помочь ей снова стать лучше. Сейчас ее отправили на терапию контроля побуждений, чтобы установить причину ее действий. Я пришла, чтобы заверить вас, что с ней все будет в порядке. Нет, – поправляет она, – что с ней все будет лучше, чем когда-либо. – Она делает паузу, ожидая наших аплодисментов.

Я смотрю в сторону, и Леннон Роуз широко улыбается мне.

Я рада, что Валентина получит ту помощь, в которой нуждается. И в качестве доказательства я аплодирую вместе со всеми.

Леандра еще раз оглядывается по сторонам, и на мгновение наши взгляды встречаются, а затем она кивает учителю и выходит из классной комнаты с той же легкостью, с какой вошла.

До обеда Сидни ни разу не попадается мне на глаза.

У нас лишь несколько общих уроков, и все они не сегодня. Я успеваю соскучиться по ней и с благодарностью обнаруживаю, что она ждет меня в столовой на нашем обычном месте. Зал, в котором мы обедаем, небольшой, и мы все сидим близко друг к другу, так что поговорить без посторонних ушей довольно сложно.

Вот и сейчас, приближаясь к столу, я замечаю, как Марчелла говорит о том, что на прошлой неделе из-за критических дней ей пришлось пережить настоящую «кровавую баню». Я фыркаю, сдерживая смех, и присаживаюсь рядом с Сидни.

– Дай посмотрю, – говорит она, наклоняясь к моему колену. Я ставлю ногу на скамейку и медленно, сморщившись от боли, отклеиваю блестящий пластырь. Она наклоняется поближе, чтобы рассмотреть рану, будто она эксперт по шрамам.

– Весьма неплохо, – кивнув, заключает она.

Я надеюсь, что она не стесняется своего шрама, но замечаю, что, протянув руку к центру стола, она одергивает рукав, чтобы прикрыть отметину. Она берет салат и ставит его передо мной.

– Сегодня без курицы? – спрашиваю я, перебирая сухие листки салата.

– Они сказали, что на этой неделе мы уже употребили слишком много калорий. Теперь до следующего взвешивания у нас разгрузочные дни на салате и луке.

– Отвратительно.

– Мысли позитивнее! – восклицает она, подталкивая ко мне стакан, наполненный зеленой жижей.

Я пытаюсь отпить из него, но вкус, конечно, отвратительный. Она смеется. Никому из нас не нравится сок.