Ида Петерс - Далекий остров Эолис

Внешне клоны совершенно не отличались от настоящих людей, они способны были даже интеллектуально развиваться, чувствовали боль, испытывали сексуальное влечение и привязанность к своим близким. Они были религиозны и не жалели денег на церковь. Но для них оказались недоступны абстрактные понятия такие, как совесть, милосердие, свобода. Не велика потеря, решили клоны, и заменили их демагогией и лицемерием.

Довольно быстро клоны сообразили, что процесс клонирования гораздо комфортнее, чем мучительные роды и позаботились исключить эту тягостную функцию в особях женского пола. Это привело к довольно серьезным последствиям, ценность индивидуальной жизни сильно снизилась. Этим моментально воспользовались политики, на повестку дня вышло силовое решение проблем, градус агрессии к всеобщему удовольствию клонов возрос, они искренне возмущались поведением противников, сплачивались, вооружались, вводили военные режимы. Готовность терпеть нужду, но радоваться потерям соседей – это ли не признак ущербности.

Люди оказались досадной помехой в такой обстановке, они ничего не могли противопоставить новой доктрине, потому что клоны были глухи к их доводам, опиравшимся на чуждые им ценности. И люди рассредоточились по удаленным уголкам земли, которые были не интересны тщеславным клонам, они их обманули, клоны были уверены, что человечество на всей планете вымерло. А люди, которые по тем или иным причинам не смогли скрыться, затаились, мимикрировав под клонов. Им порой даже удавалось занять довольно высокие посты в клонских государствах.

Одним из серьезных вопросов стала проблема захоронения, клоны ликвидировали все кладбища, впрочем, как и родильные дома. Труп – это биоматериал, и точка. Захоронение его жестоко каралось. И если рожать женщины научились дома, с помощью сведущих в этом процессе соседок, то скрыть захоронение было очень сложно. Поэтому так и ценился старик Харон, отправляющий покойных односельчан в невозвратную бездну.

А тут эта беда – пропала лодка! Самое ужасное, что она, по– видимому, была украдена. Харон не сомневался, что никто на острове не мог этого совершить, но лодки-то нет, значит кто-то смог. Причем, кто-то из своих. Старая Марта могла не услышать шаги злоумышленника и возню с отвязыванием лодки, но чужого она непременно почувствовала бы. На собаку было горько смотреть, в уголках преданных глаз поблескивали слезы, даже толстые бока печально отвисли. Но Харон не проявил сочувствия, настенные часы показывали десять, в трактире «Вяленая рыба» в это время собирались главные люди острова на завтрак, во время которого обсуждались текущие дела, а он уже опаздывал. С досадой хлопнул за собой бесполезной дверью. Марта тяжело вздохнула, лапой толкнула дверные доски и поплелась за хозяином.

* *

Таверна «Вяленая рыба» располагалась в центре главной набережной, вымощенной светлой брусчаткой – широкой и плоской – очень удобной для прогулок. Правители острова и деревни неспроста перенесли сюда свои утренние совместные совещания. Прежде всего таверна соседствовала со старинным зданием ратуши, где проходили официальные мероприятия. И потом, с ее террасы открывался чудесный вид на причаленные напротив рыбацкие катера и парусные лодки. Неспроста это местечко облюбовали художники и фотографы. В таверну любой житель острова мог подойти со своей проблемой, подсесть за широкий стол, заказать кофе с маковым кренделем и обсудить с собравшимися свое дело. Впрочем, жители старались лишний раз их не беспокоить. В конце концов, каждый имеет право на завтрак с друзьями, к тому же они и так были доступны в любое время. Губернатор острова Эолис величественный Дидре, глава деревенской общины Ольсен и престарелый патер Грин весело смеялись над анекдотом, рассказанным казначеем Сескье. Они приветливо замахали Харону, пододвинули ему стул. Рядом со стулом тут же улеглась подоспевшая Марта – все ясно, срезала дорогу через кустарники. Харон сердито цыкнул на собаку. Правительство удивилось и насторожилось.

– Что случилось? – вопрошали их недоуменные лица.

Старик плюхнулся на стул с таким видом, как будто бы рухнул на колени. Опустив низко голову, он выдавил из себе горькие слова.

– Лодка пропала.

Никто не стал задавать бессмысленных вопросов, хорошо ли он посмотрел, нет ли ее на дне, может, сорвалась. Вместо этого его попросили рассказать в подробностях, как он это обнаружил.

– Харон, но ведь вы спите очень чутко. Странно, почему вы ничего не слышали.

Это действительно странно! Конечно, он вчера пропустил кружечку пива в «Старом острове», но это его обычная порция, с чего бы вдруг ему так разоспаться сегодня утром. А он еще, старый дурак, винил во всем престарелую собаку! А сам-то! Харон с мрачным раскаянием погладил верную Марту по спине, пушистый хвост тут же ответил радостным пошлепыванием.

– Кто это мог сделать? – вопрос, который каждый задавал сам себе.

– А сами-то вы что думаете? Есть подозрения? – спросил Харона губернатор Дидре.

Харон признался, что никаких подозрений у него нет, но ему не дает покоя умерший третьего дня на острове молодой человек, которого он должен был сегодня хоронить. Хорошо бы разузнать, кто такой.

– А где он сейчас? – спросил Дидре.

– В церковном погребе, – ответил падре Грин и добавил: – Можем сходить посмотреть.

Харон вызвался сходить прямо сейчас, не откладывая. Падре согласился, решили не привлекать лишнего внимания и пойти вдвоем, остальные подождут их возвращения в «Вяленой рыбе». Старики под конвоем замыкающей шествие Марты, двинулись по крутой улице вверх от набережной к стоящей на самом возвышении церкви.

Церковный погреб, как и все на острове, за исключением разве что казны, не запирался. Спуск в него находился с противоположной стороны основного входа. Осторожно спустившись по крутым каменным ступеням, проверяющие вошли в темное прохладное помещение. Погреб был небольшой, и свет зажигать даже не потребовалось. Освещения от открытой двери было вполне достаточно, чтобы увидеть – погреб был пуст. Ну, не совсем пуст, там лежала какая-то церковная утварь, банки с краской, кисти… но трупа там не было. Марта протиснулась мимо них в погреб и принялась деловито обнюхивать все кругом, видимо искала пропавшую лодку. Тоже ничего не обнаружила и начала огорченно поскуливать.

Вернулись они еще более обеспокоенные. Никто не поразился тому, что труп исчез. Пришла беда – открывай ворота. Около часа обсуждали сложившееся положении. Наконец Дидре сказал

– Ни у кого из нас нет должного опыта, чтобы разобраться в этом загадочном деле. Поскольку вопрос жизненно важен, предлагаю вызвать Грега.