Владимир Васильев - Страшный суд над богом и дьяволом

– Близкие и очень недалекие. За то и держу! – усмехнулся Император. – Призоновская Русская Империя… Аббревиатура более чем актуальна.

– Посыл к народу, – снова закреативил Падловский, – Сами мол, сами! Нечего на государство надеяться! А то, подлецы, каждый день жрать хотят, и почему-то думают, что мы им должны еду обеспечивать!

– Еды для них опять нет, нужны еще ресурсы, – вздохнул Призонов. – Так много, чтобы наконец-то хватило на всех!

– На нашей планете столько никогда не будет, – загрустил Миноров.

– Но на других найдутся! – воскликнул Пастухов.

– Поясните, Николай Платонович, – заинтересовался Император.

– Помните, Александр Аркадьевич, вы просили меня разыскать всех живых родственников Надежды Либертовой, покойной жены вашего брата?

– Не помню! – отрезал Призонов. – И не хочу помнить! Я не заказывал чучел! Какая еще Надежда? Я женатый мужчина, я не знаю никакой Надежды!

– Махаллат Асмодеевна восхитительная супруга! – поддакнул Загрызлов, грозно смотря на Пастухова.

– Я и без вас знаю, – хмуро сказал Император.

– Скажите пожалуйста, вы знаете, где сейчас Асмодей Адамович? – мечтательно спросил Свинюгин.

– Если скучаете по нему, я устрою вам встречу в кратчайшие сроки, – сурово сказал Гонялов.

– Я не в этом смысле, Иван Денисович, – поперхнулся Дмитрий Анатольевич. – Просто я помню Асмодея Адамовича еще с детства. Когда я был маленьким, меня родители привезли в Италию…

– Вы и сейчас маленький! – прервал вице-премьера Иван Денисович. Свинюгин замолк.

– Надя, – с неожиданно человеческими интонациями сказал Император. – Наденька, забери меня отсюда!

– Вот видите, – тепло сказал Пастухов. – Индивидуально вы любите, в смысле, помните!

– Любить индивидуально – скотство! – металлическим голосом проскрежетал Угрюм-Бурчеев. – Любить можно лишь прилюдно! Наш Император – не онанист, а коллективист!

– Кто из родственников Либертовой жив? – пришел в себя Призонов. – И причем здесь другие планеты?

– Сводный брат Надежды Либертовой, Роман Олегович Монтеков сейчас работает над созданием межпланетного портала, – с упоением сказал Пастухов. – Естественно, под чутким руководством госструктур!

– Это тот департамент, где уже пять лет работа даже не стоит, не лежит, а валяется? – с презрением спросил Гонялов.

– Но схема хорошая! – начал защищаться Пастухов. – У парижан отбили! Англичане перекупить хотели!

– В чем принцип? – сощурился Призонов.

– С помощью искусственно направленных протонных столкновений программируется временеподобная кривая с фиксированными данными земной плотности и атмосферы. При помощи уплотнения черных дыр антигравитационной субстанцией создается червоточина, искривляющая пространство… – начал Пастухов.

– Вы это по матерному или по научному? – осведомился Гонялов.

– Перевожу специально для вас, – вздохнул директор ФСБ. – В бесконечности создается дыра, ведущая на планету с такой же плотностью и атмосферой, как у нас.

– Зачем с такой же? – переспросил Гонялов.

– Чтобы там жизнь была! – объяснил Пастухов.

– Жизнь меня не интересует, – оборвал их Император. – Там нефть с газом есть?

– Должны и обязаны быть! – убежденно сказал Пастухов.

– Очень полезное изобретение, – одобрил Призонов. – Почему не двигается работа?

Никто не знал.

– Кто отвечает за создание межпланетного портала? – переспросил Александр.

Члены правительства лишь пожали плечами.

– Вот так у нас все, – хмыкнул Призонов. – Портал-то большой?

– Человек пройдет, – сказал Пастухов.

– Причем здесь человек? Танк, самолет, ракетная установка пройдут?

– Уточню, – пообещал Пастухов. – Но почему сразу танк?

– Зачем тянуть? – спросил Император. – Раз там есть атмосфера, то есть и люди?

– Наверное, – с сомнением сказал Николай Платонович.

– Нужно заранее позаботиться о людях! – сказал Александр. – Они ведь могут не понять текущего момента и не отдать ресурсы добровольно! Этими несознательными гражданами и займутся наши миротворцы.

– Кто? – Пастухов с трудом поспевал за бегом мысли Императора.

– Миротворцы, – терпеливо разъяснил Призонов. – Местные ведь наших обидят, так?

– За что?

– Будет за что. На защиту жертв антинародных инопланетян поднимутся наши миротворцы, борцы с геноцидом! То есть, танки, самолеты и так далее.

– Разорю! – выкрикнул Брудастый.

– Дементий Варламович, как обычно, всесторонне понимает текущую задачу, – сказал Призонов.

– Инопланетян уничтожать обязательно? – переспросил Загрызлов, бывший на фоне присутствующих весьма миролюбивым господином.

– Безусловно. Если они лучше нас – необходимо. Если хуже нас – сам Люцифер велел. Если такие же, как мы – прирежу лично. Не в первый и не последний раз, – обвел глазами присутствующих Император.

– Скот перед забоем отводят в стойло, – сказал Пастухов. – А у нас его еще нет!

– Лично прибуду и проинспектирую! – набычился Император.

– Так им и надо! – кивнул Свинюгин.

– Кто в этом департаменте Надин братик? – спросил Призонов.

– Никто. Старший аналитик, или что-то вроде. Работает, а не руководит, – отрапортовал Пастухов.

– Что же он так? Такой глупый или наоборот?

– Портал изобрел он.

– То есть, человек не с нами, но с умом?

– Я восхищен точностью вашего определения, мой Император, – склонил голову Пастухов.

– Я тоже изумляюсь мощности вечного двигателя вашей мысли, – принял эстафету Кони Лабрадорович. – Когда я гляжу на Владимира Владимировича, я всегда чувствую – вот пример, вот образец, вот идеал!

– На кого вы глядите? – заулыбался Император.

Кони сглотнул и в ужасе закрыл глаза, чувствуя непоправимое. Свинюгин и Миноров, сидящие рядом с ним, пересели подальше, с грохотом откинув стулья. Гиенов дал текстовую команду мгновенно пустить в эфир заранее снятый фильм, выводящий на чистую воду коррупционера и предателя Загрызлова.

– На Александра Аркадьевича! – завизжал Загрызлов, не открывая глаз. – Александра Аркадьевича! Александра Аркадьевича!

Упругая желтая струя предательски брызнула из-под его штанин.

– На Александра Аркадьевича! – из закрытых глаз Кони Лабрадоровича покатились слезы.

«Идеальный преемник», – подумал Призонов. – «Может, он эту акцию специально спланировал? Все в нем хорошо, кроме роста. Не может быть президент России выше Императора!»

Александр украдкой взглянул на своих клевретов. Они смотрели на Загрызлова то с презрением, то с восхищением. Прогнуться так, как Кони Лабрадорович, умел не каждый. Один лишь Дмитрий Анатольевич Свинюгин преданно смотрел в подмышку Императора.

– Хватит, Кони Лабрадорович, – успокаивающе сказал Призонов. – На первый и последний раз вы прощены.