Роман Афанасьев - Чувства на продажу (сборник)

– Помощи? – Павлов обернулся к нему всем телом. – Какой помощи? Центральная не отвечает, связи нет. Это значит у них свои проблемы. По орбите идет рой осколков, и я уверен, что вскоре нас накроет второй волной – из разбитых спутников связи и наблюдения. Ведь грузовик шел с ускорением, а осколки нет. Они отстают и …

– Уверен, – Семен хмыкнул. – Уверенность, это не факты.

Вадик взмахнул рукой и тут же взмыл под потолок модуля. Зеленский, спохватившись, склонился над центральным пультом, и плавно поднял мощность гравитатов. Практикант медленно опустился.

– Оставлю на уровне Луны, – извиняющимся тоном сказал биолог. – Так будет проще.

Павлов демонстративно взглянул на часы.

– У нас мало времени, – резко сказал он. – Надо стартовать.

– И что? – насмешливо произнес Семен, опираясь руками о прозрачное стекло капсулы Игната. – Допустим, вы правы, капитан. Отстыкуемся от станции и будем болтаться рядом, дожидаясь спасательной операции. Разве в этом случае нас не накроет этими вашими осколками? Разве не разумнее остаться внутри станции? Хоть какая-то, но защита.

– Мы не будем болтаться, – сухо отозвался Павлов. – Спасательный модуль обладает независимой системой двигателей.

– Да, знаю, – отмахнулся Семен. – Это, фактически, бот по вашей классификации. И что? Отойдете в сторону, смените орбиту? Как далеко нужно отойти? Найдут ли нас там спасатели?

– Какие спасатели! – рявкнул Павлов. – Оба бота на Центральной! Даже если они уцелели, то это вовсе не спасательные суда! Но скорее всего они повреждены, потому что иначе, хотя бы один был бы на пути сюда, подавая сигналы.

– На Планетарной есть еще один катер, – быстро сказал Вадик и шмыгнул носом. – Они прилетят.

– На орбите рой осколков и взбесившийся грузовой звездолет, – отозвался Павлов. – Они не будут рисковать единственным катером и его экипажем.

– Будут! – зло отозвался Семен. – Они придут и вытащат нас из этих обломков!

– Или погибнут, попав в рой! – так же зло отозвался Павлов.

– Тише! – сказал Зеленский, прислушивавшийся к разговору. – Тише, мальчики. Я, все-таки, старший. Замолчите оба.

Павлов нехотя отвел взгляд от выпученных глаз Семена. Тот взглянул на Зеленского.

– Я вижу, к чему он клонит, – с вызовом произнес техник. – Пусть скажет! Пусть скажет вслух, ну!

– Николай, в самом деле, – тихо произнес биолог. – Вижу, что у вас есть какая-то идея. Извольте рассказать все до конца.

– И расскажу, если меня не будут перебивать, – сухо отвел Павлов. – План прост. Я не знаю, придет ли помощь в ближайшее время или нет. Не знаю, скоро ли будет новый удар по станции. Зато я знаю, что мы в беде, а одному из членов экипажа требуется срочная медицинская помощь.

– Так, – сказал Зеленский, косясь на капсулу Игната. – Понимаю. Что вы предлагаете?

– Предлагаю отстыковаться от станции и совершить экстренную аварийную посадку на Марс.

Семен хмыкнул и ткнул пальцем в бывшего пилота.

– Я же говорил, – сказал он. – Опять! Да он маньяк!

– Перестаньте, – резко сказал Зеленский. – Николай, это в принципе, осуществимо?

– Осуществимо, – спокойно сказал Павлов. – Модуль рассчитан на посадку, на планету. А на взлет – нет.

– Идти по орбите безумие! – быстро сказал Семен. – Там же эти ваши рои и сумасшедшие звездолеты!

– Я не собираюсь облетать планету, – сказал Павлов. – Пойду на посадку из этой точки.

– И сожжешь в атмосфере спасательный модуль! – крикнул Семен. – Он нас всех поубивать хочет!

– Не сожгу, – мысленно сжимая кулаки, ответил Павлов. – Не путай атмосферу Земли и Марса. Прямой путь посадки, падение с орбиты, вполне осуществимо. Для Марса.

– В самом деле? – Зеленский, нахмурившись, повернулся к бывшему пилоту. – Николай, кажется, это непростая задача.

– Да просто невозможная! – рявкнул Семен. – Он опять рвется в герои! И опять поубивает…

Павлов молча двинулся на техника, но биолог успел ухватить его за рукав. Бледный как простыня Вадик вцепился в плечи Семена и потянул в сторону.

– Нет уж, – рявкнул техник. – Я жить хочу! Тогда, два года назад, на Марсе, ты тоже геройствовал, а, Павлов? Экстренный старт с планеты на малом боте в условиях пылевой бури, да?

– И я поднялся! – потеряв терпение рявкнул бывший пилот. – Я поднялся, и спас дюжину жизней!

– И убил двоих своим стартом, – крикнул в ответ Семен. – Два трупа, да?

– Да! – крикнул Павлов. – У первого не выдержали крепления, а второй отстегнулся и полез ее спасать… Ника и Тим, мои друзья! Это был старт в бурю, швыряло так, что не выдерживали гравикомпенсаторы! Нас всех едва не размазало по стенам! Но я поднял катер, я спас людей и все результаты исследований! А лагерь был уничтожен пылевой бурей!

– Спас! – крикнул Семен, сжимая кулаки. – Ты убил двоих! И пошел под суд. Что тебе впаяли, запрет на профессию, да? Нельзя летать и даже садиться за штурвал? Легко отделался! Ведь все могли переждать бурю в катере, на поверхности!

– Не могли! – закричал Павлов. – Нет, не могли! Лагерь в пыль стерло, и катер бы тоже разобрало бы на мелкие части! Это не бронированный линкор!

– Если бы да кабы! – крикнул в ответ Семен, раздувая ноздри и сжимая кулаки. – Все от твоего геройства! И сейчас героем хочешь заделаться? Ну, уж нет, я жить хочу!

– Не сметь! – громкий голос заставил Павлова замереть на полуслове.

Он обернулся, пытаясь понять, кто это сказал. И лишь секунду спустя понял, это Игнат – динамики спасательной капсулы изуродовали его голос до неузнаваемости.

– Не сметь, – задыхаясь, повторил Игнат, пытаясь приподняться на своем ложе. – Он… тебе… жизнь. Спас. Уже. Сейчас.

Зеленский отпустил рукав бывшего пилота и бросился к капсуле. Быстро защелкал клавишами, следя за состоянием пострадавшего техника. А тот, белее прежнего, без сил откинулся обратно на подушку из белой пены, уже украшенную каплями крови.

– Ждать помощи, – из последних сил выдохнул Игнат. – Это правильно. Это хорошо. Но сесть самим – лучше. Мы можем помочь себе сами. Пусть спасатели помогут тем, кто не может. Ресурсы… спасательной операции… Может, Центральная пострадала сильнее. Может, им нужнее… Сесть… Это правильно. Это лучше.

Обессилев, Игнат замолчал, закрыл уцелевший глаз и откинулся на подушку.

– Плохо, – пробормотал Зеленский, косясь на бывшего пилота. – Нельзя ему волноваться с таким давлением. Ой, нельзя.

– Вадим, – позвал Павлов, чуть успокоившись. – Что скажешь?

Пухлый практикант замялся, глянул на своего начальника, но тот был занят модулем.

– Я как все, – пробормотал он. – Я не знаю…

– Как все – плохо, – отозвался Зеленский, не отрываясь от пульта капсулы. – Сколько раз говорить. Плохо, студент, плохо.