Елена Филон - Королева Альтури

А ещё всему виной стало его слишком « доброе» сердце и глупая вера в байки, которые рассказывают такие же глупые люди! Байки о том, что морты якобы умеют видеть человеческие души. Байки о том, что морты якобы никогда и ни за что не причинят вред доброму и честному человеку.

Чушь!

Мой отец был лучшим человеком из всех, кого я только знал! И эта тварь… вырвавшаяся из клетки, даже не подумала его пощадить! Разорвала на куски… Безжалостно. Сперва конвоира, а затем моего отца, поспешившего на подмогу. Транквилизатор слишком поздно вырубил это животное.

Говорят, мой отец закрыл своей грудью другого солдата, – ещё совсем молодого парня.

Говорят, морт на несколько секунд остановился, прежде чем нанести первый удар точно в голову.

Говорят, мой отец даже вооружиться ничем не удосужился.

Говорят, он даже улыбался этому уроду, призывая к разуму, прося остановиться.

Вера в лучшее его погубила.

Вера в милосердие тварей, у которых нет души!

***

Мои подозрения оказались верными – отец и мать давно уже разошлись. Они просто сожительствовали и только ради меня продолжали «играть» в семью. Словно я маленький глупый ребёнок!

После смерти отца, мать продержалась почти четыре месяца, прежде чем решилась на серьёзный разговор со мной. По правде говоря, половину её слов я пропустил мимо ушей. Мне хватило фразы: «Пойми, милый, я не отказываюсь от тебя! Я просто не могу так больше жить!», после чего я принялся мысленно напевать мотивчик старой детской песенки, что так часто любит исполнять Эмори.

В тот день, когда мама уехала из Окаты в Брэван к своему долбаному возлюбленному Жопсу, я всерьёз задумался над тем, кого же должен ненавидеть больше: рафков, мортов, или свою мать.

По вине первого разрушилась моя семья. А по вине второго не стало моего отца. Впрочем, и матери моей как таковой не стало (по её же желанию), выходит… я должен презирать всех троих?..

– Нельзя судить о расе лишь по одному её представителю, – с умным видом сказала мне Эри, делясь печеньем, что испекла её мама. – Люди тоже разные. Есть хорошие, а есть плохие. Так и морты, и рафки… тоже разные.

– Плевать. Ненавижу их всех, – ответил я ей, запихивая в рот очередное печенье и без особого интереса разглядывая стены моей новой комнаты. Комнаты, которая станет моим новым домом.

Вот за той стеной находится кухня. А вон за той – комната Эри. Теперь мы будем соседями.

– А меня? – с круглыми, как две пуговицы, глазами Эри заглянула мне в лицо.

Я фыркнул:

– Что, – тебя? Ты тут вообще причём? Ты же мне ничего плохого не сделала.

– Тогда люби меня, – просто пожала плечами и улыбнулась. – А я буду любить тебя. И никогда-никогда не предам! Честно! – Эри скрестила два своих тонких пальчика и поднесла к моему лицу, тем самым говоря «Клянусь».

А я лишь усмехнулся и покачал головой.

Я впервые усмехнулся за последние недели моей жизни.

Тогда и понял, вот он – мой якорь, что не позволяет течению унести меня к другому берегу, или попросту разбить о скалы. Девочка, что сдерживает мои эмоции, не позволяет ненависти и злобе завладеть сердцем. Что бы со мной ни случилось, Эри всегда оказывается рядом. Сидит она тихонечко, держит за руку, или же лепечет какую-нибудь ерунду. Главное – рядом. Тогда и мне легче становится.

Вот сейчас только понял это, признал. И полегчало немного.

– Я стану сильнее, – решил в одну секунду и крепко сжал ладошку Эри в своей. – Даю слово! Я стану намного-намного сильнее!

– Для чего? – улыбнулась Эри.

Ответ на этот вопрос уже был готов:

– Чтобы защищать тебя! Теперь я всегда буду защищать тебя, Эри! И никогда никому не дам в обиду, поняла?

– Никому-никому?

– Никогда-никогда. Обещаю.

***

Два года назад

Окрестности деревни Шэлман

– У мортов нет души. Что ты пытаешься доказать мне, Эри? – смотрю на неё и действительно не понимаю, к чему весь этот разговор? Разве мы не заниматься сюда пришли? Не драться учиться, а языками чесать?.. Она ведь знает, как я не люблю поднимать эту тему! Не люблю говорить о смерти отца и, уж тем более, о предательстве матери!

Но… вот же упрямая. Для чего продолжает?

– Ничего я не пытаюсь доказать, – пожимает плечами и старается как можно ласковее улыбнуться. – Я лишь хочу, чтобы тебе легче стало, вот и всё. Столько лет жить с ненавистью на сердце очень трудно, Дьен. А мне, уж прости, далеко не всё равно на твои чувства.

– С моими чувствами всё в порядке, – тяжело вздыхаю. – Может, начнём уже заниматься?

Но Эри будто и не слышит меня.

– Но, Дьен… ты не должен их всех ненавидеть, – глядит на меня умоляюще.

– Кого, – их всех? – с трудом сдерживаюсь, чтобы не вспылить. – Я не ненавижу рафков, – мне плевать на них, ведь мою мать никто не заставлял становиться одним из них, это был её осознанный выбор! В то время, когда у моего отца этого выбора не было! Отца моего никто не спросил: хочет он на тот свет, или нет!.. Чёрт… – отвожу взгляд и провожу ладонью по лицу. – Давай просто закончим этот разговор, прошу.

– Ладно. – Эри обнимает меня за плечи и целует в щеку. – Просто помни, что у тебя есть я, и ты всегда можешь на меня положиться.

– На кого ж ещё, если не на тебя, маленькая? – расслабившись, усмехаюсь, притягиваю Эри к себе и целую в висок. – Ты ведь всегда будешь рядом, правда?

– А ты сомневаешься? – Эри щипает меня за бок, и мы оба, смеясь, падаем в траву.

– Я буду вечно любить тебя, Лисёнок, – заглядываю ей в глаза и мягко целую в губы.

– А я ещё дольше, – отвечает, целуя меня в ответ.

***

Оказалось, «вечность» – это не так уж и долго.

*Радио-апокалипсис*

*Зомби-волна *

Track # 1

IC3PEAK – «Monster IC3PEAK»

Сообщение: Чудовища Новой эры».

***

Оката

Эргастул

Судя по тому, сколько раз открывалась дверь камеры, и на пол ставился железный поднос с едой, прошло уже три дня с момента, когда моя жизнь на земле закончилась, и началось существование в Аду.

Первый день моего заточения в Эргастуле прошёл как в тумане. Я слабо понимала, что происходит, где нахожусь, а недавние события в городе-призраке казались выдуманными, будто искусственно созданными в памяти. Словно в голове сработал некий защитный барьер, ограждающий от реальности, напрасно питающий меня надеждой, что этого… что всего этого попросту не было.

Что я не стала пленницей у собственного народа.

Что Килиан не стал рабом. Снова.

А Дьен не превратился в чудовище, в глазах которого не осталось ничего от Дьена, которого я знала раньше.

Никогда не забуду… этот его новый взгляд .

Никогда не забуду… с каким омерзением он на меня смотрел. Так не смотрят на друга, который стал предателем. Так не смотрят на любимую, которая предпочла ему другого. Так смотрят на жирного полураздавленного червя, который не вызывает ничего, кроме жгучего омерзения. Червяк, который даже смерти не заслуживает, потому что об него жалко пачкать подошву ботинка!