Сборник - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА-V

Зубцы дальних гор
Подернулись легкой дымкой…
Весть подают:
Вот он, настал наконец
Первый весенний рассвет

Отгуляли вьюги злые,
И метели отплясали,
И бураны скрылись в горы —
Круговерти не слыхать.
Солнце красное с востока
Стало ярче и теплее,
И снега сошли ручьями,
Зимний холод унесли…

И тайга весенним шумом
Наполнялась, хорошела,
Расставалась, не жалея,
С хмурым сумраком лесным…
По тайге весна катилась
Нежной зелени клубами,
И колючками цеплялись
Барбарис и бересклет.
Нависали кедры кроной,
Пихты, лиственницы, ели
Дружно лапами махали,
Сосны медные качались
Под ветвями-парусами —
Шёл тайгою шум зелёный,
Вал за валом наплывая.
Пели птицы, славя солнце,
Колокольчиковый щебет
Затухал в дремучих дебрях.
По тропинкам скрытым звери
Выходили на охоту,
Норы, лежбища, берлоги
Осторожно покидая.
Звал весенний дух в дорогу,
Вёл инстинкт – обычай древний…

…Усталый охотник домой возвращался,
К заветной шёл фанзе приметной тропой.
Тайгой обновленной Тун Ли восхищался —
Он в музыке леса купался душой.
Шуршали мохнатые пихты и ели —
Шумела тайга океанской волной,
И ветры, играя, вели Тун Ли к цели —
В родимую фанзу под старой сосной.

Тропинка змеилась, в распадок сбегала —
Туда, где прозрачный сребрился ручей.
Тайга открывалась, Тун Ли волновала
На всем протяженье и дней и ночей.

Ласкали зелёно-пологие склоны
И плоские блюдца открытых вершин
Увалов и кряжей маньчжурской короны,
Где каждая сопка – червонный алтын.

Законы Шухая – тайги повеленья —
Тун Ли исполнял, как молитву берёг.
Таёжный охотник был смелым в решеньях
В лесу – среди нор, среди гнёзд и берлог.

По тропам звериным Тун Ли шёл упорно,
Выслеживал зверя, читая следы,
Ступал осмотрительно тропкою горной
От всплеска зари и до яркой звезды.

Весеннюю свежесть всей грудью вдыхая,
Тун Ли по простору цветастому плыл:
Дышал с наслажденьем, душой отдыхая,
И принял лишь то, чем Шухай одарил.

Вот солнце затмилось – за сопкой пропало,
Сверкнуло жар-птицей над кромками гор.
И первые звёзды небес замигали.
Тун Ли покоряет таёжный простор…

Мягко вечер приближался,
Темнота сгущалась в чащах,
И всплывали в небе звёзды,
Месяц лодочкою плыл.
Над тайгою первозданной,
Над широким чудным краем,
Вечер тихо опускался,
Тёплый воздух освежая
И неся ночной покой.
Робкий шелест, вслед – шуршанье,
Темнота гнездилась в ветках,
Птицы, звери и деревья —
Все готовились ко сну…
Тропа убегает, скалу огибая…
Вдруг в мягком сиянии вспыхнувших звёзд
Тун Ли видит Тигра. Тропу преграждая,
Тот встал, словно кряж, в исполинский свой рост.

Могучий лоб Тигра, широкий и плоский,
Иероглифом «Ван», как алмазной звездой,
Увенчан отчетливым титулом броским:
Ван – Царь! Повелитель тайги вековой!

А мощного Тигра затылок просторный
Иероглифом «Д» ярким светом горит —
Великий! Владыка долинный и горный!
Иероглиф, как факел, о том говорит.
Глядел на охотника Тигр, не мигая,
Смотрел и охотник на Тигра в упор:
Так вот ты какой, Повелитель Шухая —
Долин, и предгорий, и кряжистых гор!
Два взгляда скрестились,
как тропы в распадке,
Стоят в напряжении
Тигр и Тун Ли —
Огромный и скромный, —
готовые к схватке,
Безмолвно глаза поединок вели…
И словно на меч Тигр наткнулся,
ступая, —
Охотник в глазах его вырос до туч.
Впервые растерян Владыка Шухая:
Пронзил его свет – человеческий луч.
Решительность взгляда
и огненность духа —
Они подавили сознанье Царя,
И тот отступил,
рыкнул, словно белуха,
Глаза пламенели,
как два янтаря.
Тигр был поражён,
потрясён,
озадачен,
Охотника мысли —
что девственный лес;
Он понял
и принял их
нравом горячим —
Оскалив клыки,
Тигр с урчаньем исчез.
Кусты закачались,
и хрустнули ветки,
Владыка Шухая
сквозь чащу бежал,
С собой уносил
свет пронзительно-цепкий…
Тун Ли возбуждён,
словно месяц сиял.
Душа ликовала —
в груди было тесно —
Хотела скорей
возлететь в небеса!
Мгновенье – прекрасно!
Мгновенье – чудесно!
Мгновенье – победно!
Сияли глаза,
И сердце стучало:
«Тун Ли, ты – Великий!
Твой дух – одержимый,
он к звёздам вознёс!..»

Тайга
поглощала
закатные
блики,
И небо
роилось
мерцанием
звёзд…

Вновь деревья дерзко обнажая,
Чтоб весну из памяти изгнать,
Осень по безбрежному Шухаю
Продолжает тихо наступать…

Листья жухлые на тропах,
Травы вянули в распадках
И прозрачно-звонкий воздух,
Что над сопками висел,
Каждый миг напоминали:
Время движется.
И осень,
Краски пробуя, играя,
По щемящему Шухаю
Жжёт бездымные костры.
Пляшут пёстрые поляны,
Угасают листья, травы.
Пламя осени танцует —
Всё горит в её кострах.
Ветры резкие и ливни
Разметают лес дремучий,
И потоки, убегая,
Упадут в Сунгари шумно,
А затем Амура волны,
Колыхаясь и ныряя,
В океан умчат валы…

…Старейшин волю исполняя —
Вернуть согласье в мир лесов, —
Тун Ли, надёжный друг Шухая,
Собой пожертвовать готов.
И он предстал пред грозным зверем
В рубахе чистой, как душа;
Глаза сияли светлой верой,
Орлиной зоркостью дыша.
Глаза в глаза.
Тун Ли спокоен,
Уверен и невозмутим,
Решителен и непреклонен.
Великий Ван стоит пред ним…
Зверь раненый – страшнее вдвое,
Царь раненый – грозней в сто раз.
Великий Ван перед собою
Вновь видит блеск мудрейших глаз,
Как родники с водою чистой
Среди таёжной красоты,
Все помыслы Тун Ли – лучисты,
Все помыслы Тун Ли – чисты…
И вспомнил Ван тот поединок
Далекой раннею весной:
Щедрее солнце грело спину
И свежий воздух был хмельной.
А он готов был, как и прежде,
Убить того, кто перед ним.
Но… не сбылась в тот раз надежда —
Мудрец Тун Ли несокрушим.
Душа Тун Ли была сильнее.
А помыслы – родник лесной —
Проникновеннее, светлее,
Чем неба просинь в час ночной.
Взгляд мудреца проникновенный
Великий Ван отбить не смог…
Тун Ли, охотник вдохновенный,
Стоит блажен и одинок…

И, жертвенностью покорённый,
Великий Ван ошеломлён,
Лесной Владыка и Царь горный